Итак, мы подходим к последнему типу святилищ, жертвенному участку, или «тофету», упомянутому в Библии, который находился в долине детей Гиннома за Иерусалимом.
Множество артефактов обнаружено в Норе, Сульхе и на Сардинии, в Мотии, а также на нескольких площадках Северной Африки, например в Хадрумете (Сусе), где Синтас раскопал несколько слоев, датируемых от VI века до н. э. до римских времен. Однако самым важным из всех является святилище Тиннит в Саламбо, в Карфагене. Здесь впервые обнаружено достаточно доказательств древних историй о приношении детей в жертву Молоху финикийцами и ханаанеями и осквернении Иосией иерусалимского тофета, в период разрушения им идолопоклонничества в Иудее. Иерусалимский тофет был действительно тем местом, где человек «мог провести своего сына или дочь сквозь огонь Молоха». Теперь очевидно, что отвращение других народов к финикийцам из-за подобного ритуала было основано на действительных фактах.
Рис. 21. Окрестности святилища Тиннит (Саламбо, Карфаген) с раскопками до 1925 года
На этом очень большом участке (до сих пор не полностью раскопанном) найдены тысячи урн с кремированными останками маленьких детей до двенадцати лет, но большинству детей – меньше двух. Попадаются также птицы и маленькие животные, замены человеческих жертв. Этот участок (рис. 51), находящийся всего метрах в пятидесяти западнее прямоугольного порта, использовался в течение всего существования пунического города и занимает три – а некоторые полагают – четыре слоя (рис. 23). Самый нижний слой, лежащий прямо на скальном основании и ниже уровня воды, относится к VIII и началу VII века. Найденные там урны раннего типа с костями кремированных детей, в основном красные с черным линейным рисунком, лежали на скале под маленькой пирамидкой из камней каждая. Иногда рядом находили статуэтки (рис. 22). Следующий уровень, отделенный от первого слоем вязкой желтой глины, совсем другой и, судя по изменению керамики, относится к VII веку. Урн в нем в четыре-пять раз больше, они проще и грубее и лежали под крупнозернистым известняком в форме тронов, или (позже) маленьких домиков, или просто прямоугольных надгробий (рис. 24). Иногда несколько урн лежат под одной стелой. Обычно на стелах нет надписей, хотя иногда встречаются посвящения. Например, в одну стелу из крупнозернистого известняка вставлена плита из мелкозернистого известняка, на которой перечислено не менее семнадцати поколений жрецов Тиннит. Чаще на стелах грубо вырезаны изображения бетилей или знака Тиннит (рис. 24b, c, f). В какой-то момент истории этого слоя стелы стали делать из твердого мелкозернистого известняка в форме обелисков, грубо обработанных с трех сторон и отшлифованных с четвертой стороны, на которой часто выполнялись надписи, символы или другие украшения (рис. 25, 28, 67). Судя по керамике, эти изменения начались примерно в конце V века, и по ним некоторые археологи отличают слои друг от друга, признавая всего четыре. Однако захоронения под стелами из крупнозернистого известняка, хотя лежат обычно чуть выше, попадаются и среди более ранних захоронений, и реальных изменений в погребальном уровне не наблюдается.
Рис. 22. Керамический поильник для младенца в форме коровы из нижнего слоя святилища Тиннит, Карфаген. Ширина 0,15 м. VIII или начало VII века до н. э. (штриховка означает красную краску)
Ближе к вершине уровня II местами встречается слой горелого мусора, пепла и т. д., однако этот слой не постоянный и не одинаковой толщины, а потому не образует четкой границы между этим уровнем и следующим. Возможно, это остатки погребальных костров в местах святилища, временно не используемых для захоронений. Слой III, вероятно, начинается незадолго до 300 года и представляет последние 150 лет пунического города. В этом слое находились меньшие урны и несколько стел, однако он был сильно поврежден более поздней деятельностью на площадке (рис. 23), включая римские подвалы припортовых лавок. Поскольку в мусоре встречается множество разбитых стел, можно предположить, что многие другие были украдены и употреблены в качестве строительного материала. Этот участок использовался до самого падения Карфагена.
Рис. 23. Расположение урн с прахом в земле, вертикальный срез, святилище Тиннит (схема слоев в святилище Тиннит, Карфаген)
Расположение этого участка так близко к портам имеет очень важное значение. Синтас, проводивший его частичные раскопки, нашел в нетронутой земле под погребальными урнами самого нижнего слоя маленькое сооружение, которое счел самым ранним центральным храмом этого культа (рис. 26) – храмом моряков из числа первых колонистов. Правда, надо отметить, что найденные им предметы, явно связанные с этим храмом (рис. 27), относятся не к X веку, как он первоначально предположил, а, самое раннее, к концу IX и, главным образом, ко второй половине VIII века, что и должно быть датой этого хранилища[21].
Рис. 24а – f. Шесть стел из крупнозернистого известняка. Святилище Тиннит, Карфаген. С VII по IV век до н. э. Разные масштабы
Рис. 25. Двадцать стел из твердого, мелкозернистого известняка. Карфаген. С IV по II век до н. э. Разные масштабы
Пока не обнаружено аналогов долгой пунической жизни этого святилища. Даже святилище в Сусе, как мы видели, появилось позже, а другие североафриканские святилища, такие, как в Бир-бу-Книссии, Сьягу, Константине и других местах, в основном появились во время Пунических войн, хотя часто использовались (как в Сусе) и в неопунический период.
