На этотъ вопросъ такъ трудно было отвѣчать, что Финіасъ сначала и не пытался.
Вы знаете, въ какихъ отношеніяхъ я нахожусь съ нею, продолжалъ лордъ Чильтернъ. — Она отказала мнѣ три раза. Были вы счастливѣе?
Лордъ Чильтернъ, дѣлая этотъ вопросъ, прямо смотрѣлъ въ лицо Финну. Лицо его не выражало ни гнѣва, ни гордости. Въ немъ даже было что-то похожее па усмѣшку. Но оно показывало также, что лордъ Чильтернъ намѣренъ получить отвѣтъ.
— Нѣтъ, сказалъ наконецъ Финіасъ: — я не былъ счастливѣе.
— Можетъ быть, вы передумали?
— Нѣтъ, я не передумалъ.
— Какъ же тогда? Будемъ добросовѣстны другъ съ другомъ. Я сказалъ вамъ въ Уиллингфордѣ, что я поссорюсь со всякимъ, кто вздумаетъ отнять у меня Вайолетъ Эффингамъ. Вы рѣшились на это и потому я поссорился съ вами. Но мы не можемъ вѣчно выходить на дуэль.
— Надѣюсь, что намъ не придется больше стрѣляться.
— Нѣтъ, это было бы нелѣпо. Я нахожу, что мы и прежде нелѣпо поступили. Но я не видѣлъ другого исхода. Впрочемъ теперь это прошло. Теперь какъ же будетъ?
— Что я долженъ на это отвѣчать? спросилъ Финіасъ.
— Правду. Вы дѣлали ей предложеніе, я полагаю.
— Да, я дѣлалъ ей предложеніе.
— И опа вамъ отказала?
— Да — она отказала мнѣ.
— И вы намѣрены сдѣлать ей предложеніе опять?
— Намѣренъ при благопріятныхъ обстоятельствахъ. Право, Чильтернъ, мнѣ кажется, я возобновлю мое предложеніе и при обстоятельствахъ неблагопріятныхъ.
— И я также. Кажется, я прежде говорилъ вамъ, что никогда болѣе не стану дѣлать ей предложеніе; но это было задолго до того, какъ я подозрѣвалъ, что и вы имѣете такое же намѣреніе. То, что человѣкъ говоритъ о подобномъ дѣлѣ, когда ему не удалось, не значитъ ничего. Теперь мы понимаемъ другъ друга, слѣдовательно намъ лучше идти одѣваться. Звонили къ обѣду уже полчаса тому назадъ и мой слуга шатается около двери.
Свиданіе это въ одномъ отношеніи было очень пріятно Финіасу, а въ другомъ было очень непріятно. Пріятно для него было узнать, что онъ и лордъ Чильтернъ опять друзья. Ему пріятно было чувствовать, что этотъ дикарь, но молодой и благородный вельможа, которому такъ хотѣлось подраться съ нимъ и застрѣлить его, готовъ былъ сознаться, что онъ поступилъ хорошо. Лордъ Чильтернъ сознался, что хотя ему очень хотѣлось прострѣлить голову нашему герою, но все-таки онъ все время былъ увѣренъ, что нашъ герой былъ человѣкъ хорошій. Финіасъ понималъ это и чувствовалъ, что это пріятно. Но со всѣмъ этимъ въ сердцѣ его было убѣжденіе, что разстояніе между лордомъ Чильтерномъ и Вайолетъ ежедневно становилось меньше — и что лордъ Чильтернъ могъ сдѣлаться великодушенъ. Если миссъ Эффингамъ можетъ полюбить лорда Чильтерна, чѣмъ онъ, Финіасъ Финнъ, можетъ перевѣсить право подобнаго жениха?
Въ этотъ вечеръ лордъ Чильтернъ велъ миссъ Эффингамъ къ обѣду. Финіасъ сказалъ себѣ, что конечно это устроила лэди Гленкора нарочно для интересовъ Сольсби. Для него въ эту минуту не значило ничего, что ему была поручена мадамъ Гёслеръ. У него было свое честолюбіе относительно мадамъ Гёслеръ, но оно пока дремало. Онъ не могъ отвести глазъ отъ миссъ Эффингамъ, а между тѣмъ, какъ ему было хорошо извѣстно, его наблюденія надъ нею были совершенно безполезны. Онъ зналъ заранѣе совершенно вѣрно, какъ она будетъ обращаться съ своимъ обожателемъ. Она будетъ ласкова, откровенна, дружелюбна, а между тѣмъ ея обращеніе не будетъ значить ничего — не подастъ никакого ключа къ ея будущему намѣренію въ пользу или противъ лорда Чильтерна. Финіасъ находилъ, что Вайолетъ Эффингамъ умѣла обращаться съ своими отверженными женихами какъ съ милыми друзьями тотчасъ послѣ отказа.
