дненія, она сдѣлается его женою, онъ не видалъ, почему бы — и для себя и для нея — не воспользоваться обстоятельствами, которыя могли принести ему пользу.
Когда онъ бродилъ между звѣрями возлѣ воскресныхъ посѣтителей сада, онъ рѣшилъ, что прежде растолкуетъ лэди Лорѣ свои намѣренія относительно своей будущей каррьеры, а потомъ попроситъ ее соединить ея участь съ его судьбой.
— Итакъ это опять вы, мистеръ Финнъ? сказалъ ему на ухо голосъ.
— Да, это опять я, миссъ Фицджибонъ.
— Я думала, что члены Парламента должны заниматься чѣмъ-нибудь, а не смотрѣть на дикихъ звѣрей. Я думала, что вы всегда проводите воскресенье, придумывая, какъ дразнить другъ друга въ понедѣльникъ.
— Мы уже все это придумали рано утромъ, миссъ Фицджибонъ, пока вы молились.
— Вотъ и мистеръ Кеннеди здѣсь — вы навѣрно знаете его. Онъ также членъ; но онъ можетъ оставаться празднымъ.
Но Финіасъ не зналъ мистера Кеннеди и, слѣдовательно, Потребовалось представленіе.
— Кажется, я встрѣчусь съ вами за обѣдомъ въ середу, связалъ Финіасъ: — у лорда Брентфорда.
— И я также, сказала миссъ Фицджибонъ.
Это будетъ величайшимъ прибавленіемъ къ нашему удовольствію, сказалъ Финіасъ.
Мистеръ Кеннеди, который повидимому говорилъ съ какимъ-то трудомъ и поклонъ котораго нашему герою едва пошевелилъ шляпу на головѣ его, пробормоталъ что-то такое, что можно было принять за согласіе предложенію обѣдать въ середу. Потомъ онъ стоялъ совершенно неподвижно, положивъ обѣ руки на ручку своего зонтика, и смотрѣлъ на клѣтку большихъ обезьянъ. Но было ясно, что онъ совсѣмъ не смотрѣлъ на обезьянъ, потому что глаза его не шевелились.
— Видали вы когда-нибудь въ жизни подобный контрастѣ? сказала миссъ Фицджибонъ Финіасу почти не шепотомъ.
— Между чѣмъ? спросилъ Финіасъ.
— Между мистеромъ Кеннеди и обезьяной. Обезьяна такъ много Говоритъ по своему и такъ восхитительно зла! Я не полагаю, Чтобы мистеръ Кеннеди сдѣлалъ что нибудь алое въ своей жизни.
Кеннеди былъ человѣкъ, имѣвшій весьма мало искушенія сдѣлать что-нибудь злое. Онъ имѣлъ милліона полтора денегъ и ошибочно предполагалъ, что наживалъ ихъ самъ, между тѣмъ какъ можно было сомнѣваться, заработалъ ли онъ когда-нибудь хоть одинъ пенни. Его отецъ и дядя завели торговое дѣло въ Глазго — и теперь это дѣло принадлежало ему. Но его отецъ и дядя, трудившіеся во все время ихъ продолжительной жизни, оставили послѣ себя слугъ понимавшихъ дѣло и торговля теперь преуспѣвала почти своею собственною силой. Теперешній Кеннеди, единственный владѣлецъ этой торговли, хотя ѣздилъ иногда въ Глазго, ничего не дѣлалъ, чтобы поддержать ее. Онъ имѣлъ великолѣпное помѣстье въ Пертширѣ, называвшееся Лофлинтеръ, былъ депутатомъ отъ шотландскихъ мѣстечекъ, имѣлъ домъ въ Лондонѣ, конскій заводъ въ Лейстерширѣ, куда онъ ѣздилъ рѣдко, и былъ не женатъ. Онъ никогда много не говорилъ ни съ кѣмъ, хотя былъ постоянно въ обществѣ; онъ рѣдко дѣлалъ что-нибудь, хотя имѣлъ способы дѣлать все. Онъ очень рѣдко стоялъ на ногахъ въ Нижней Палатѣ, хотя сидѣлъ тамъ десять лѣтъ. Его видали вездѣ, иногда съ однимъ знакомымъ, а иногда съ другимъ, но можно было сомнѣваться, былъ ли у него хоть одинъ другъ. Можно было сомнѣваться, достаточно ли онъ говорилъ когда-нибудь съ какимъ бы то ни было человѣкомъ, чтобы сдѣлать этого человѣка своимъ другомъ. Лоренсъ Фицжибонъ сошелся съ нимъ на одинъ сезонъ и мѣсяца черезъ два попросилъ у него взаймы нѣсколько сотъ фунтовъ.
