Хотя само словосочетание «в прошлой жизни» сразу легло на язык и прочно прилипло. Красиво и с надеждой на будущее бессмертие…
А кто сказал – чтобы начать жизнь заново, надо обязательно умереть? У человека, вообще, много жизней, что в принципе ни для кого не новость. Когда Серега учился в школе – это была одна жизнь, потом, после армии, бравый и одинокий, он зажил совсем другой жизнью, дальше, на службе у Шварцмана, началась третья жизнь…
Другая жизнь… Теперь остается сидеть в нарядном греческом доме, чесать в затылке и думать о том, что он приобрел и что – потерял…
Так получилось.
С другой стороны, кто из людей хоть когда-нибудь получал все, что хотел? Нет, конечно, таких. Даже история царей и героев подобных примеров не знает.
Мысль простая, но отрезвляет от рефлексии. Так мир устроен!
6
Саша Федотов предложил Сереге пойти работать телохранителем. К одному очень богатому человеку по фамилии Шварцман.
Хозяин признает только сотрудников охраны не ниже метра девяносто, пожаловался вскользь Саша Федотов. Преторианская гвардия, пунктик у него такой. Чтобы идти среди телохранителей как в питерском дворе-колодце – только небо над головой. Чемпиона страны по дзюдо не взял на работу, потому что у того всего метр восемьдесят восемь, доверительно рассказал Саша. Коротышка, сказал… А где ему найдешь столько баскетболистов, готовых профессионально стеречь и защищать? Так что приходится выкручиваться и готовить рослые кадры на месте. У тебя, значит, метр девяносто два? Повезло тебе, парень, на целых два сантиметра повезло…
Серега еще не знал, повезло ему или нет, но представиться богатому человеку согласился. Чем черт не шутит, когда Бог спит?! Придумано, наверное, самим чертом…
Саша Федотов работал у того замом по безопасности. Возглавлял службу телохранителей и охрану предприятий.
В общем, крутой мужик Саша. Когда Серега на своем «жигуле» проехал через полосатый шлагбаум и предъявил паспорт людям в камуфляже, охранявших элитный коттеджный поселок, он понял насколько крутой мужик Саша Федотов. Не говоря уже о его боссе.
Куда ни посмотри – впечатляло. Такие дома, как здесь, Серега до этого видел только в кино. И не в нашем кино, где оббитые финской вагонкой чердаки до сих пор заменяют спальни. В «их» кино, про тяжелое, полное невзгод и опасностей существование миллиардеров и преуспевающих мафиози.
Дом босса вообще поразил Серегу. До тех пор новорусские поселения связывались в его представлении с глухими стенами из красного кирпича и забетонированными площадками для «мерседесов» вместо привычных огородов с картошкой. Этот дом одним фактом существования перечеркивал не только приусадебное говноедство, но и претензии чемоданообразных «меринов». Он был белым, синим и голубым. Цвет – первое, что бросалось в глаза. Потом Серега разглядел башенки, извивающиеся перекрытия, причудливые балкончики и огромные, тонированные под серебро стены-окна. И все равно первое ощущение летящей неопределенности форм оставалось. Дом напоминал птицу, приготовившуюся взмахнуть крыльями. Или, допустим, корабль. Парусник, легко скользящий при попутном ветре. Бегущий по волнам, как у Грина. К причалу, на золотую цепь… Тоже вполне уместно вспомнить.
Наверняка при постройке этого дома архитектор озолотился, решил Серега. Впрочем, архитектор такого уровня, скорее всего, озолотился гораздо раньше…
Как договаривались, Саша Федотов встретил его перед въездом на участок. Если можно назвать этим блеклым словом территорию в несколько гектаров, с подстриженными лужайками, беседками, всякими кукольными скамеечками, живыми изгородями из хвойных кустов и даже небольшим сосновым бором. Еще перед домом был бассейн, больше похожий на естественное озеро в каменной чаше, и небольшой искусственный водопад, выложенный гладкими гранитными валунами. Эти валуны, ему потом рассказали, специально доставили для Шварцмана с побережья Белого моря.
По теплому времени в каменной чаше голубела вода, а по валунам журчали сверкающие на солнце струи. Все это смотрелось настолько естественно, что выглядело уже не бассейном, а живописным лесным озерком где-нибудь в Карелии.
Саша Федотов твердо пожал руку Сереге. Хозяин ждет, – значительно сообщил он. Как показалось Сереге, с сомнением глянул на его привычные джинсы, кроссовки и тертую ветровку цвета уходящего лета. Но комментировать не стал. В конце концов, они не договаривались, что Серега будет при параде и галстуке, договаривались, что просто приедет.
