Kunciené O., 1975, 51–58 psl.). Анализу торговых и культурных отношений литовских племен с соседними и отдаленными землями были посвящены работы О.В. Кунцене и А.З. Таутавичюса (Kunciené O., 1972с, 149–254 psl.; 1978b, 49–82 psl.; Tautavičius А., 1972, 126–148 psl.).
Р.К. Куликаускене полагает, что ядро литовской народности начало складываться в регионе восточнолитовских курганов. Здесь оформляются особенности литовского этнографического женского костюма, что археологически проявляется прежде всего в головном уборе и шейных украшениях. На этой территории находятся центры раннефеодального Литовского государства, здесь возникают такие крупные городские центры, как Тракай, Кернаве, Вильнюс и Майшягала, сконцентрированы самые крупные клады литовских серебряных слитков.
Процесс консолидации племен, вошедших в состав литовской народности, по археологическим данным, по мнению Р.К. Куликаускене, прослеживается по распространению обряда трупосожжения. В VII–VIII вв. обряд кремации умерших становится господствующим на значительной части литовской территории, объединяя эти земли. В конце I и начале II тысячелетия н. э. из Восточной и Средней Литвы этот погребальный ритуал распространяется в западные районы (за исключением региона жемайтов). Объединяющим элементом культуры всех литовских племен являются также погребения с конями.
Это был период самой начальной стадии формирования литовской народности. Дальнейший генезис ее теснейшим образом переплетается с историей Литовского государства. Все племена балтской языковой группировки, оказавшиеся в пределах территории этого государства, слились в одну литовскую народность (Куликаускене Р.К., 1977, с. 61–65).
Глава восьмаяЗападнобалтские племена
Пруссы неоднократно упоминаются в древнерусских летописях. В «Повести временных лет» сообщается, что жили они на побережье Варяжского моря. Этноним пруссы (прецун) впервые, как полагают исследователи, появляется в письменных источниках в IX в., в Мюнхенском кодексе «Nomina diversarum provinciarum et urbium». К X в. относится опись земель римско-католической церкви, в которой названа «Pruzze» — область, пограничная с Польшей и Русью (Кушнер П.И., 1951, с. 154). В 965 г. о пруссах под именем «брус» писал Ибрагим ибн-Якуб, посетивший западнославянские земли. Он сообщает, что с польским государством князя Мешка на востоке соседит Русь, а на севере — брус. Смешение п и б в арабской фонетике — обычное явление. Арабский географ Ибн-эль-Варди называет пруссов бераци, а Идриси отмечает землю Боросия в Прибалтике. Это имя встречается и позднее на европейских средневековых картах. Этноним пруссы известен скандинавам и полякам уже в XI в. В документах Тевтонского ордена пруссами называется местное население завоеванных земель в Южной Прибалтике (Pierson W., 1869, s. 100–102).
На основании всех этих данных можно заключить, что пруссы — многочисленные племена, населявшие побережье Балтийского моря от Вислы до Немана. В составе этнической группировки пруссов известны более мелкие племена. Так, жители Земландского полуострова в документах Ордена именуются сембиями, в низовьях Немана жили шалавы (скалвы). Согласно орденским актам XIII–XIV вв., в Пруссии имелись следующие области: Самбия, Натангия, Надровия, Шалавия, Вармия, Барта, Погезания, Помезания, Карссовия, Галиндия и Судавия. Трудно сказать, соответствует ли это областное деление племенному членению пруссов. Определенно от этнонимов производны названия Самбии, Галиндии и Судавии, при этом галинды и судавы-ятвяги были не прусскими племенами, а самостоятельными племенными образованиями западных балтов. Археологически выделяются и скалвы, древности которых получили характеристику в специальном разделе.
О происхождении этнонима пруссы написано очень много, но большинство объяснений являются лишь более или менее удачными догадками. Заслуживают внимания два толкования. Одно из них восходит к Т. Нарбуту (Нарбут Т., 1822, с. 221–226). Как известно, правый рукав Немана в его устье называется Русс, а залив, в который он впадает, именовался прежде Руссна. Оба гидронима производны от литовского апеллатива rus- (впадина, русло реки, промоина). Согласно Г. Нарбуту, предки пруссов жили когда-то в нижнем течении Немана, по Руссу и вдоль Руссны, и отсюда стали называться «поруссы — пруссы».
О.Н. Трубачев полагает, что этноним пруссы невозможно этимологизировать на основе балтских языков и что здесь, возможно, имело место усвоение западными балтами германского племенного имени фризы (Трубачев О.Н., 1965, с. 17–19).
Накопление данных об археологических памятниках пруссов началось еще в XVII–XVIII вв., когда появились их первые описания. В 1790 г. в Кенигсберге было создано Естественно-экономическое общество, интересовавшееся и археологией. В 20-х годах XIX в. вышла в свет «История Пруссии», написанная немецким историком И. Фойгтом. Историю пруссов он попытался восстановить на основе информации орденских летописцев. Он утверждал, что в земле пруссов было много укрепленных поселений, которые были использованы при строительстве замков крестоносцами (Voigt Y., 1827, s. 536, 537; 1829, s. 232–235).
