Когда дамы сошлись въ гостиной послѣ обѣда, онѣ не могли не разсуждать о Монкѣ. Тутъ были мистриссъ Каллаганъ и старая лэди Блудъ изъ Блудстона, которая ни съ кѣмъ не согласилась бы обѣдать въ Киллало, кромѣ епископа, но нашла невозможнымъ отказаться отъ обѣда съ министромъ — и мистриссъ Стэкпуль, дальняя родственница Финновъ, ненавидѣвшая лэди Блудъ настоящею провинціальною ненавистью.
— Я ничего не вижу въ немъ особеннаго, сказала лэди Блудѣ
— А я нахожу, что онъ очень милъ, замѣтила мистриссъ Флудъ Джонсъ.
— Такой молчаливый и такъ похожъ на другихъ, сказала мистриссъ Каллаганъ, имѣя намѣреніе сказать этимъ большую похвалу министру.
— Дѣйствительно очень похожъ, сказала лэди Блудъ.
— Чего же вы ожидали? спросила мистриссъ Стэкпуль. — Мужчины и женщины въ Лондонѣ ходятъ на двухъ ногахъ, точно такъ какъ и въ Эннисѣ.
Лэди Блудъ родилась и воспитывалась въ Эннисѣ, между тѣмъ какъ мистриссъ Стэкпуль была изъ Лимерпка, города болѣе значительнаго, и слѣдовательно въ этомъ намекѣ была сатира, которую лэди Блудъ совершенно поняла.
— Любезная мистриссъ Стэкпуль, я знаю такъ же хорошо какъ и вы, какъ люди ходятъ въ Лондонѣ.
Лэди Блудъ провела три мѣсяца въ Лондонѣ при жизни сэр-Патрика, между тѣмъ какъ мистриссъ Стэкпуль была въ столицѣ только два дня.
— О, конечно! сказала мистриссъ Стэкпуль: — по я никогда не могла понять; Чего ожидаютъ люди. Вѣрно мистеру Монку слѣдовало пріѣхать to звѣздою на груди, чтобъ угодить лэди Блудъ.
— Милая мистриссъ Стэкпуль, у министровъ звѣздъ нѣтъ, возразила лэди Блудъ.
— Я я не говорю, что онѣ у нихъ есть, сказала мистриссъ Стэкпуль.
— Съ нимъ такъ мило и пріятно разговаривать! сказала мистриссъ Финнъ, — Говорите что хотите, но люди стоящіе высоко часто важничаютъ. А я должна сказать, что другъ моего сына не важничаетъ вовсе.
— Ни капельки, сказала мистриссъ Каллаганъ.
— Совсѣмъ наоборотъ, замѣтила мистриссъ Стэкпуль.
— Навѣрно онъ человѣкъ удивительный, сказала лэди Блудъ: — я только говорю, что не слыхала отъ него ничего удивительнаго; а если въ Эннисѣ люди ходятъ на двухъ ногахъ, то въ Лимерикѣ я видѣла ословъ, которые ходятъ точно такъ же.
Всѣмъ было хорошо извѣстно, что два сына мистриссъ Стэкпуль жили въ Лимерикѣ и ни одинъ изъ нихъ не выдумалъ бы пороха. Послѣ этого о Монкѣ перестали говорить, такъ какъ потребовалось все добродушіе мистриссъ Финнъ, весь тактъ мистриссъ Флудъ Джонсъ и вся энергія мистриссъ Каллаганъ, чтобы не допустить междоусобную войну между мистриссъ Стэкпуль и лэди Блудъ.
Глава LXVI. Побѣдительница
Программа Монка позволяла ему остаться недѣлю въ Киллало, оттуда онъ долженъ былъ ѣхать въ Лимерикъ, а изъ Лимерика въ Дублинъ, для того, чтобы въ обоихъ этихъ городахъ онъ могъ на публичномъ обѣдѣ сказать рѣчь о нравахъ арендаторовъ. Предвидя, что Финіасъ можетъ компрометировать себя, присутствуя на этихъ митингахъ, Монкъ совѣтовалъ ему остался въ Киллало. Но Финіасъ не согласился подчинить себя такому осторожному воздержанію. Монкъ пріѣхалъ въ Ирландію какъ его другъ и онъ хотѣлъ сопровождать его въ поѣздкахъ.
— Вѣроятно, меня не станутъ просить говорить, сказалъ Финіасъ: — а если станутъ, я могу сказать только нѣсколько словъ. И что же за бѣда если я скажу?