— Мистеръ Финнъ, сказала мадамъ Гёслеръ: — ваши глаза и уши такъ и говорятъ о вашей страсти.
— Надѣюсь, что нѣтъ, сказалъ Финіасъ: — потому что конечно я не желаю, чтобы кто-нибудь могъ догадаться, какъ велико мое уваженіе къ вамъ.
— Это очень мило сказано — очень мило, и показываетъ болѣе находчивости и остроумія, чѣмъ я думала бы найти въ васъ при вашемъ настоящемъ страданіи. Но разумѣется мы всѣ знаемъ, гдѣ ваше сердце. Мужчины предпринимаютъ опасныя поѣздки въ Бельгію не даромъ.
— Это несчастная поѣздка въ Бельгію! Но вѣдь никто не знаетъ, зачѣмъ я туда ѣздилъ.
— Вы встрѣтились тамъ съ лордомъ Чильтерномъ?
— Да, я встрѣтился съ нимъ тамъ.
— И у васъ была дуэль?
Мадамъ Максъ — вы не должны требовать, чтобъ я самъ себя обвинилъ.
Разумѣется, дуэль была, и разумѣется за миссъ Эффингамъ, и разумѣется эта дама считаетъ себя обязанной отказать обоимъ джентльмэнамъ, которые поступили такъ нехорошо, и разумѣется…
— Что же далѣе?
— А! Если вы не на столько остроумны, чтобы догадаться я не считаю своею обязанностью вамъ говорить. Но я желала бы предостеречь васъ какъ другъ, чтобы вы болѣе сдерживали ваши уши и глаза.
— Вы поѣдете въ Сольсби? говорила Вайолетъ лорду Чильтерну.
— Не могу еще сказать теперь, возразилъ онъ, нахмурившись.
— Такъ я вамъ скажу, что вы должны ѣхать. Я ни капельки не боюсь вашихъ нахмуренныхъ бровей. Что говоритъ пятая заповѣдь?
— Если у васъ нѣтъ другихъ аргументовъ, кромѣ заповѣдей, Вайолетъ…
— Никакіе аргументы не могутъ быть лучше. Неужели вы хотите сказать, что не обращаете вниманія на заповѣдь?
— Я хочу сказать, что не поѣду въ Сольсби иначе какъ за награду.
— За какую награду? спросила Вайолетъ, покраснѣвъ.
— Единственную на свѣтѣ, которая можетъ заставить меня сдѣлать все.
— Вы должны ѣхать по обязанности. Я не хотѣла бы даже, чтобы вы туда поѣхали, какъ я ни желаю этого, если васъ приведетъ туда не чувство долга.
Условились, что Финіасъ и лордъ Чильтернъ уѣдутъ вмѣстѣ изъ Мачинга. Финіасъ долженъ былъ остаться въ своей канцеляріи весь октябрь, а въ ноябрѣ начинались выборы. То, что онъ до-сихъ-поръ слышалъ о будущемъ мѣстѣ депутата, было очень неопредѣленно, но онъ долженъ былъ видѣться съ Рэтлеромъ и Баррингтономъ Ирлемъ въ Лондонѣ, и рѣшили, что Баррингтонъ Ирль, который теперь былъ въ Солъсби, долженъ былъ навести справки о той группѣ городковъ, къ которой теперь былъ причисленъ Луфтонъ. Но такъ какъ Луфтонъ былъ самый маленькій изъ четырехъ городковъ, составлявшихъ теперь эту группу, и такъ какъ каждый изъ четырехъ имѣлъ уже много лѣтъ своего собственнаго представителя, то Финіасъ опасался, что онъ не будетъ имѣть успѣха. Финіасъ вмѣстѣ съ лордомъ Чильтерномъ возвращался въ Лондонъ и лордъ Чильтернъ тотчасъ намѣревался отправиться въ Уиллингфордъ. Ни Вайолетъ. ни Финіасъ никакъ не могли уговорить его дать обѣщаніе поѣхать въ Сольсби. Когда Финіасъ настаивалъ, лордъ Чильтернъ сказалъ ему, что онъ дѣлаетъ очень глупо, стараясь объ этомъ, и Финіасъ очень хорошо понялъ изъ этихъ словъ, что когда лордъ Чильтернъ поѣдетъ въ Сольсби, то онъ, Финіасъ, долженъ считать это доказательствомъ, что все для него кончилось относительно Вайолетъ Эффингамъ. Когда Вайолетъ выразила свое желаніе, ее остановило увѣреніе, что она можетъ сдѣлать это тотчасъ, если захочетъ. Еслибъ онъ могъ привезти извѣстіе о своей помолвкѣ, онъ тотчасъ поѣхалъ бы къ отцу. Но Вайолетъ не давала ему этого права. Когда онъ отвѣчалъ ей такимъ образомъ, она могла только сказать ему, что онъ невеликодушенъ.
