Следом послышался победный рык, и из пещеры выскочило шестилапое чудо-юдо. Яга начала судорожно давить на рычаг открытия ловушки, но тот в самый ответственный момент решил заклинить и отказывался нажиматься. Чудовище пригнулось и сигануло вперёд, в один миг оказавшись на крышке сундука, опрокинув его на бок, развернулось и, соскочив на землю, медленно начало подбираться к лежащему на земле богатырю, вздыбив шерсть на загривке и злобно шипя. До остальных участников авантюры ему не было, похоже, никакого дела.
Мелёха, боровшийся всё это время со страхом за собственную шкуру, решился выбраться из укрытия. Ведь сейчас чудовище его не видит, но когда расправится с богатырём – определённо примется за них. А этого страсть как не хотелось! Да и приятеля жаль. Мелкими перебежками он наконец добрался до Яги, которая продолжала, ругаясь себе под нос, воевать с сундуком. Вдвоём им удалось-таки вставить рычаг на место и повернуть. Крышка откинулась, из недр ловушки со свистом вылетели цепи, как гигантские змеи, обвили чудовище и потащили за собой. Змеепантера рычала и бесновалась, пытаясь вырваться и позабыв на время о своей добыче, но разорвать путы не хватало сил. Вот она исчезла за краем сундука, Яга с победным видом надавила на рычаг, и крышка захлопнулась. Всё стихло: было слышно только, как чудовище внутри ящика бьётся о стенки, в тщетной попытке их сокрушить.
– Механика... – восхищённо пробормотал Мелёха и, почувствовав на себе укоризненный взгляд пришедшего в себя Финиста, тут же добавил: – И... Финист – Ясный сокол!
Но Финист, казалось, был удручён не победой техники.
– Куда вы суётесь?! – обиженно проворчал он, отряхиваясь. – Я бы сам...
– Конечно, сам! – съязвила в ответ Яга. – Сам бы ты только в портки напрудил.
Но богатырь не обратил внимания на едкий комментарий. Он молча прошёл к сундуку и одним движением поставил обратно на колёса. Яга, желавшая добавить что-то не менее «приятное и одобрительное», чуть не подавилась язвительным словом и угрюмо промолчала. То, что они волновались за этого недоумка и старались помочь всеми силами, самому недоумку было совершенно неинтересно.
Обратный путь, к счастью, лежал не по воздуху, отчего был гораздо длиннее, но спокойнее и понятнее. Джамал тянул повозку, то думая о чём-то своём (судя по косым взглядам – о девушке своей мечты), то рассказывая волшебнице байки, стараясь хоть немного скрасить скучную дорогу. Сама Яга тайком наблюдала за погонщиком: он даже когда флегматично жевал курагу или неуклюже пытался пить из бурдюка, всё равно казался ей весьма привлекательным. Когда на одном из коротких привалов тот обливался водой, демонстрируя крепкие мускулы, она совсем засмущалась. Финист возглавлял шествие, довольный собой, и, казалось, никого не замечал вокруг. Он был горд: наконец-то с чудищем удалось сладить – да, не без помощи хитрых механизмов, но при его непосредственном участии! Без его силушки богатырской ничего бы не вышло.
Конечно, не всё шло гладко: тяжеленная телега постоянно пыталась то опрокинуться, то застрять в песке. Тут снова приходилось «впрягаться» Финисту. Пока спутники жарились на солнцепёке, богатырь показывал чудеса ловкости и сноровки, извлекая поклажу. Похоже, даже запертое чудовище было ему благодарно: его ни разу не уронили. Труднее всего было карабкаться по склонам. Джамал выбивался из сил. Но при попытках Мелёхи стимулировать его с помощью хлыста отвечал метким ударом хвоста по лицу наглеца, чем вызывал искреннее веселье Яги. Волшебница наконец могла себе позволить вздохнуть с облегчением. До обретения заветного эликсира остался один шаг – добраться до дворца Анарифа и обменять чудовище на снадобье. Поэтому она непринуждённо болтала с Джамалом и принимала его «ухаживания» в виде зонтиков или вееров из пальмовых веток в знойный полдень или нелепых баек.
Глубокой ночью путешественники остановились на привал посреди пустыни. Теперь они двигались куда медленнее, чем по воздуху, вот и пришлось заночевать. Компания развела костёр, поставив сундук в стороне, но не спуская с него глаз: мало ли что. Изобретение, конечно, знатное, но сломаться может, как птица накануне. Финист развалился на земле, закинув руки за голову, и снова любовался чёрным южным небом с россыпями звёзд, а Джамал учил свою зазнобу варить настоящий восточный кофе в маленькой медной турке.
– Всё, вскипел! – скомандовал Джамал. – Снимай!
Яга осторожно сняла пышущий жаром напиток с огня, не позволяя поднявшейся пене перелиться через край, и разлила его по крошечным чашкам величиной с напёрсток. Аромат поплыл такой, что с ума сводил в момент. Спутники богатыря блаженно потянули носом.
– Настоящий кофе, – с наслаждением вдыхая аромат, рассказывал Джамал, примерив на себя роль опытного бариста: так ему хотелось впечатлить «красавицу», – должен быть чёрным, как ночь, ароматным, как волосы любимой женщины...
Он протянул чашечку Яге, та снова кокетливо опустила ресницы. Мелёха покачал головой. Нельзя, что ли, просто выпить без церемоний и комплиментов? Он пригубил чёрную горячую маслянистую жидкость и поперхнулся.
– И горьким, как попка огурца! – сплюнул он.
