— А что, если онъ перейдетъ на другую сторону? сказалъ его парламентскій пріятель.
Ирль согласился, что подобная штука была бы непріятна, но думалъ, что старый лордъ Тулла былъ неспособенъ на такую искусную продѣлку.
Финіасъ поѣхалъ въ Ирландію, былъ у лорда Тулла и слышалъ много вздора отъ этого почтеннаго вельможи. Если сказать правду о Финіасѣ, то я долженъ признаться, что ему самому хотѣлось говорить вздоръ; но графъ не хотѣлъ его слушать и очень скоро унялъ его.
— Мы не будемъ разсуждать о политикѣ, мистеръ Финнъ потому что, какъ я уже сказалъ, я бросаю въ сторону всѣ политическія соображенія.
Слѣдовательно, Финіасу было нельзя выразить свои политическія мнѣнія въ гостиной графа въ Кэстльморрисѣ. Впрочемъ, для этого время еще не ушло, итакъ пока онъ позволилъ графу разглагольствовать о грѣхахъ своего брата Джорджа и о недостаткѣ приличной родословной со стороны нового декана Кильфенора. Совѣщаніе кончилось увѣреніемъ лорда Тулла, что если лофшэнцы вздумаютъ выбрать Финіаса Финна, то онъ нисколько не оскорбится. Избиратели выбрали Финіаса Финна — можетъ быть, по той причинѣ, которую выставила одна изъ дублинскихъ консервативныхъ газетъ, объявившая, что въ этомъ виноватъ Карльтонскій клубъ, оттого что не прислалъ приличнаго кандидата. Много говорили объ этомъ и въ Лондонѣ и въ Дублинѣ, и вину сваливали на Джорджа Морриса и на его старшаго брата. А между тѣмъ нашъ герой Финіасъ Финнъ былъ надлежащимъ образомъ избранъ членомъ Парламента отъ городка Лофшэнъ.
Родные Финна не могли удержаться, чтобы не выказать свое торжество въ Киллало, и я не знаю, было ли бы естественно, еслибъ они этого не сдѣлали. Гусенокъ изъ такого стада становится дѣйствительно лебедемъ, вступая въ Парламентъ. Докторъ имѣлъ предчувствія — большія, страшныя предчувствія — но молодой человѣкъ былъ избранъ, и онъ не могъ этому помѣшать. Онъ не могъ отказать въ своей правой рукѣ своему сыну или отнять свою отцовскую помощь, потому что сыну его достался особенный почетъ между молодыми людьми его родины. Поэтому онъ вытащилъ изъ своего кошелька на столько, чтобы заплатить долги — они были невелики — и назначилъ Финіасу двѣсти-пятьдесятъ фунтовъ въ годъ на все время, пока будутъ продолжаться засѣданія.
Въ Киллало жила вдова но имени мистриссъ Флудъ Джонсъ и у ней была дочь. У ней былъ также сынъ, который долженъ былъ наслѣдовать имѣніе покойнаго Флоскабеля Флуда Джонса изъ Флудборо, какъ только это имѣніе очистится отъ долговъ; но до него, теперь служившаго съ своимъ полкомъ въ Индіи, намъ не будетъ никакого дѣла. Мистриссъ Флудъ Джонсъ жила въ Киллало своимъ вдовьимъ содержаніемъ — Флудборо, сказать по правдѣ, почти совсѣмъ разрушился — и съ нею жила ея единственная дочь Мэри. Вечеромъ наканунѣ возвращенія Финіаса Финна, эсквайра, члена Парламента, въ Лондонъ, мистриссъ и миссъ Флудъ Джонсъ пили чай у доктора.
— Это нисколько его не измѣнитъ, говорила Барбара Финнъ своей прятельницѣ Мэри по секрету въ спальной, прежде чѣмъ началось церемонное чаепитіе.
— О! должно перемѣнить, сказала Мэри.
— Говорю вамъ не перемѣнитъ, дружокъ; онъ такой добрый и такой правдивый.
— Я знаю, что онъ добръ, Барбара; а что касается правдивости, то въ этомъ не можетъ быть сомнѣнія, потому что онъ не сказалъ мнѣ ни одного такого слова, какого не могъ бы сказать всякой другой дѣвушкѣ.
— Это пустяки, Мэри.
— Никогда! вашъ братъ для меня ничего, Барбара.
— Такъ я надѣюсь, что онъ будетъ чѣмъ-нибудь прежде, чѣмъ пройдетъ этотъ вечеръ. Онъ гулялъ съ вами весь вчерашній день и третьяго дня.