— Я никогда не даю никому взаймы, отвѣчалъ Кеннеди, и это была самая длинная фраза, какую только слышалъ отъ него Лоренсъ Фицджибонъ.
Но хотя Кеннеди не давалъ взаймы, онъ жертвовалъ очень много — и почти для всего.
«Мистеръ Робертъ Кеннеди, Ч. П.[1], изъ Лофлинтера, 105 ф. с.» являлось почти на каждомъ благотворительномъ спискѣ. Никто никогда не говорилъ съ нимъ объ этихъ пожертвованіяхъ и онъ не говорилъ ни съ кѣмъ. Къ нему присылались циркуляры, а онъ посылалъ чеки. Эта обязанность была очень для него легка и онъ охотно исполнялъ ее. Еслибы потребовались какія-нибудь справки, то можетъ быть этотъ трудъ былъ бы ему не по силамъ. Вотъ каковъ былъ мистеръ Робертъ Кеннеди, о которомъ Финіасъ слышалъ, что онъ прошлою зимою угощалъ лорда Брендфорда и лэди Лору съ разными другими знатными людьми въ своемъ пертширскомъ помѣстьѣ.
— Я предпочитаю обязьяну, сказалъ Финіасъ миссъ Фицджибонъ.
— Я такъ и думала, сказала она. — Свой своему поневолѣ братъ. Вы оба обладаете одинаковой способностью влѣзать. Но говорятъ, что обезьяны никогда не падаютъ.
Финіасъ, зная, что онъ ничего не выиграетъ ссорясь съ миссъ Фицджибонъ, приподнялъ шляпу и простился. Выходя изъ узкой калитки, онъ опять встрѣтился съ Кеннеди.
— Какая здѣсь толпа! сказалъ онъ, чувствуя себя обязаннымъ сказать что-нибудь.
Кеннеди, находившійся позади него, не отвѣчалъ ему ни слова. Тогда Финіасъ рѣшилъ, что Кеннеди былъ дерзокъ какъ богачъ и что онъ возненавидитъ Кеннеди.
Онъ былъ приглашенъ въ это воскресенье обѣдать у Ло, адвоката, съ которымъ онъ занимался послѣдніе три года. Ло и жена его очень полюбили Финіаса и учитель не разъ говорилъ своему ученику, что успѣхъ его профессіи непремѣнно будетъ для него открытъ, если только онъ будетъ прилежно заниматься своимъ дѣломъ. Ло самъ былъ честолюбивый человѣкъ, надѣявшійся поступить въ Парламентъ когда-нибудь, когда требованія его трудовой жизни позволятъ ему сдѣлать это; но онъ былъ благоразуменъ, разсчетливъ и рѣшился сдѣлать землю твердой подъ своими ногами для каждаго шага, который онъ будетъ дѣлать впередъ. Когда онъ услыхалъ, что Финнъ намѣренъ быть депутатомъ отъ Лофшона, онъ ужаснулся и сильно отговаривалъ его.
— Избиратели, можетъ быть, не возьмутъ его. Только это теперь его единственная надежда, сказалъ Ло своей женѣ, когда узналъ, что Финіасъ былъ, какъ ему казалось, безумно отваженъ.
Но лофшэнскіе избиратели взяли ученика Ло, и теперь Ло долженъ былъ совѣтовать, какъ Финіасъ долженъ поступить въ настоящихъ обстоятельствахъ. Ничто не мѣшало члену Парламента заниматься адвокатскимъ дѣломъ. Даже самые знаменитые адвокаты были членами Парламента. Но Финіасъ Финнъ начиналъ не съ того конца и Ло зналъ, что изъ этого не выдетъ ничего хорошаго.
— Какъ подумаешь, что вы въ Парламентѣ, мистеръ Финнъ! сказала мистриссъ Ло.
— Это точно удивительно, неправдали? сказалъ Финіасъ.
— Это такъ насъ удивило! сказала мистриссъ Ло. — Всегда адвокаты вступаютъ въ Парламентъ послѣ сорокалѣтняго возраста.
— А мнѣ только двадцать-пять. Мнѣ кажется, будто я себя обезславилъ; право такъ, мистриссъ Ло.