— Вамъ можетъ повредить это въ Лондонѣ.
— Я долженъ рискнуть. Я не хочу связать себя навсегда ради должности помощника секретаря колоній.
Монкъ много и безпрестанно говорилъ ему объ этомъ, но несмотря на все, что говорилъ Монкъ, Финіасъ поѣхалъ и въ Лимерикъ и въ Дублинъ.
Послѣ пріѣзда въ Киллало онъ ни минуты не былъ одинъ съ Мэри Флудъ Джонсъ до кануна его отъѣзда съ Монкомъ. Она успѣшно уклонялась отъ него, хотя постоянно была съ нимъ вмѣстѣ, и начинала гордиться своей твердостью. Но эта гордость была не радостна. Разумѣется, она не будетъ болѣе любить его — особенно потому, что онъ ее, очевидно, не любитъ. Но именно то обстоятельство, что она держалась дальше отъ него, заставляло ее сознаваться, что ея положеніе было очень несчастное. Она объявила матери, что конечно она можетъ безопасно ѣхать въ Киллало — что было бы гораздо лучше для нея встрѣтиться съ нимъ какъ съ старымъ другомъ, что необходимость запереться отъ него истинно огорчала ее. Мать привезла ее въ Киллало и она встрѣтилась съ нимъ, — но ея мнимая безопасность оставила ее и она увидала себя очень несчастной, надѣясь неизвѣстно на что, все мечтая о какой-то возможности, чувствуя каждую минуту во время его присутствія, что она должна вести себя особеннымъ образомъ. Она не могла просить мать увезти ее назадъ въ Флудборо, но сознавала, что она очень несчастна въ Киллало.
Финіасъ чувствовалъ, что его старый другъ Мэри очень холодна къ нему. Онъ находился въ такомъ расположеніи по милости Вайолетъ Эффингамъ, которое особенно требуетъ утѣшенія. Онъ зналъ теперь, что для него кончилась всякая надежда. Вайолетъ Эффингамъ никогда не могла быть его женою. Даже еслибъ она не вышла за лорда Чильтерна еще пять лѣтъ, она въ эти пять лѣтъ не выйдетъ за другого. Таково было убѣжденіе нашего героя, и страдая отъ этого убѣжденія, онъ нуждался въ женскомъ сочувствіи. Еслибъ Мэри узнала все это и захотѣла играть такую роль, я думаю, что Финіасъ былъ бы у ея ногъ черезъ недѣлю по пріѣздѣ. Но она держалась отъ него поодаль и ничего не слыхала о его горестяхъ.
Вечеромъ наканунѣ отъѣзда съ Монкомъ въ Лимерикъ Финіасу удалось остаться съ Мэри одному на нѣсколько минутъ. Вѣроятно, въ этомъ помогала Барбара, и можетъ быть она оказалась виновна въ нѣкоторомъ вѣроломствѣ — сестры въ подобныхъ случаяхъ поступаютъ вѣроломно съ своими пріятельницами; но я увѣренъ, что сама Мэри была совершенно невинна въ этомъ отношеніи.
— Мэри, вдругъ сказалъ ей Финіасъ: — мнѣ кажется, вы съ умысломъ избѣгали меня съ-тѣхъ-поръ, какъ я воротился домой.
Она улыбнулась, покраснѣла и не сказала ничего.
— Была на это какая-нибудь причина, Мэри?
— Никакой, отвѣчала она.
— Мы были прежде большими друзьями.
— Это было до того, какъ вы сдѣлались важнымъ человѣкомъ, Финіасъ. Теперь, конечно, должна быть разница. Вы знаете теперь такое множество лицъ, и лицъ разнаго сорта, что разумѣется я остаюсь на заднемъ планѣ.
— Когда вы говорите такимъ образомъ, Мэри, мнѣ кажется, что вы насмѣхаетесь надо мною.
— Право нѣтъ.
— Нѣтъ ни одного лица въ цѣломъ свѣтѣ, сказалъ Финіасъ послѣ нѣкотораго молчанія: — чья дружба была бы для меня важнѣе вашей. Я такъ часто думаю объ этой дружбѣ, Мэри! Скажите, что когда я ворочусь, все будетъ между нами по прежнему.
Онъ протянулъ руку, она не могла не подать ему своей.
— Разумѣется, люди говорятъ вздоръ, продолжалъ Финіасъ: — этому помѣшать нельзя, но я не хочу слышать этотъ вздоръ отъ васъ.
