– Вы что творите, окаянные?! – донёсся из недр сундука рёв Финиста – глухой, как со дна колодца. Дальше стенки сотряслись от мощного удара, потом ещё одного и ещё: богатырь проверял на прочность ловушку изнутри. Его никакие стены никогда не останавливали – неужто какой-то железяке устоять?! Да не тут-то было!
Яга сочувственно вздохнула. Ей было жаль старого приятеля, который после стольких невзгод и тягот так и не научился думать головой. Но что делать, даже если скопом переубедить упрямца не получилось? Наклонившись к щели между крышкой и стенкой, она заговорила:
– Прости, Финистушка, уговор был чудище доставить. А то не видать мне эликсира молодости.
Волшебнице было стыдно признаваться, что сама работает не за «спасибо», но она не сомневалась, что правда на их стороне. Непонятно, почему сам Финист так легко сдался: ведь именно из-за этой девицы он и пострадал!
– И меня прости, богатырь. Анариф обещал вернуть мне обличье человечье, – сообщил Джамал виновато.
– А меня просто прости, – добавил Мелёха грустно, непонятно с чего – видимо, за компанию.
Финист молчал. Повисла пауза. Яга прислушалась – но в сундуке теперь царила тишина – и обернулась к спутникам, топтавшимся в сторонке. Те потупились, и волшебнице стало совсем неловко.
– Не кручиньтесь, – добавила она негромко, якобы, пытаясь подбодрить остальных, хотя больше было похоже, что она пытается оправдаться перед самой собой. – Доставим сундук Анарифу, он чудище изничтожит, а Финиста образумит.
Мелёха с готовностью закивал. Богатырь с досадой ещё несколько раз ударил кулаком по стенке сундука, пока не заболели пальцы. Друзья называется! Чуть что – сразу в сторону. Только о себе и думают!
Богатырь пошарил по днищу в поисках очков, нащупал их и нацепил на голову. Теперь он мог разглядеть девушку: точно, это была та самая красавица из башни с чудовищем. Злата отодвинулась дальше, сидела, обхватив руками колени и сверля богатыря испуганными глазами. В этот момент сундук дёрнулся, покачнулся, и его начало мерно потряхивать, а снаружи донёсся тихий скрип: караван двинулся в путь.
– Не бойся... – снова осторожно обратился Финист к Злате, стараясь держаться как можно дружелюбнее. – Не желаю я зла тебе... От моей булавы след? – усмехнулся он, указывая на шрам на руке пленницы. Он потянулся к ней, стремясь коснуться её, как бы невзначай, но та отползла в сторону, забиваясь в угол.
– Не прикасайся! – вскрикнула она испуганно. – Страшное проклятье на мне лежит!
Финист не слушал, он просто взял осторожно руку девушки и легонько сжал. Злата упрямо замотала головой, пытаясь высвободить ладонь. Она хорошо помнила, чем всё закончилось в прошлый раз. Когда он вот так поймал её за одну руку, другая тут же превратилась в ядовитую змею. Мгновение – и на месте красивой девушки бесновалось ужасное чудовище, которое думало только об одном – убийстве всего живого вокруг. Но теперь повторения истории Злате совсем не хотелось. Почему богатырь не желает её слушать и упорно лезет на рожон?
– Стоит молодцу лишь пальцем меня тронуть, как вмиг обращаюсь в зверя кровожадного! – сказала девушка тихо, опустив глаза. – И его природе я уже не хозяйка... Потому и селюсь я поодаль от рода людского, по башням неприступным да по пещерам бездонным, – добавила она печально. – Только богатыри всё не унимаются со своими подвигами! – вздохнула она с горькой иронией, прозрачно намекая и на самого Финиста. – Всё красавицу вызволить желают.
Финисту стало ещё более не по себе – и девушку жаль, и самому стыдно. Он долго подбирал слова, но все казались какими-то глупыми и в качестве утешения не годились. Эх, не научила его жизнь умные да красивые речи вести!
– Не кручинься, Златушка, – произнёс он наконец и пообещал, немного приободрив собеседницу: – Путь мы держим к человеку мудрому да с большим сердцем. Он мне взор вернул и тебе поможет.
Той ночью, в ожидании богатыря и его спутников, Анариф «колдовал» возле своей машины по переработке магических существ и предметов и принимал очередного «гостя», которого привели стражники.
– Он безобидный! – запротестовал горожанин, пряча кого-то под рубахой. – Он нам дом освещает.
Но перепуганного горожанина никто не слушал. Один стражник крепко держал его, а второй вытащил у него из-за пазухи не менее испуганного котёнка и поставил на стол перед изобретателем. Котёнок вздыбил шерсть, а на кончиках его ушей загорелись огоньки, рассеивая полумрак комнаты.
– Сегодня дом освещает, а завтра пожар устроит, – сурово нахмурился Анариф и добавил раздражённо: – Это же волшебство!
Он подал знак стражникам, чтобы горожанина выпроводили вон, а сам активировал свой жуткий механизм. Из его верхушки выдвинулась голодная змея-воронка и втянула в себя зверька – тот и мяукнуть не успел. Довольный Анариф, потирая руки, подошёл к занавескам, закрывавшим часть стены, и отдёрнул их. Теперь жуткая машина предстала во всём своём блеске. Это был не просто паровой котёл, она скорее напоминала странный самогонный аппарат со змеевиком и перегонным кубом. Только по стеклянным трубкам перетекал вовсе не алкоголь, а голубая светящаяся жидкость – «чистое волшебство»! Она собралась в небольшой сосуд, который изобретатель, хитро и зловеще усмехнувшись, спрятал в складках костюма. Осталось совсем немного. Но у него скоро будет «последний ингредиент»...
