Собраніе въ гостиной на Портсмэпскомъ сквэрѣ, о которомъ упоминалось въ прошлой главѣ, происходило въ среду. Въ четвергъ, пятницу, понедѣльникъ и во вторникъ продолжались пренія о биллѣ Мильдмэя и въ три часа во вторникъ начали собирать голоса. Большинство оказалось въ пользу министра, не на столько однако, чтобы дать право на торжество ихъ партіи, но все-таки достаточное, чтобы передать билль въ комитетъ. Добени и Тёрнбёлль опять соединили свои силы для оппозиціи министерской мѣрѣ. Въ четвергъ Финіасъ показался въ Палатѣ, но во весь остатокъ этого интереснаго періода его не было въ парламентѣ, не было въ клубѣ и никто не зналъ куда онъ дѣвался. Мнѣ кажется, лэди Лора Кеннеди первая хватилась его. Она теперь бывала на Портсмэнскомъ сквэрѣ каждое воскресенье — въ то самое время какъ ея мужъ отправлялся во второй разъ въ церковь — и принимала тѣхъ, кого называла гостями своего отца. Но такъ тамъ какъ отецъ ея никогда не бывалъ дома по воскресеньямъ, такъ какъ эти собранія созывала она сама, читатель вѣроятно подумаетъ, что она оставалась равнодушна къ просьбамъ мужа относительно воскресенья. Читатель можетъ однако быть совершенно увѣренъ, что Кеннеди хорошо зналъ, что дѣлалось на Портсмэнскомъ сквэрѣ. Каковы бы ни были недостатки лэди Лоры, она не тайно неповиновалась мужу. Вѣроятно, было говорено объ этомъ, но мы не станемъ въ настоящую минуту подробно вникать въ это обстоятельство.
Въ воскресенье среди преній о реформѣ лэди Лора спросила о мистерѣ Финнѣ, но никто не могъ отвѣчать на ея вопросъ. Тутъ вспомнили, что и Лоренса Фицджибона также нѣтъ. Баррингтонъ Ирль ничего не зналъ о Финіасѣ — не слыхалъ ничего, но онъ могъ сказать, что Фицджибонъ былъ у Рэтлера рано утромъ въ четвергъ и выразилъ свое намѣреніе отлучиться на два дня. Рэтлеръ разсердился, велѣлъ ему оставаться на своемъ мѣстѣ, указывая на важность настоящей минуты. Тутъ Баррингтонъ Ирль привелъ отвѣтъ Лоренса Фицджибона.
— Милый мой! сказалъ Фицджибонъ Рэтлеру: — путь долга ведетъ только къ могилѣ. Это все-равно. Какъ бы я ни исполнялъ свой долгъ, я все-таки буду лежать въ могиле, это так же вѣрно, какъ и то, что солнце свѣтитъ на небесахъ.
Черезъ десять минутъ послѣ этого разсказа Фицджибонъ вошель въ комнату, и лэди Лора тотчасъ спросила его о Финіасѣ.
— Ей-Богу, лэди Лора, я самъ уѣзжалъ изъ Лондона на два дня и ничего не знаю.
— Стало быть, мистеръ Финнъ былъ не съ вами?
— Со мною? нѣтъ — не со мною. У меня было одно дѣльце, вызвавшее меня въ Парижъ. Такъ Финни тоже убѣжалъ? Бѣдный Рэтлеръ, я не стану удивляться, если онъ попадетъ въ сумасшедшій домъ до окончанія сессій.
Лоренсъ Фицджибонъ обладалъ рѣдкимъ даромъ говорить ложь очень граціозно. Еслибъ кто-нибудь назвалъ его лжецомъ, онъ счелъ бы это за величайшую обиду. Онъ считалъ себя человѣкомъ правдивымъ. Но, по его мнѣнію, въ нѣкоторыхъ случаяхъ человѣкъ могъ отступать отъ истины, не дѣлаясь черезъ это лжецемъ. Съ лавочникомъ относительно долговъ, съ соперникомъ относительно дамы, съ мужчиной или женщиной относительно женской репутаціи, насчетъ дуэли, Лоренсъ думалъ, что джентльмэнъ обязанъ лгатъ и что онъ не будетъ джентльмэномъ, если не рѣшится солгать. Ни малѣйшее угрызеніе совѣсти не потревожило его, когда онъ говорилъ лэди Лорѣ, что онъ былъ въ Парижѣ и ничего не знаетъ о Финіасѣ Финнѣ. Но на саномъ дѣлѣ онъ былъ два дня во Фландріи, а не въ Парижѣ, и стоялъ секундантомъ Финіаса на Блакенбергскихъ пескахъ, въ небольшомъ рыбачьемъ городкѣ за двѣнадцать миль отъ Брюгге, а потомъ оставилъ своего друга въ гостинницѣ въ Остернэ съ раною подъ плечомъ, изъ которой вынули пулю.