— Во всякомъ случаѣ я не фальшивъ, отвѣчалъ онъ: — я говорю правду.
Между Финіасомъ и мадамъ Максъ Гёслеръ было нѣжное прощаніе. Она узнала отъ него почти всю его исторію и ей дѣла его были извѣстнѣе, чѣмъ самымъ короткимъ его лондонскимъ друзьямъ.
Разумѣется, вы получите мѣсто, сказала она, когда онъ съ нею прощался. — Насколько я понимаю, такого полезнаго союзника какъ вы не бросятъ никогда.
Когда они разговаривали такимъ образомъ, около нихъ не было никого. Они находились въ маленькой комнатѣ за библіотекой, и дверь хотя была не заперта, но плотно притворена. Финіасъ льстилъ себя мыслью, что мадамъ Гёслеръ пришла сюда для того, чтобы проститься съ нимъ наединѣ.
— Желала бы я знать, мистеръ Финнъ, продолжала она: — могу ли сказать вамъ кое-что.
— Мнѣ вы можете сказать все, отвѣчалъ онъ.
— Не здѣсь, не въ Англіи. Есть вещи, которыя здѣсь не говорятся, которыя здѣсь запрещены какъ бы по взаимному согласію и безъ всякой причины.
Она замолчала и Финіасъ никакъ не могъ догадаться, о чемъ она желаетъ съ нимъ говорить. Неужели?.. Нѣтъ, она не можетъ прямо показать ему, что она привязана къ нему. Особеннымъ достоинствомъ въ этомъ человѣкѣ было то, что онъ не былъ тщеславенъ, хотя многое могло наполнить его тщеславіемъ, и когда эта мысль промелькнула въ головѣ его, онъ возненавидѣлъ себя за это.
— Мнѣ вы можете сказать все, мадамъ Гёслеръ, отвѣчалъ онъ: — и здѣсь такъ же прямо, какъ еслибъ мы находились въ Вѣнѣ.
— Но я не могу сказать этого по-англійски, возразила она.
Потомъ по-французски, краснѣя и смѣясь, она сказала ему, что случай сдѣлалъ ее богатой. Ода не знаетъ, куда дѣвать деньги. Она знала, что деньги нужны депутатамъ. Пойметъ ли онъ ее теперь и не обратится ли къ ней, чтобы узнать отъ нея, какъ вѣрна можетъ быть женщина.
Онъ держалъ ее еще за руку и теперь поднесъ къ губамъ ея руку и поцѣловалъ.
— Это предложеніе съ вашей стороны, сказалъ онъ: — такъ благородно, такъ великодушно и такъ достойно уваженія, какъ съ моей стороны было бы низко, гнусно и неблагородно принять его. Но успѣхъ или неудачу буду я имѣть, а вы меня увидите этой зимой.
Глава L. Опять успѣхъ
Финіасъ также сказалъ нѣсколько прощальныхъ словъ Вайолетъ передъ отъѣздомъ изъ Мачинга, но и въ его и въ ея словахъ не было ничего особеннаго.
— Разумѣется, мы будемъ видѣться въ Лондонѣ; не говорите, что вы не будете въ парламентѣ. Разумѣется, вы будете.
Финіасъ покачалъ головой и улыбнулся. Гдѣ онъ найдетъ достаточное количество избирателей? Но когда онъ ѣхалъ въ Лондонъ, онъ говорилъ себѣ, что воздухъ нижней палаты былъ самый пріятный для него. Жизнь безъ этого не будетъ для него жизнью. Быть такъ близко отъ политической жизни, почти обезпечить себѣ будущій успѣхъ — а потомъ упасть въ жалкія пошлости частной жизни, слушать людей, которые гораздо ниже его въ общественномъ мнѣніи, сидѣть въ жалкой комнатѣ въ третьемъ этажѣ, когда онъ теперь имѣетъ великолѣпную квартиру — все это разорвало бы его сердце.