Джамал бросил на него испепеляющий взгляд и продолжил, обольстительно улыбаясь:
– А ещё полезен для похудания.
Яга осторожно отхлебнула маленький глоточек. Напиток и впрямь был чересчур горький, но виду она не подала: очень не хотелось огорчать такого галантного кавалера.
– Ммм! Вкуснота! – похвалила она, прикрыв глаза, старательно делая вид, что наслаждается странным зельем.
После вечерней трапезы все улеглись спать... кроме Финиста. Теперь его мучила бессонница, подпитываемая невесть откуда взявшимися сомнениями. Он ворочался с боку на бок, но никак не мог от них отделаться. В чём же беда? Ему почему-то вспомнилась девица Злата – даже пение её постоянно мерещилось. Наверное, он сошёл с ума или на солнце южном перегрелся...
Стоп! Или всё-таки не мерещится? Финист резко сел и прислушался. Ветерок и впрямь доносил откуда-то печальную, нежную и донельзя знакомую песню, воскрешающую в памяти пейзажи родного Белогорья. Богатырь огляделся: спутники мирно спали. Кто же это напевает?
Взгляд Финиста блуждал по тонувшим во мраке холмам и остановился на сундуке. Богатырь обомлел: песня доносилась из его недр! Что за чертовщина?!
– Злата? – удивлённо произнёс Финист, расширив глаза и чуть не лишившись дара речи.
Он вскочил и бросился к сундуку. Сперва немного замешкался (вдруг его просто сбивают с толку каким-то злым чародейством?), потом отбросил крамольные мысли и решительно надавил на рычаг. Крышка с тихим скрипом и стуком отъехала в сторону. Не без труда взобравшись на край ловушки и балансируя на узкой кромке, Финист заглянул внутрь. В дальнем углу среди распавшихся цепей сидела перепуганная Злата.
Финист так удивился, что едва сам не свалился в сундук. Как такое возможно? Перед внутренним взором промелькнуло недавнее прошлое: башня, девица с грустными глазами, змея, шестилапое чудовище... Неужели... он глазам поверить не мог.
Пробудившиеся от шума спутники резко вскочили, и их глазам предстала странная картина: открытый сундук и Финист на его краю разговаривает с кем-то внутри. А кто ещё там может быть, кроме чудовища? Неужто его снова околдовали?!
– Злата, это я – Финист! – продолжал звать богатырь, стоя на краю и заглядывая внутрь ловушки. Мелёха и Яга обменялись непонимающими взглядами. Такого исхода они точно не ожидали. Неужто он так сильно башкой треснулся или и впрямь голову напекло? Ясно было одно: их спутник определённо не в себе.
– Анариф предупреждал – солнце в пустыне богатырское, бьёт по башке знатно, словно палицей! – покачал головой Мелёха.
– Выходи, – позвал Финист ласковым голосом и пообещал: – Я не причиню зла.
Подошедшие спутники тоже заглянули в сундук, потом – настороженно посмотрели друг на друга. Никто не рисковал принять решение и брать на себя ответственность за все последствия. Наконец Яга тяжко вздохнула и надавила на рычаг: ей было жаль Финиста, но тот явно был не в себе. Крышка захлопнулась.
– Отвори! – яростно заорал богатырь, чуть не с кулаками кидаясь на Ягу. – Там девица!
Но волшебница на уговоры не повелась, а призадумалась.
– Нет, сперва покумекать надобно... – покачала она головой. – Слыхал про оборотней? Что днём в людском обличье бродят, а ночью волком воют да овец крадут?
– Но сейчас-то ночь! – продолжал спорить богатырь. Яга из их троицы была самой разумной, так почему же она на этот раз такие вещи говорит? – А она в обличье девицы.
– А может, она оборотень наоборот? – вдруг предположил Джамал.
– Наобороборотень! – Мелёха попытался блеснуть умом, но на его комментарии внимания никто не обратил. Разве что Яга покосилась на него, как на идиота, да махнула рукой.
– Или заколдовал её кто? – продолжил развивать теорию Джамал. – Как меня?
– Да что гадать? – развёл руками Финист, кивнув на сундук. – Давайте у неё и спросим.
Он потянулся, чтобы повернуть рычаг и открыть ловушку, но Мелёха перехватил его руку.
– А ты подумай! – заорал он, как будто боялся, что его не услышат. – Злата от слова «злая»!
– Сгинь! – рявкнул богатырь, без труда стряхнув приятеля и небрежно оттолкнув в сторону. Он наклонился к механизму, надавил на рычаг. Крышка ловушки отодвинулась.
– Ослепила тебе девица не только очи, но и разум! – заохал Мелёха и разве что пальцем у виска не покрутил. Ну, чем он думал?! Если думал вообще...
Финист одним прыжком взлетел на край сундука и протянул руку Злате. Та недоверчиво и испуганно посмотрела сперва на его ладонь, потом перевела взгляд на его лицо – и забилась ещё глубже в угол.
– Пойдём, – дружелюбно произнёс Финист, стремясь подбодрить испуганную девицу, – ты свободна.
Яга не стала дожидаться окончания мелодрамы, а мягко и решительно толкнула богатыря в спину. Тот не удержал равновесие и рухнул в ловушку, от неожиданности потеряв очки. Волшебница снова надавила на рычаг, закрывая крышку. Ей было противно и стыдно, но она ничего не могла поделать. Если она единственная сохранила рассудок – ей и решения принимать. Вот дойдут до Анарифа – там он разберётся, кто из них настоящее чудовище. И определённо поможет вправить упрямому богатырю мозги.