– Подумай вот об этом, Финли. Нам нужны эти деньги.
Она ткнула пальцем себе за спину, где на складном столике лежали стопки счетов, отсортированные в порядке важности. Сначала оплата за дом, потом за минивэн, потом за ТСЖ, страховка и счета за электричество, и еще стопка просроченных счетов, выставленных компаниями, обслуживающими кредитные карты, за кредиты, которые я брала несколько месяцев назад, чтобы заплатить по счетам.
– Мы сделали работу и можем получить за это деньги. Просто отдай ей бумажник и телефон Харриса и возьми наличные. Вот и все.
Я посмотрела на гору конвертов на столике. Возможно, Вероника была права. Если я не заплачу по счетам, это не сделает меня лучше, чем я есть, и не освободит от ответственности за то, что я уже сделала.
Плечи Ники расслабились, будто она почувствовала, что я сдаюсь.
– Я положила лопату Стивена в кузов минивэна. Чем быстрее мы от нее избавимся, тем лучше. Ты можешь забросить ее в сарай Терезы по дороге на встречу с миссис Миклер. Потом по дороге домой нужно отвезти фургон на автомойку и вычистить его по самое не хочу. Я посмотрела все серии «Костей». Если Бреннан и Бут могут добиться обвинительного приговора из-за одной пылинки, то те костоломы, с которыми работает твоя сестра, могут арестовать тебя за чертову ворсинку из штанов Миклера.
Я скривилась, когда она протянула мне ключи от минивэна.
– Я почищу машину и верну лопату, но я не буду встречаться с Патрисией. Как я буду смотреть ей в глаза?
Вероника взяла со столика в столовой конверт и положила его передо мной. В левом верхнем углу стоял темно-красный оттиск – весы правосудия: еще одно нераспечатанное письмо от адвоката Стивена.
– Ты можешь посмотреть в глаза Патрисии и взять у нее деньги. Или можешь посмотреть в глаза адвокату твоего мужа, когда он заберет у тебя детей.
В одной руке Ника держала ключи от минивэна, в другой – нераспечатанное письмо об опеке. Один из этих вариантов казался определенно более неправильным по сравнению с другим. Я взяла ключи. Затем отхлебнула кофе, чмокнула в макушки детей и потопала наверх, чтобы подготовиться к встрече с Патрисией Миклер.
Глава 14
Голова под париком адски зудела. Меня явно наказывали. Бог, или карма, или призрак Харриса Миклера определенно вознамерились сделать меня несчастной.
Я сунула палец под парик и почесалась, надеясь, что никакая коричневая прядка не выбьется наружу. Тем временем я внимательно осмотрела переполненный обеденный зал через темные линзы солнцезащитных очков. Взгляд остановился на тех столиках, за которыми мы с Патрисией сидели в прошлый раз – когда впервые увидели друг друга. Я облегченно вздохнула, когда не увидела ее там сейчас.
Теперь я могла со спокойной совестью сообщить Нике, что вот я пыталась, я пришла, но Патрисии Миклер не было. А потом пойти домой, слопать ведерко «Баскин Робинс» и поплакать. Мне просто хотелось оставить весь этот кошмар позади и притвориться, что его никогда не было. Все равно, насколько противным был Харрис Миклер, все равно, что я знала, какие ужасные вещи он делал, – я убила его. Я убила его и закопала его тело там, где, надеюсь, его никто никогда не найдет. Казалось неправильным получать за это вознаграждение.
Я поправила солнцезащитные очки на переносице и собралась уходить, как вдруг краем глаза уловила движение.
Миссис Миклер ссутулилась на диване в закутке; одна ее рука крепко сжимала сумочку, другая все еще была поднята, как будто она махала мне. Когда наши глаза встретились, рука опустилась. Она окинула помещение тревожным взглядом, когда я, заправив светлую прядь за ухо, храбро двинулась к ней.
Она была так же бледна, как и в прошлый раз, в широко распахнутых глазах застыло то самое выражение, которое я перехватила, когда она рассматривала окровавленный слюнявчик и скотч в моей сумке; когда я скользнула на диванчик напротив, выражение ее лица колебалось между ужасом и восхищением.
Я крепко прижимала сумочку локтем. В ней лежали главные вещдоки на случай, если миссис Миклер потребует доказательств, – бумажник Харриса Миклера, его ключи от машины и мобильный телефон. Но, по правде говоря, все, что я хотела, – поскорее избавиться от них. Все, что я хотела, – убраться отсюда и потратить четвертаков на семьдесят тысяч долларов на промышленный вакуумный пылесос на автомойке, чтобы высосать из моей жизни каждую клетку и каждый волосок, когда-то принадлежавшие Харрису Миклеру.
– Дело действительно сделано? – спросила Патрисия, бросив быстрый взгляд на соседние столики.
Я кивнула.
Дрожащими руками она извлекла из своей сумочки конверт и толкнула его ко мне через стол. Вокруг глаз у нее залегли фиолетовые тени, как будто она не спала. Я подумала, что она так же сильно, как и я, хотела, чтобы все это закончилось. Я все еще не решалась взять конверт.
– Можешь пересчитать. Здесь вся сумма. – Она пододвинула ко мне конверт еще на дюйм.
– Я верю вам.
