– И скажу! И не утаю! И врежу правдой-маткой между бесстыжих глаз! Нет, это надо же – в такую рань поднять! – продолжал булькать Жека. – Ну, ограбили, ну, разворовали, так хоть поспать бы дали, прикемарить вечным сном праведников и страдальцев, так нет… Все мало им, видишь ли, все неймется им, опять – вставай страна огромная на очередной смертный бой с тенью…
Он, похоже, начинал просыпаться.
Хорошее было утро. Солнечное, яркое и беззаботное, почти как в детстве…
1
– Ты, Сережка, медведь, – однажды сказала Танька.
– Здрасьте вам! Теперь я еще и медведь… А почему медведь, кстати? – поинтересовался Серега.
– Самый опасный зверь на земле. Белого медведя вообще называют самым страшным хищником из млекопитающих. Не льва, между прочим, и не тигра – медведя.
– Как это?
– Так это, – объяснила она. – Ты в зоопарке медведей видел? Такие плюшевые, неуклюжие, флегматичные. И морды умильные, все время полуулыбки на них. Только подойти погладить. Они так и нападают – с улыбкой. Ничего не видно на морде. Никто не может предсказать, когда медведь решает напасть. Хитрые. Между прочим, ударом лапы быка с ног сбивают. Подумай сам, по деревьям лазают, по воде плавают. Неуклюжие?
– Пожалуй, нет, – согласился Серега.
– Вот видишь…
– Вижу. Пятерка тебе по биологии! Только при чем здесь я?
– Притом. Я тоже тебя часто не понимаю. Как медведя.
– Чего меня понимать, я, вот он весь, – проворчал Серега.
Быть самым опасным зверем на земле ему все-таки нравилось. В глубине души. Когда любимая женщина называет тебя самым опасным зверем – это смахивает на комплимент…
– Все равно не понимаю. Не чувствую я тебя, – пожаловалась Танька. – Иногда – чувствую, а иногда – нет. О чем ты думаешь? Чего хочешь от жизни?
Ага, вот так он все и рассказал… Коротенько, в двух-трех словах выложил всю подноготную…
Интересно, они, женщины, сами-то понимают, что просят, предлагая рассказать все о себе?
Так всегда! Сначала они свои в доску девчонки, оторви и брось, а потом начинается как всегда… Что ты хочешь, что ты можешь, к чему стремишься? Дальше, рефреном, – что ты вообще можешь мне дать?
Ничего не стесняются! Если уж они, женщины, все из себя такие практичные, то пусть хотя бы скрывают это ради приличия…
– Я курить хочу. В данный момент, – сообщил он.
– Какой ты все-таки непрошибаемый.
– Жена говорила – деревянный.
– Дура она. Коза!
– Это точно…
Несколько раз Танька, кстати, попробовала на нем свое карате. Пыталась попробовать. Ногами она действительно классно махала. Красиво. Как на картинке. Впрочем, Серега никогда не давал ей развернуться. Сгребал в охапку, по-борцовски, и кидал на диван или кушетку. Танька смешно злилась и снова кидалась на него, как петух. Точнее, как курица. Такая тренированная, бойцовская, отважная, но все равно курица…
Она не спрашивала, и он не рассказывал ей, сколько раз ему приходилось в жизни драться. Тоже кое-что умеет. Хоть и не черный пояс.
– Разные весовые категории, слишком ты сильный, – оправдывалась Танька.
– Я – человек маленький, – говорил Серега.
Он не первый раз это повторял. Шутка такая. При его-то росте и габаритах…
– Ах, маленький…
Танька снова становилась в стойку и начинала подкрадываться к нему.
Хорошая получалась шутка. Всегда заканчивалась в кровати…
2
На новой работе Саша Федотов на первое время посадил Серегу за пульт, так это называлось. В доме Ивана Ивановича, в специальной комнате перед мониторами, на которых был виден весь периметр забора и окрестности дома, постоянно дежурили двое сотрудников. Периметр, ограждение, участок обзора – Сереге снова пришлось вспомнить конвойную терминологию. Вспомнил, как будто и не забывал. Глубоко въелась, он даже не подозревал, насколько глубоко.
Но сиденье за пультом продолжалось недолго. Как обещал, Саша Федотов отослал его на курсы телохранителей. За счет фирмы.
– Сейчас я в тебя буду вкладывать, – откровенно объяснил он. – Потом – сам понимаешь. Придется отдавать. Спрошу не только с процентами, но и сторицей, учти это!
– Вообще-то у меня шиш в кармане и два – в кошельке, – встревожился Серега.
– Не трепещи крылами, боец, – по-военному просто ответил Саша Федотов. – Твои капиталы меня интересуют меньше всего. Отдавать будешь не деньгами, работой. Вот работу я с тебя конкретно спрошу, со всем вытекающим по всей строгости.
Последнее выражение Серега не совсем понял. Шеф шутить изволит?
– А если я уволюсь? – поинтересовался он.
– Дурак будешь! У нас вообще-то не увольняются, у нас увольняют, – значительно объяснил Саша Федотов.
– Мафия?
– Хренафия! Кино, что ли, насмотрелся? Меньше сиди перед телевизором, крепче спать будешь. У нас не увольняются, потому что где еще ты найдешь себе место лучше? Уловил?