— Нѣтъ, вы себя не обезславили, мистеръ Финнъ. Единственный вопросъ состоитъ въ томъ, благоразумно ли это. Искренно надѣюсь, что все окажется въ лучшему.
Мистриссъ Ло была женщина довольно простая, годами пятью старѣе своего мужа, неимѣвшая почти никакого состоянія и обладавшая всѣми возможными добродѣтелями на свѣтѣ. А все-таки ей не нравилось, что ученикъ ея мужа вступилъ въ Парламентъ. Еслибы ея мужъ и Финіасъ Финнъ обѣдали гдѣ-нибудь вмѣстѣ, Финіасъ, поступившій мальчикомъ къ нему въ ученики, выйдетъ изъ комнаты прежде ея мужа, какъ болѣе важное лицо. Это было несправедливо. А все-таки она выбрала для Финіаса самый лучшій кусокъ рыбы, и еслибы онъ былъ боленъ, ухаживала бы за нимъ съ величайшею заботливостью.
Послѣ обѣда, когда мистриссъ Ло ушла наверхъ, началось разсужденіе между учителемъ и ученикомъ, разсужденіе, для котораго и былъ данъ этотъ маленькій обѣдъ. Когда Финіасъ послѣдній разъ былъ у Ло — воротившись изъ Ирландіи — онъ еще не рѣшился на многое такъ твердо, какъ сдѣлалъ это послѣ своего свиданія съ лэди Лорой. Это разсужденіе теперь не могло уже быть полезно — но его избѣжать было нельзя.
— Ну, Финіасъ, что вы намѣрены дѣлать? спросилъ Ло.
Всѣ знавшіе нашего героя или почти всѣ называли его просто до имени. Есть люди, съ которыми обращаются такимъ образомъ какъ бы но общему согласію во всѣхъ обществахъ. Даже мистриссъ Ло, очень прозаическая женщина и не фамильярная въ обращеніи, взяла эту привычку до выборовъ. Но она оставила ее, когда Финіасъ сдѣлался членомъ Парламента.
— Въ этомъ-то и состоитъ весь вопросъ — неправдали? спросилъ Финіасъ.
— Разумѣется, вы дѣла своего не бросите?
— Какого? адвокатуры?
— Да, адвокатуры.
— Я не намѣренъ совсѣмъ оставлять.
— Оставлять? сказалъ Ло, съ удивленіемъ поднимая руки. — Если вы оставите, какъ же намѣрены вы жить? Члены Парламента жалованья не получаютъ.
— Да я и говорю, что не намѣренъ оставлять совсѣмъ.
— Вы не должны оставлять ни на одинъ день, то-есть, если намѣрены сдѣлать себѣ какую-нибудь пользу.
— Мнѣ кажется, что въ этомъ вы ошибаетесь, Ло.
— Какъ я могу ошибаться? Развѣ періодъ праздности можетъ способствовать къ улучшенію профессіи человѣка? И развѣ не сознаютъ всѣ сколько-нибудь понимающіе дѣло, что постоянный трудъ необходимѣе въ нашей профессіи, чѣмъ во всякой другой?
— Я не намѣренъ быть празднымъ.
— Что же вы намѣрены дѣлать, Финіасъ?
— Просто это. Я членъ Парламента. Мы должны признать этотъ фактъ.
— Я не сомнѣваюсь въ этомъ фактѣ.
— И если это несчастье, мы должны извлечь все лучшее изъ него. Даже вы не посовѣтовали бы мнѣ тотчасъ просить мѣста въ Чильтерн Гёндредсъ[2].
— Посовѣтовалъ бы сдѣлать это завтра же, милый мой, хотя мнѣ непріятно васъ огорчать, если вы обращаетесь ко мнѣ. Я совѣтую вамъ отказаться завтра же отъ вашего мѣста. Надъ вами посмѣются нѣсколько недѣль, но это лучше, чѣмъ разориться на всю жизнь.
— Я не могу этого сдѣлать, грустно сказалъ Финіасъ.
— Очень хорошо, такъ будемъ продолжать, сказалъ Ло. — Если вы не откажетесь отъ вашего мѣста, лучше всего будетъ позаботиться, чтобъ оно какъ можно менѣе мѣшало вашему дѣлу. Я полагаю, вы должны засѣдать въ нѣкоторыхъ комитетахъ.
— Я думаю, что не стану заниматься юридическими дѣлами цѣлый годъ, чтобъ научиться парламентскимъ обычаямъ.