Дуэль происходила такимъ образомъ. Капитанъ Кольпипперъ и Лоренсъ Фицджибонъ видѣлись, и въ этомъ случаѣ Лоренсъ поставилъ условіемъ для своего друга, повинуясь его повелительнымъ инструкціямъ, что другъ его не оставитъ своего права ухаживать за молодою дѣвицей, если ему вздумается. Не соглашался Лоренсъ и въ томъ, что другъ его поступилъ вѣроломно.
— Дѣло вотъ въ чемъ, говорилъ Лоренсъ: — одинъ, джентльмэнъ сообщаетъ другому, что онъ ухаживаетъ за молодой дѣвицей, но что эта молодая дѣвица отказала ему и будетъ отказывать всегда. Развѣ второй джентльмэнъ обязанъ не ухаживать за молодой дѣвицей? Я говорю, что онъ не обязанъ. Плохо бы пришлось, капитанъ Кольпипперъ, если бы всякая любовь сердца должна быть останавливаема такимъ образомъ! Не знаю кто согласится быть другомъ чьимъ бы то ни было послѣ этого.
Капитанъ Кольпипперъ не мастеръ былъ спорить.
— Мнѣ кажется, имъ лучше подраться, сказалъ онъ, дергая свои сѣдые усы.
— Если вы этого хотите, пусть будетъ такъ, по мнѣ кажется, это самое жестокое дѣло на свѣтѣ — право мнѣ такъ кажется.
Потомъ они стали уговариваться самымъ дружелюбнымъ образомъ и рѣшили, что дѣло это должно оставаться въ тайпѣ.
Въ четвергъ вечеромъ лордъ Чильтернъ и капитанъ Кольпипперъ поѣхали черезъ Кале и Лилль въ Брюгге. Лоренсъ Фицджибонъ съ своимъ пріятелемъ докторомъ О’Шофнесси поѣхалъ изъ Дувра въ Остенде. Финіасъ поѣхалъ въ Остенде черезъ Дувръ и Кале, но въ пятницу. Все это было условлено между ними, такъ чтобы никто не подозрѣвалъ. Даже О’Шофнеси и Лоренсъ Фицджибонъ уѣхали изъ Лондона на разныхъ поѣздахъ. Они сошлись на Бланкенбергскихъ пескахъ въ девять часовъ утра въ субботу, пріѣхавъ въ этотъ городокъ въ разныхъ экипажахъ изъ Остенде и Брюгге. Только размѣнялись однимъ выстрѣломъ и Финіасъ былъ раненъ въ правое плечо. Онъ предложилъ размѣняться другимъ выстрѣломъ лѣвою рукою, увѣряя въ своей способности стрѣлять такъ же хорошо и лѣвой, какъ правой рукой. На это и Кольпипперъ и Фицджибонъ не согласились. Лордъ Чильтернъ предложилъ пожать своему бывшему другу руку съ истиннымъ дружелюбіемъ, если только его бывшій другъ скажетъ, что онъ не имѣетъ намѣренія ухаживать за молодой дѣвицей. Во всѣхъ этихъ спорахъ имя молодой дѣвицы ни разу не было упомянуто. Финіасъ ни разу не называлъ Вайолетъ Фицджибону, и хотя Лоренсъ вѣрно отгадалъ личность молодое дѣвицы, онъ не намекнулъ даже на это. Я сомнѣваюсь, былъ ли лордъ Чильтернъ такъ остороженъ съ капитаномъ Кольпипперомъ, по лордъ Чильтернъ всегда выражался прямо. Разумѣется, бывшій другъ его сіятельства, Финіасъ, такого обѣщанiя не далъ и поэтому лордъ Чильтернъ уѣхалъ обратно въ Бланкенбергъ, въ Брюгге и въ Брюссель все въ непріязненныхъ отношеніяхъ къ нашему герою. Докторъ и Фицджибонъ отвезли Финіаса въ Остенде, и хотя пуля находилась еще въ его плечѣ, Финіасъ шелъ черезъ Бланкенбергъ такимъ образомъ, что никто тамъ не узналъ о случившемся. Ни одна живая душа, кромѣ пятерыхъ участвовавшихъ, не знала въ то время, что на. пескахъ происходила дуэль.
Лоренсъ Фицджибонъ проѣхалъ черезъ Дувръ въ субботу, а въ воскресенье успѣлъ явиться на Портсмэнскій сквэръ.
— Знаю ли я что-нибудь о Финіасѣ Финнѣ? говорилъ онъ потомъ Баррингтону Ирлю въ отвѣтъ на его вопросъ: — ничего не знаю. Мнѣ кажется, вамъ лучше бы послать глашатая отыскивать его по всему городу.