– Вроде бы…
– Вроде бы… – передразнил Саша Федотов. – Объясняю один раз для особо толковых. Кто, Серега, живет в нашей стране?
– Люди, – откликнулся Серега, заранее понимая, что ответ неверный.
Саша Федотов фыркнул громко, как простуженный кот.
– Люди, Кузнецов, в нашей стране давно уже не живут, запомни это. Они в ней – прозябают. А сейчас, Серега, живут те, кто в свое время отхватил себе кусок бывшей госсобственности. И у кого хватило ума его сохранить, конечно. Логично?
Серега подтвердил логику согласным кивком. Саша Федотов снова фыркнул, на этот раз удовлетворенно.
– И так как нам с тобой этого куска не досталось, не успели мы под раздачу, – заявил он, – то выход для нас один – присосаться к какой-нибудь крупной коммерческой структуре и стричь свою капусту по мере возможности. Скирдовать зеленые, как говорят в славном городе Ростове-на-Дону. Тоже жить можно, если осторожно… Логично?
– А остальные?
– Что стальные? – не понял Саша.
– Остальные как живут? Кто не успел присосаться?
– Плохо на букву «х», – категорично определил Саша Федотов. – А ты что, Кузнецов, революционер в душе? Непримиримый борец за справедливость на благо всех против некоторых?
– Я-то? Вот еще!
– Ну, я так и думал… Каждый сам для себя решает – жить ему или прозябать! – философски заметил Саша Федотов. – Это, учти, как в сортире – чужая помощь тут никак не поможет. Так что думай и вникай, воин. Мотай на усы колючую проволоку… Ладно, проехали, на этом краткий курс современной политэкономии можно считать закрытым, – весело подытожил он.
Но глаза у него были невеселые. Просто круглые и блестящие, как надраенные офицерские пуговицы…
Когда Саша Федотов отправил Серегу на трехмесячные курсы телохранителей, тот сначала отнесся к этому несерьезно. Во-первых, чему там могут научить, что за наука такая – телохранение? Во-вторых, он вообще скептически относился ко всем этим платным курсам всего подряд, которых сейчас развелось, как ворон на помойке.
От парфюмерной фирмы он тоже два раза ходил на недельные курсы частных охранников. В первый раз им показали пистолет, наручники и газовый баллончик. Для особо толковых объяснили, что пистолет – это который со спусковым крючком и обоймой, наручники – круглые, в анфас напоминают очки без дужек, в просторечье – пенсне, а баллончик – это то, что воняет мерзко и лучше не нюхать. Потом благополучно выдали удостоверения, горячо поздравили и с облегчением отпустили.
В следующий раз, когда Серега повышал квалификацию, уже и оружия не показывали, поболтали несколько дней ни о чем и отправили восвояси…
Впрочем, хозяин – барин, решил Серега, раз приказано отправиться бить баклуши, значит – биту наперевес.
Оказалось – рано расслабился. Учить начали сразу и на всю катушку.
Курсы проходили в Подмосковье, в бывшем пионерском лагере, именуемом теперь спортивно-тренировочной базой. Все по-военному. В 7 утра подъем, кросс вокруг лагеря, разминка, спортзал, где инструктор Влад, по виду китаец или кореец, кто их разберет, отрабатывал с группой приемы рукопашного боя. Потом завтрак, теоретические занятия, всевозможные приемы минирования-разминирования, подход-уход, сектора обстрела и всевозможные варианты нападений. Серега никогда не подозревал, что охранять – это действительно целая наука, со своими учебниками и дополняющими их методичками.
Дальше – обед, два часа отдыха и снова – рукопашка, стрельба, теория. К вечеру все еле ноги таскали.
В общем, готовили добросовестно. Натаскивали, как диверсантов перед заброской. Инструктора все были из бывших работников госбезопасности, прямо они об этом не говорили, но и так понятно. Когда Серега задружился с учащимся народом, оказалось, что некоторые здесь просто так. Сами уже директора, президенты и всяческие хозяева их, самих охраняют. Сюда пришли жирок сбросить, вспомнить боевую молодость. Это его удивило, особенно когда он узнал, сколько стоит такой курс. Впрочем, здесь действительно было интересно. Не скучно. Все как-то весело, по-товарищески, по-простому, как в армейской казарме, только без этих дембельских заморочек «положено – не положено». Всем положено, если отцы-инструкторы это приказывают!
Однажды вечером, лежа на койке и засыпая, Серега вдруг подумал, что, наверное, мог бы полюбить армию. Всю жизнь он расценивал ее как неизбежное зло, необходимую повинность, женщинам рожать – терпеть, мужикам служить – терпеть. Даже намек на справедливость для обеих полов. А вот если бы армия была такая, как здесь, где все просто, нормально, по-человечески, где одни профессионалы готовят других профессионалов, будущих. Нет, он мог бы служить. Стать офицером, допустим…
Полковник Кузнецов – звучит? Впрочем, если бы армия была другой, если бы страна была другой, все это из серии – если у бабушки были бы яйца, она стала бы дедушкой…
Серега и раньше старался держать себя в форме, но по истечении трех месяцев почувствовал себя совсем легким, поджарым и готовым к любым неожиданностям. Настоящим телохранителем.