— Почему ему не гулять, когда мы знали другъ друга всю жизнь? Но, Барбара, пожалуйста никогда не говори объ этомъ никому ни слова.
— Способна ли я? Не отрѣжу ли я прежде мой языкъ?
— Я не знаю, зачѣмъ я позволила вамъ говорить со мною такимъ образомъ. Никогда не было ничего между мною и Финіасомъ — я хочу сказать: вашимъ братомъ.
— Я знаю очень хорошо, о комъ вы говорите.
— И я совершенно увѣрена, что этого никогда не будетъ. Какъ это можетъ быть? Онъ будетъ жить между важными людьми и сдѣлается важнымъ человѣкомъ, и я уже узнала, что онъ очень восхищается лэди Лорой Стэндишъ.
— Вотъ еще какой тамъ лэди Лорой?
Членъ Парламента можетъ выбрать кого хочетъ, сказала Мэри Флудъ Джонсъ.
— Я хочу, чтобы Финнъ выбралъ васъ, моя душечка.
— Онъ теперь находится въ такомъ положеніи, что это унизило бы его, а онъ такъ гордъ, что никогда этого не сдѣлаетъ. Но пойдемте внизъ, дружокъ, а то они будутъ удивляться, гдѣ мы.
Мэри Флудъ Джонсъ была дѣвушка лѣтъ двадцати, съ самыми мягкими волосами на свѣтѣ, цвѣта измѣнявшагося между темнорусымъ и каштановымъ — иногда вы побожились бы, что это одинъ цвѣтъ, а иногда другой — и была прехорошенькая. Она была одна изъ тѣхъ дѣвушекъ, столь обыкновенныхъ въ Ирландіи, которыхъ мущины со вкусами въ этомъ родѣ готовы подхватить и расцѣловать; когда она была авантажна, то имѣла именно такой видъ, какъ будто она желала, чтобы ее расцѣловали. Есть дѣвушки такой холодной наружности — дѣвушки хорошенькія, скромныя, изящныя, одаренныя всѣми совершенствами, къ которымъ приступить требуется нѣкотораго рода мужество и такія же приготовленія, какъ къ путешествію для открытія сѣверо-западнаго прохода. Приходитъ мысль о пьедесталѣ возлѣ Аѳинъ, какъ о самомъ приличномъ вознагражденіи за подобное мужество. Но опять есть другія дѣвушки, къ которымъ для мущины съ горячимъ темпераментомъ совершенно невозможно не приступать. Онѣ похожи на воду, когда человѣкъ страдаетъ жаждой, на яйца ржанки въ мартѣ, на сигары, когда гуляешь осенью. Никому не придетъ въ голову воздерживаться, когда, встрѣтится подобное искушеніе. Но часто случается однако, что несмотря на наружность, воды не достанешь изъ колодезя, яйцо изъ скорлупы и cигapa не закуривается. Дѣвушка такой очаровательной наружности была Мэри Флудъ Джонсъ, и нашъ герой Финіасъ не долженъ былъ жаждать напрасно капли воды изъ прохладнаго источника.
Когда дѣвушки сошли въ гостиную, Мэри позаботилась сѣсть подальше отъ Финіаса, между мистриссъ Финнъ и молодымъ партнеромъ доктора Финна, мистеромъ Эліасомъ Бодкиномъ изъ Баллинасло. Но мистриссъ Финнъ, и миссъ Финнъ, и весь Киллало знали, что Мэри не была влюблена въ Бодкина, и когда Бодкинъ подалъ ей горячій кэкъ, она даже не улыбнулась ему. Но черезъ двѣ минуты Финіасъ сталъ за ея стуломъ и тогда она улыбнулась, черезъ пять минутъ она сидѣла въ углу съ Финіасомъ и его сестрой Барбарой; еще черезъ двѣ минуты Барбара вернулась къ Эліасу Бодкину, такъ что Финіасъ и Мэри остались одни. Эти вещи устраиваются очень скоро и очень искусно въ Киллало.
— Я уѣзжаю завтра съ первымъ поѣздомъ, сказалъ Финіасъ.
— Такъ скоро! — а когда вы начнете — въ Парламентѣ, хочу я сказать?
— Я займу мое мѣсто въ пятницу. Я возвращусь какъ-разъ къ тому времени.
— Но когда мы услышимъ, что вы скажете что-нибудь?