Первым значительным шагом в изучении памятников археологии пруссов является деятельность Ф. Гизе, который зафиксировал и описал около 300 городищ. Его работа осталась в рукописи, но была широко использована впоследствии.
Во второй половине XIX в. начинаются широкие раскопки могильных памятников, которыми весьма богата территория нынешней Калининградской области. Развитию археологии пруссов в немалой степени способствовало создание Общества по изучению древностей «Пруссия» (основано в 1844 г.). Результаты раскопок публиковались в «Известиях» этого общества (Sb. Prussia; Prussia, 1873 и след.) и «Записках Естественно-экономического общества» (Altpreußsische-Monatsschrift).
Собранные при раскопках могильников значительные вещевые материалы были в 80-х годах научно обработаны О. Тышлером. В его работе общую характеристику получил обряд погребения пруссов и на основе эволюции вещей была предложена хронологическая периодизация их древностей. Основное внимание при этом, правда, было уделено первой половине I тысячелетия н. э. (периоды А-Е). После VI в., по представлениям О. Тышлера, развитие культуры в Самбии прерывалось и лишь в конце I — начале II тысячелетия н. э. здесь вновь появилось большое число могильников, которые названы были позднеязыческими.
Раскопки могильников пруссов активно продолжались и в последующие годы. Среди исследованных памятников можно упомянуть могильники Коврово (Айссельбиттен), в котором вскрыто 250 погребений (Tischler О., 1902, s. 26, 27), Грейбау, где раскопано свыше 300 погребений (Tischler О., 1902, s. 15–25), Варникам (Tischler О., 1877, s. 269–278).
Материалы VI–VIII вв. дали могильники Тумяны (Heydeck J., 1895, s. 41–80) и Келары (Hollak Е., Bezzenberger А., 1898, s. 160–198), расположенные несколько южнее, в Ольштинском воеводстве Польши.
Интерес к поселениям пруссов был меньшим, и они изучались в основном по сведениям средневековых авторов. Можно назвать интересные изыскания Ф. Бёнигка о внешнем облике городищ, их оборонительных сооружений (Boenigk F., 1879-1880а, s. 59–80; 1879-1880b, s. 129–139). Учетом поселений занимались также К. Кассвюрм (Kasswürm K., 1873, s. 72–80) и К. Бекгерн (Beckhern C., 1887–1888, s. 11–22; 1895, s. 353–410).
В начале XX в. появились работы обобщающего историко-культурного характера. Так, А. Бецценбергер в книге о бронзовых изделиях Восточной Пруссии (Bezzenberger А., 1904) исследовал их происхождение и датировку. При этом он дополнил периодизацию О. Тышлера периодами F (VI–VIII вв.), G (IX–XI вв.) и H (XI–XIII вв.). В 1908 г. появились работы Э. Холлака, в которых дается обзор всей археологии пруссов по отдельным периодам (Hollak Е., 1908а) и поэтапный анализ погребальной обрядности пруссов (Hollak Е., 1908b). Тем самым прусские древности были дифференцированы в массе материалов культур балтов.
В то же время были продолжены раскопки прусских могильников. Среди них можно отметить работы А. Бецценбергера на могильниках Лаптау (ныне Муромское), Шудиттен (Орехово) и Блюдау (Кострово), Р. Дорра в Бенкенштейне (Эльблонг) и Э. Холлака близ Экриттена (Ветрово). На смену траншейным раскопкам приходят исследования более или менее крупными площадями. Результаты этих раскопок опубликованы лишь частично (Bezzenberger А., 1909, s. 209–220; 1914, s. 213–245).
Раскопки прусских могильников продолжались в 20-40-х годах XX в. Так, Б. Эрлих исследовал погребения в Холланде (Пасленк), В. Нойгебауэр — близ Конрадсвальде (Хойново), В. Грунерт — в Хюненберге (Летное). Большие раскопки были произведены в могильниках Зофен (Суворово) и Тумяны. К сожалению, материалы этих работ не были научно опубликованы и известны нам по кратким информациям и исследованиям обобщающего характера.
Первый сводный труд по археологии Восточной Пруссии был написан В. Герте (Gaerte W., 1929). В середине 30-х годов увидели свет две книги К. Энгеля (Engel С., 1935а; 1935б). Тогда же была произведена регистрация поселений в земле пруссов и составлена подробная карта городищ (Crome Н., 1937, 1938–1940). Однако раскопки на них не производились. Все обширные материалы, накопленные археологией к началу второй мировой войны, были обобщены в монографии К. Энгеля и В. Ла-Бома (Engel С., La Baume W., 1937).
После окончания второй мировой войны археологические работы в северной части бывш. Восточной Пруссии продолжены советскими исследователями, в южной — польскими. В 1949–1952 гг. полевые работы по изучению средневековых древностей в Калининградской обл. велись Ф.Д. Гуревич. Было обследовано 24 памятника археологии, при этом на городищах Грачевка I и Логвиново I были произведены небольшие раскопки. Раскапывались также курганы в Вишнево (Моховое). Результаты этих работ были опубликованы автором в обзорной работе по археологии земли пруссов, не имеющей самостоятельного значения (