Конверт был так туго набит, что едва закрывался. Я смахнула его со стола себе на колени и достала из своей сумочки бумажник, ключи и телефон Харриса. Патрисия взяла ключи и трясущимися пальцами сняла с кольца один крошечный ключик.
– Я подожду до вечера, а затем сообщу о его исчезновении, – сказала она, зажав ключик в ладони. – Это даст тебе время подчистить все хвосты. – Она положила оставшиеся ключи обратно рядом с бумажником и телефоном. Она судорожно сглотнула, не в силах смотреть на них, как будто тоже хотела избавиться от каждой частички Харриса Миклера.
– Вы хотите, чтобы я избавилась от этих вещей? – спросила я.
– А разве не за это я тебе плачу?
Вот это наглость. Если бы Делия ляпнула что-то в таком духе, я бы за такую дерзость отправила ее в свою комнату и конфисковала бы все игрушки. Патрисия замерла, видимо, неверно приняв мое выражение лица строгой мамочки за… за какое-нибудь бездушное выражение на лице наемного убийцы. Не знаю. Может, они и похожи. Она нервно улыбнулась, ее губы подрагивали, как будто она была готова расплакаться.
Я прикусила язык, молча засовывая обратно в сумочку личные вещи ее мужа вместе с деньгами.
– Надеюсь, ты не будешь против, – сказала она, прочистив горло. – Моя подруга… скорее, просто знакомая. Мы вместе занимаемся пилатесом в клубе по вторникам и субботам, – добавила она с виноватым видом, поморщившись, будто растяжка была преступлением. – У нее некоторые… проблемы… с мужем. Я ей сказала, что знаю кое-кого, кто может помочь.
Сложенный листок бумаги, который она положила на стол передо мной, вызвал у меня зловещее чувство déjà vu. У меня открылся рот, на языке вертелись аргументы, рвущиеся наружу.
Пока я не увидела цифры перед знаком доллара.
Восемьдесят пять тысяч.
Я уставилась на имя – Андрей Боровков. Адрес – какой-то шикарный кондоминиум в Маклине. Я сложила записку и отодвинула ее от себя.
– Послушайте, – начала я, – у вас сложилось неверное представление о ситуации. Я не…
Остаток фразы повис в воздухе. Место, где сидела Патрисия, было пусто.
Я повертела головой во все стороны – поискала глазами у мусорных корзин, в коридоре возле туалетов, у стойки с десертами. Но ее не было в «Панере». Через окно я увидела, как она нырнула в машину. Коричневый универсал «Субару» рванул со стоянки, как будто спасаясь от огня, и, когда он метнулся между проезжающими машинами, я только и увидела, что наклейки на заднем стекле.
Я уставилась на записку. Написанное имя было странно знакомым, но я не могла понять, откуда взялось это чувство. Или, может быть, просто в этот момент, просто оттого, что я держала в руках эту записку, возникло слишком знакомое чувство страха, что я переступила черту и уже не смогу вернуться обратно. Я спрятала записку в сумочку, где уже лежали деньги и содержимое карманов Харриса Миклера, размышляя, что, черт возьми, делать дальше.
Глава 15
Покинув «Панеру», я поехала прямо в «Лаш». Бар открывался только через час, поэтому стоянка была практически пуста, так что найти машину Харриса Миклера среди горстки других было легко. На его модном брелоке красовался логотип «Мерседеса», на кольце было только три ключа: один, похоже, был от офиса, а другой от дома. Маленький ключик, который раньше болтался между ними, – возможно, это был ключ от шкафчика в спортзале, или от сейфа, или от ящика с документами – забрала Патрисия. Мне было все равно. Я хотела, чтобы они исчезли. Мне совершенно не хотелось, чтобы какой-нибудь детектив проследил за мной и нашел их у меня дома.
На стоянке было только два «Мерседеса», и я припарковалась между ними. Оставив двигатель работать на холостых, я нажала на кнопку брелока и в зеркало заднего вида отследила вспышку фар. Затем переместила минивэн на место рядом с машиной Миклера, со стороны водителя. Затем вытерла все – ключи, телефон и бумажник – очередным слюнявчиком Зака.
Любопытствуя, я открыла бумажник, и у меня глаза на лоб полезли от вложенных в него хрустящих купюр. Я подумала, что могла бы взять их. Как будто это было ограбление. Но зачем обычному уличному бандиту оставлять в машине бумажник, набитый кредитными картами, и дорогой мобильный?
Нет, лучше оставить все как есть.
Если не будет признаков криминала, полиция, возможно, не станет слишком стараться расследовать его исчезновение. Возможно, они решат, что он просто захотел изменить свою жизнь и сбежал на Таити или в Милан с какой-нибудь загадочной красоткой, с которой познакомился в баре.
Надев солнцезащитные очки, я вышла из машины, длинные светлые пряди парика скрывали мое лицо, пока я возилась с брелоком Харриса. И тут на его машине взвыла сигнализация.
Фары вспыхивали и клаксон гудел в такт моему сердцу. Я лихорадочно жала на кнопки, пока этот балаган не прекратился.
Окинув взглядом стоянку, я открыла машину Харриса, натянув на ладонь рукав. Затем протерла брелок и бросила его вещи на сиденье. Я знала, что меня невозможно найти по отпечаткам пальцев, потому что меня ни разу не арестовывали и их не было в базе. Зато эти отпечатки точно можно было бы использовать для вынесения обвинительного приговора, если бы я когда-нибудь стала подозреваемой.