— Я говорю вовсе не вздоръ, Финіасъ.
Тутъ кто-то къ нимъ подошелъ и разговоръ прекратился, но звукъ голоса Финіаса оставался въ ушахъ Мэри и она не могла не помнить его словъ, что ея дружба дороже для него чѣмъ чья бы то ни было на свѣтѣ.
Финіасъ поѣхалъ съ Монкомъ сначала въ Лимерикъ, а потомъ въ Дублинъ, и въ обоихъ этихъ мѣстахъ на него смотрѣли какъ на второстепеннаго героя. Въ обоихъ этихъ мѣстахъ только и разсуждали объ арендаторскихъ нравахъ — нельзя ли сдѣлать что-нибудь для того, чтобъ людямъ съ капиталомъ было выгодно положить ихъ капиталъ па землю въ Ирландіи? Плодородіе почвы не оспаривалъ никто, такъ же какъ и удобство внѣшнихъ обстоятельствъ, какъ напримѣръ желѣзныхъ дорогъ и тому подобное, и достаточное количество труда и даже обезпеченіе для богатствъ, которыя будутъ пріобрѣтены. Единственное затрудненіе состояло въ томъ, что люди, которые будутъ извлекать это богатство, не имѣли обезпеченія въ томъ, что оно будетъ принадлежать имъ. Въ Англіи и вездѣ такое обезпеченіе существуетъ. Нельзя ли ввести его въ Ирландію? Этимъ вопросомъ занимался Монкъ и въ разныхъ рѣчахъ, которыя онъ говорилъ передъ обѣдомъ и послѣ обѣда, на которые его приглашали, онъ обѣщалъ заняться этимъ вопросомъ при открытіи парламента. Разумѣется, и Финіасъ также говорилъ. Невозможно, чтобы онъ молчалъ, когда его другъ изливалъ свое краснорѣчіе. Разумѣется, онъ говорилъ и разумѣется далъ также слово. Пріятно ему было стоять па платформѣ передъ внимательною толпою и дать полную волю своимъ словамъ. Послѣднее время онъ такъ былъ занятъ своею должностью, что давно не имѣлъ этого удовольствія въ нижней палатѣ. Онъ завидовалъ людямъ, которые, поддерживая министерство въ главныхъ вопросахъ, могли встать съ своего мѣста въ нижней палатѣ и говорить что хотѣли. Робсонъ, напримѣръ, буквально говорилъ то, что приходило ему въ голову, а то, что приходило ему въ голову, часто было очень зло, часто не согласовалось съ серьезнымъ назначеніемъ нижней палаты, но его слушали съ удовольствіемъ. Но Робсонъ взялъ за женою деньги. О! зачѣмъ — зачѣмъ Вайолетъ Эффингамъ не была благосклоннѣе къ нему? Можетъ быть, и теперь онъ можетъ еще найти невѣсту съ деньгами? Но онъ не женится на ней, если не будетъ ее любить.
Результатомъ митинговъ въ Дублинѣ было то, что онъ положительно далъ слово поддерживать въ слѣдующую сессію парламента билль объ арендаторскихъ нравахъ.
— Мнѣ жаль, что вы зашли такъ далеко, сказалъ ему Монкъ тотчасъ послѣ этого митинга.
Они стояли на Кингстоунской пристани и Монкъ приготовлялся воротиться въ Англію.
— Почему же мнѣ не зайти такъ далеко какъ вамъ?
— Потому что я думалъ объ этомъ, а вы, мнѣ кажется, не думали. Я готовъ завтра же отказаться отъ моего мѣста, и какъ только увижу мистера Грешэма, объясню ему это.
— Онъ не приметъ вашей отставки.
— Онъ долженъ принять, если не дастъ инструкціи ирландскому министру предъявить такой билль, какой я могу поддержать.
— Я могу сдѣлать то же самое.
— Но вы не должны этого дѣлать. Я совѣтую вамъ ничего не говорить объ этомъ, пока вы не вернетесь въ Лондонъ, а дотомъ поговорите съ лордомъ Кэнтрипомъ. Скажите ему, что вы ничего не будете говорить объ этомъ въ палатѣ, но что въ случаѣ, если будетъ разногласіе, вы надѣетесь, что вамъ позволятъ подавать голосъ какъ объ открытомъ вопросѣ. Можетъ быть, я получу согласіе Грешэма и тогда все будетъ хорошо. Если не получу и если отъ васъ будутъ требовать, вы также должны подать въ отставку.