Над пустыней занимался рассвет. Солнце потихоньку прогревало воздух, но путники не могли согреться не из-за прохладной ночи. Им было стыдно, и они не могли найти подходящих слов оправдания, потому даже между собой не разговаривали. Джамал понуро тянул повозку с сундуком, а хмурые Яга и Мелёха брели рядом. Мелёха пытался по привычке жевать, но вкуса еды не чувствовал – только сухость и горечь.
– Финист! – окликнул он богатыря через щель между стенкой и крышкой. – Ты живой? Не оголодал? Могу лепёшку протиснуть, – он попытался протолкнуть кусочек хлеба в щель, но та была слишком узкой, и попытка провалилась. – А нет, не могу, – добавил он разочарованно.
– Сгинь, предатель! – буркнул Финист и снова умолк.
Мелёха тяжело вздохнул и затолкал остатки лепёшки в рот: не пропадать же добру.
Колесо попало в выбоину, и сундук тряхнуло сильнее, чем обычно. Пленники ловушки подпрыгнули вместе с ним и оказались совсем рядом. Взгляды их встретились. Финист и Злата долго смотрели друг на друга, ощущая, как незримые нити связывают их всё крепче. Они потянулись друг к другу, ещё мгновение и... и перед глазами встала совсем иная, отнюдь не красивая сцена, в башне на окраине Белогорья. Погоня, короткая схватка со зверем и тьма... Они отодвинулись в разные углы. Если судьба и пророчила им счастье, то точно не сейчас и не здесь.
Ближе к полудню на горизонте замаячили знакомые купола и минареты, и путники облегчённо вздохнули. Скоро их бедам и загадкам конец.
Повозка въехала в ворота, постукивая колёсами и подпрыгивая на мощённой булыжником мостовой. Но их почему-то никто не встречал: лишь механические черепахи неспешно и важно ползали по двору. Путники переглянулись. Что случилось? Где же сам изобретатель?
– И где Анариф? – недовольно осведомился Мелёха.
– Опять, поди, в своих железяках ковыряется, – проворчала Яга.
Делать было нечего – придётся нарушить чужой покой без приглашения и предупреждения. Волшебница и спутник героя – пока сам герой томился в сундуке-ловушке – направились к лестнице наверх. Как они и подозревали, Анариф скрывался в своей таинственной лаборатории: собирал очередную черепаху. Он что- то подкрутил, подтянул, потом запустил скрытый механизм и захлопнул крышку панциря... но спустя несколько секунд радость сменилась разочарованием. Черепаха сделала несколько неуверенных шагов по столу и застыла как вкопанная – ни туда, ни сюда.
Изобретатель сжал кулаки и зарычал от ярости. Что же не так на этот раз?!
– Иди! Пошла, я сказал! Ну! – орал он, как будто творение и впрямь было живое и могло понимать его слова. – Двигай лапами! – он с остервенением смёл всё со стола и воскликнул в сердцах: – Ну, почему оно никогда не работает?!
За этим занятием и в таком непрезентабельном виде его и застали внезапно появившиеся в комнате Яга и Мелёха. Они вовсе не ожидали узреть спокойного и благообразного учёного, швыряющего предметы и орущего на собственное творение. Они даже опешили и не рискнули привлекать к себе внимание: вдруг на них сорвётся. А испытывать на себе гнев этого странного человека никто из них не хотел.
– Хоть лапкой пошевели, казан с болтами! – чуть не плача, умолял изобретатель. Не зная, что за ним наблюдают, и вообще ничего не замечая вокруг, он нервно откинул платок с одной из клеток, в которой была заперта ожившая Мелёхина шапка. При виде незнакомца та зарычала, бросилась на прутья и принялась в остервенении их глодать.
Анариф удовлетворённо кивнул, осторожно подхватил клетку, стараясь не подставлять пальцы под кривые зубы бешеного головного убора, и потащил её к своему жуткому механизму. Яга, почуяв неладное, схватила зазевавшегося Мелёху за шиворот и утащила за угол, пока их не заметили. Спутник героя удивлённо уставился на неё и хотел возразить, но волшебница резко прервала его.
– Видишь, занят он! – прошептала Яга первое, что пришло на ум. – Лучше не мешать.
Тем временем злобная труба вцепилась в шапку, которая уже больше не рычала и не кусалась, а визжала от ужаса и пыталась спрятаться. Поршни заходили вверх-вниз, завертелись шестерёнки, раскручивая центрифугу. По длинному змеевику заструилась сияющая прозрачная лазурная жидкость. А заколдованной шапки и след простыл – растаяла.
Когда волшебная эссенция стекла по трубкам в пробирку, Анариф просиял, судорожно схватил её, выплеснул всё содержимое до капельки под панцирь не работавшей механической черепахи и победно захлопнул крышку. Черепаха засияла волшебным светом, потом неожиданно взлетела и закачалась в воздухе над столом. Шея и лапы её удлинились, распрямились с металлическим скрежетом, после чего она самостоятельно встала на ноги.