Жрецы, ритуалы
Все святилища и храмы нуждались в жрецах и других прислужниках. Надписи упоминают и жрецов и жриц и доказывают, что временами жречество было прерогативой отдельной семьи в течение нескольких поколений. Надпись на камне в Карфагене упоминает семнадцать поколений, а на одной из могил есть эпитафия пяти поколениям. Мы также обнаруживаем, что жрецы женились на жрицах. Как в некоторых других странах, священники были только культовыми служителями и не выполняли обязанности судей. Однако похоже, что временами одна и та же персона исполняла обе эти роли, а финикийские цари и царицы совмещали обе обязанности, как, например, Малх в Карфагене в VI веке до н. э. Пикар предполагает, что жрецы, кроме религии, были и хранителями финикийских традиций, и главной опорой интеллектуальной жизни, и именно жречество так долго помогало сохранять финикийские обычаи и язык в Северной Африке. Существует достаточно фактов, доказывающих подобную точку зрения.
Рис. 26. Схематические сечения раннего склепа. Святилище Тиннит, Карфаген. Вторая половина VIII века до н. э. 1 – скальное основание; 2 – естественные пустоты; 3 – искусственный фундамент из гальки; 4 – внешние стены склепа; 5– маленький двор; 6 – центральный сводчатый монумент; 7– мощение плоскими камнями; 8 – хранилище керамики; 9– пожертвования (лампы); 10 – хранилище в фундаменте; 11– материал из разрушенных стен; 12 – повторное использование камер
Мы имеем представление и о внешнем облике жрецов. Силий Италик говорит, что жрец Мелькарта в Гадесе носил головной убор и простую облегающую неподпоясанную тунику. Три известняковые стелы из Карфагена дают нам более детальную картину. На одной мы видим бородатого жреца в прозрачной льняной тунике, головном платке и с шарфом, переброшенным через левое плечо. В руках он держит патеру (низкий, неглубокий сосуд) и бутыль (рис. 28). На другой стеле – бритоголовый жрец (этот обычай упомянут Силием Италиком) дает благословение; на третьей – жрец в прозрачном одеянии несет на левой руке младенца, вероятно обреченного на жертвоприношение. Фигура жреца на саркофаге, найденном в могиле холма Сте-Моник, также имеет головную повязку и шарф, однако одеяние более свободно и в покрое заметно греческое влияние. На финикийской стеле Баалйатона, хранящейся в Копенгагене, изображен похоже одетый жрец. Можно также упомянуть изображение жрицы на крышке саркофага из Сте-Моник с ногами укрытыми птичьими крыльями. Однако все эти изображения достаточно поздние, нет ни одного древнее III столетия до н. э.
В надписях упомянуты и другие официальные лица: писцы, прислужники, музыканты и священные цирюльники. Наличие цирюльников указывает на то, что бритье и депиляция составляли часть ритуала, к тому же в пунических могилах обнаружены священные лезвия. При храмах также состояли религиозные проститутки, женщины и юноши. Это обычная практика для финикийских святилищ, во всяком случае на востоке. Геродот упоминает религиозную проституцию на Кипре, а древние историки предлагают достаточно примеров и в самой Финикии. Религиозная проституция существовала и на западе: изображения «храмовых юношей» встречаются на карфагенских стелах (рис. 25q). Финикийский ритуал иллюстрируется алебастровой статуэткой из Тутуги (Галеры) близ Гранады в Испании. Судя по художественному стилю, статуэтка – восточная, VII или VI века до н. э., однако могила, в которой она была найдена, не может быть датирована ранее IV века. Статуэтка представляет Астарту, сидящую на троне с расположенными по бокам сфинксами. Астарта держит на вытянутых руках большую чашу, ее груди проколоты. Это явно чудотворная статуэтка. В голове есть отверстие, через которое наливалось молоко. Отверстия в грудях затыкались воском, тающим при легком нагревании. В нужный момент религиозной церемонии молоко вытекало из грудей в чашу. Есть информация и о ритуале жертвоприношения. В те времена многие предметы могли приноситься в жертву: еда и питье, птицы и животные и даже люди. Две надписи из святилища Тиннит в Карфагене недвусмысленно говорят о принесении в жертву детей. Нам знаком рассказ Диодора о бронзовой статуе, на руки которой клали жертвы, падавшие оттуда в пламя. А пока ребенок лежал на руках статуи, родственники гладили его, чтобы он не плакал. Описанием ритуала древних историков воспользовался Флобер в своем романе «Саламбо». Хочется думать, что с течением времени детские жертвоприношения становились реже и дети подменялись маленькими животными и птицами, во всяком случае, можно надеяться, что, когда содержание погребальных урн святилища Тиннит будет полностью изучено, мы получим доказательства смягчению нравов. Пока мы лишь можем сказать, что кости птиц и маленьких животных попадаются в урнах, однако костей младенцев гораздо больше. Взрослых в Финикии и ее колониях приносили в жертву реже, однако исторические источники упоминают принесение в жертву трех тысяч пленных в Тимере в 409 году во искупление гибели Тамилькара в сражении 480 года (странно, что месть задержалась более чем на семьдесят лет). В Карфагене ежегодно приносили одну человеческую жертву Мелькарту. Приведем для сравнения надпись на моавитском камне. Она утверждает, что Кемош убил 7000 людей Нево, «посвятив жертву Астарте-Кемош».