— Вѣроятно, никогда. Только одному изъ десяти депутатовъ, вступающихъ въ Парламентъ, приходится говорить.
— Но вы будете, неправдали? Я надѣюсь. Я надѣюсь, что вы отличитесь — я желаю этого для вашей сестры и для нашего города.
— И больше ни для кого, Мэри?
— Развѣ этого не довольно?
— Стало быть, вы сами ни крошечки не интересуетесь мною?
— Вы знаете, что я интересуюсь. Вѣдь мы были друзьями съ самаго дѣтства. Разумѣется, я буду очень гордиться, что о человѣкѣ, котораго я знала такъ коротко, будутъ говорить какъ о человѣкѣ знаменитомъ.
— Обо мнѣ никогда не будутъ говорить какъ о знаменитомъ человѣкѣ.
— Вы для меня уже знамениты потому, что вы въ Парламентѣ. Только подумайте, я никогда въ жизни не видала члена Парламента.
— Сколько разъ вы видѣли епископа?
— Развѣ онъ членъ Парламента? Ахъ! это не то, что вы. Онъ не можетъ сдѣлаться министромъ и о немъ ничего не читаешь въ газетахъ. Я надѣюсь видѣть ваше имя очень часто, и всегда буду отыскивать его въ газетахъ. «Мистеръ Финіасъ Финнъ удалился вмѣстѣ съ мистеромъ Мильдмэйемъ для совѣщанія о баллотированіи голосовъ.» Что это значитъ?
— Я все объясню вамъ, когда ворочусь, выучивъ свой уронъ.
— Смотрите же, воротитесь. Но я не думаю, чтобы вы воротились. Вы отправитесь куда-нибудь, чтобы видѣться съ лэди Лорой Стэндишъ, когда не будете засѣдать въ Парламентѣ.
— Съ лэди Лорой Стэндишъ!
— И почему же вамъ не видѣться съ нею? Разумѣется, съ вашими надеждами вы должны бывать какъ можно чаще у людей такого рода. Очень хороша собой лэди Лора?
— Она ростомъ выше шести футъ.
— Это вздоръ. Я этому не вѣрю.
— Она будетъ казаться такого роста, если станетъ возлѣ васъ.
— Потому что я такъ ничтожна и мала!
— Потому что фигура ваша совершенна и потому что она неуклюжа. Она не похожа на васъ ни въ чемъ. У нея густые, жесткіе, рыжіе волосы, между тѣмъ какъ ваши шелковисты и мягки. У нея огромныя руки и ноги, и…
— Финіасъ, вы дѣлаете изъ нея урода, а между тѣмъ я знаю, что вы восхищаетесь ею.
— Это такъ, потому что она обладаетъ умственной силой, и несмотря на жесткіе волосы, несмотря на огромныя руки и долговязую фигуру, она хороша собой. Можно видѣть, что она совершенно довольна собою и намѣрена, чтобы другіе были довольны ею. Она такъ и дѣлаетъ.
— Я вижу, что вы влюблены въ нее, Финіасъ.
— Нѣтъ, я не влюбленъ — по-крайней-мѣрѣ въ нее. Изъ всѣхъ мущинъ на свѣтѣ, я полагаю, что я менѣе всѣхъ имѣю право влюбляться. Я думаю, что женюсь когда-нибудь.
— Я увѣрена и надѣюсь, что вы женитесь.
— Но не прежде сорока или, можетъ быть, пятидесяти лѣтъ. Еслибы я не былъ такъ сумасброденъ и не имѣлъ того, что мущины называютъ высокимъ честолюбіемъ, я можетъ быть отважился бы влюбиться теперь.
— Я очень рада, что въ васъ есть высокое честолюбіе. Его долженъ имѣть каждый мущина, и я не сомнѣваюсь, что мы услышимъ о вашей женитьбѣ скоро — очень скоро. А потомъ, если она можетъ помочь вашему честолюбію, мы всѣ…будемъ… рады.
Финіасъ не сказалъ ни слова болѣе. Можетъ быть, какое-нибудь движеніе въ обществѣ прервало разговоръ въ углу. И онъ опять не оставался съ Мэри наединѣ до-тѣхъ-поръ, пока не настала минута накинуть ей на плеча манто въ передней, когда мистриссъ Флудъ Джонсъ кончала какой-то важный разсказъ его матери. Кажется, Барбара стала въ дверяхъ и не пускала никого пройти, давъ Финіасу случай, которымъ онъ воспользовался.