Баррингтонъ, однако, не такъ былъ увѣренъ въ правдивости Фицджибона, какъ лэди Лора. Докторъ О’Шофнеси оставался съ своимъ больнымъ въ Остенде воскресенье и понедѣльникъ, а люди въ гостинницѣ знали только, что мистеръ Финнъ вывихнулъ себѣ плечо, а во-вторникъ они воротились въ Лондонъ черезъ Кале и Дувръ. Костей не было раздроблено, и Финіасъ, хотя плечо его очень болѣло, перенесъ дорогу очень хорошо. О’Шофнеси получилъ телеграмму въ понедѣльникъ о томъ, что голоса будутъ собираться во вторникъ, и Финіасъ во вторникъ въ десять часовъ вечера былъ въ парламентѣ.
— Вотъ вы и здѣсь! сказалъ Рэтлеръ, схвативъ его съ дружелюбіемъ черезчуръ горячимъ.
— Да, я здѣсь, отвѣчалъ Финіасъ, поморщившись отъ боли: — но будьте немножко осторожнѣе, милый другъ. Я ѣздилъ въ Кентъ и вывихнулъ себѣ руку.
— Вы вывихнули руку? сказалъ Рэтлеръ, въ первый разъ примѣтивъ перевязку: — очень жалѣю объ этомъ. Но вы здѣсь останетесь и подадите голосъ?
— Да — я останусь и подамъ голосъ. Я пріѣхалъ нарочно для этого, и надѣюсь, что не опоздалъ.
— Еще будутъ говорить Добени и Грешэмъ, и по-крайней-мѣрѣ тpoe другихъ. Вы можете пойти покурить.
Онъ пошелъ и усѣлся на мягкой скамьѣ въ курительной комнатѣ, и тамъ его друзья приступили къ нему съ вопросами обѣ его таинственномъ отсутствіи. Онъ говорилъ, что онъ ѣздилъ въ Кентъ и вывихнулъ себѣ руку. Когда разспрашивавшіе примѣтили, что тутъ есть какая-то тайна, они прекратили свой вопросы и остались при своихъ догадкахъ. Одинъ нескромный допрощнкъ однако сильно приставалъ къ Финіасу, увѣряя, что тутъ должна быть замѣшана женщина, и спрашивая о молодой кентской дѣвицѣ. Этотъ нескромный допросчикъ былъ Лоренсъ Фицджибонъ, и Финіасъ находилъ, что онъ зашелъ немножко далеко. Финіасъ остался и подалъ голосъ, а потомъ съ трудомъ воротился на свою квартиру.
Опять онъ сталъ удивляться своему счастью. Онъ думалъ, что эта дуэль должна поссорить его съ родными лорда Чильтерна, также и съ Вайолетъ Эффингамъ, лишить его мѣста депутата отъ Луфтона и погубить его политическую будущность. А теперь дуэль была, онъ воротился въ Лондонъ какъ ни въ чемъ не бывало. Онъ еще не видалъ лэди Лору и Вайолетъ, по не сомнѣвался, что и онѣ ничего не знаютъ. Онъ думалъ, что можетъ быть настанетъ день, когда ему будетъ пріятно разсказать Вайолетъ Эффингамъ, что случилось, но этотъ день еще не насталъ. Куда лордъ Чильтернъ уѣхалъ и что лордъ Чильтернъ намѣренъ дѣлать, онъ не имѣлъ ни малѣйшаго понятія, но онъ думалъ, что скоро услышитъ отъ лэди Лоры объ ея братѣ. Но онъ нисколько не сомнѣвался, что лордъ Чильтернъ не скажетъ ни слова о томъ, что случилось ни лэди Лорѣ и никому на свѣтѣ. Не было человѣка болѣе сдержаннаго въ подобныхъ отношеніяхъ, какъ лордъ Чильтернъ — или болѣе руководящагося преувеличеннымъ понятіемъ о чести. Не сомнѣвался онъ и въ скромности своего друга Фицджибона, если только его другъ не повредитъ тайнѣ чрезмѣрной скромностью. Въ молчаніи доктора и капитана онъ не былъ такъ увѣренъ, но если они и проболтаются, то болтовство это такъ долго будетъ распространяться, что потеряетъ силу сдѣлать ему вредъ. Еслибы лэди Лора услыхала теперь, что онъ ѣздилъ въ Бельгію и сражался съ лордомъ Чильтерномъ за Вайолетъ, можетъ быть она сочла бы себя обязанной поссориться съ нимъ, но она не будетъ обязана сдѣлать это черезъ шесть или девять мѣсяцевъ послѣ дуэли.