Он приехал. Как обещал. И нечего зыркать пренебрежительными глазами на человека без галстука! Пусть по нему видно, что он не только не носит галстуков, но и завязывать их не умеет, и что из того? Человек без галстука – такое же создание по образу и подобию божьему…
В знак протеста у Сереги возникло желание поинтересоваться: с нетерпением ли его ждет Хозяин, или так, спустя рукава, время проводит?
Классовая ненависть, наверное. Когда при виде окружающей роскоши душа закипает из глубины и хочет немедленно все отнять, поделить, промотать, в общем, чтоб следа не осталось.
Серега ничего не стал говорить. Понял, сообразил, конечно, что здесь много не говорят. И, тем более, не говорят лишнего. Как в колонии, каждое слово – ответа стоит.
– Иди за мной, – бросил Саша Федотов.
И снова Серега едва удержался от уточнения – след в след, как по минному полю?
Что еще ему оставалось, как ни ерничать про себя, шагая по мраморным плитам дорожки за прямым, как штык, Сашей Федотовым?
Богатого человека звали Иван Иванович. Конечно, он был такой же Иван Иванович, как Серега – Рахим Рахимович. Исаак Исаакович он был, по одному носу меньше двух исааковичей не дашь. Но представился как Иван Иванович. А Сереге что, пусть будет хоть Черт Чертович, раз ему озвучили такую зарплату в у. е., в конверте и без налогов.
Богатый человек встретил их сидя на диване из ослепительно белой кожи перед низким стеклянным столиком на восьми изогнутых ножках. Перед ним на стене было раскинуто плоское полотно телевизора величиной, наверное, с дверь. По телевизору показывали что-то стреляющее, звук был убран почти до минимума.
Богатый человек был одет в спортивный костюм простого синего трикотажа и шлепанцах на босу ногу. Виднелись голые щиколотки, поросшие густым черным волосом. На груди и голове волосы были с проседью, соль с перцем – и не понять, чего больше. Он был невысоким, пухлым и густоволосым, под растянутым спортивным костюмом отчетливо обозначались брюшко и бока.
Хозяин сегодня отдыхает, предупредил Саша Федотов, провожая Серегу в дом.
Отдыхал Иван Иванович чисто по-русски. На столике, на веере разноцветных журналов, стояла бутылка банальной водки, демократичная стопка и тарелка квашенной капусты. Увидев вошедших, богатый человек первым делом выпил объемистую стопку и закусил ее горстью капусты, которую нагреб в рот рукой. Поморщился, пожевал, аккуратно вытер руку большим носовым платком в сиреневую клетку и промычал что-то похожее на приветствие.
Честно говоря, Серега ожидал нечто более грандиозное. А тут – обычный рыхлый мужик с явной восточной кровью и свисающим на губы носом. Широкое и, может быть, когда-то красивое лицо перечеркивали сиреневые прожилки. Словом, по классификации видов – ханыга вульгарис. Такому место не на сияющей коже дивана перед плазменной панелью, а где-нибудь в гараже за откидным столиком, единственным святым убежищем от чад и домочадцев, решил Серега. В лучшем случае – где-нибудь на рынке, в глубине собственной палатки с просроченными полуфабрикатами.
Потом, спустя время, он понял, что так думали все, кто впервые видел Шварцмана. Свой интеллект Хозяин не носил на лице, а про манеры вообще говорить не приходилось…
– Вот, Иван Иванович, человек, о котором я вам говорил, – представил Серегу Саша Федотов. – Сергей Кузнецов. Планирую парня вместо Афанасьева.
– Тоже десантник? – спросил Шварцман, небрежно сплюнув остатки капусты на гладкий паркет с узорчатыми завитушками рисунка.
– Никак нет, внутренние войска, – сказал Серега.
Он сам не понял, откуда вырвалось это армейское «никак нет». Но, похоже, к месту.
– Парень стоящий, – добавил Саша Федотов. – Я навел справки.
Интересно, когда он успел?
– Ага. Горячие точки, интернациональный долг Родине, – сказал Шварцман, глянув на Серегу крупными и темными, как сливы, глазами. Взгляд у него был внимательный и умный. Цепкий взгляд, заранее уверенный в собственном превосходстве.
– Никак нет, – на этот раз Серега уже сознательно использовал военную терминологию. – Я еще при коммунистах служил. Охранял колонии с заключенными.
– Ну и как там? В колониях? – лениво поинтересовался Хозяин.
– Сидят… Кто не может выбраться.
Этот ответ понравился Ивану Ивановичу. Он покивал головой.
– Да, молодое поколение… – проворчал он. – Выбрало пепси, чтобы запивать гамбургеры…
К чему он это сказал, Серега не понял.
– Не такое уж молодое, – уточнил на всякий случай. – Я с шестьдесят четвертого года.
– Все равно молодое, – возразил Шварцман. – До сорока все молодые. Потом начинают молодиться. Это уже старость на подходе…
Он не слишком твердо налил и, жадно хлюпая, выпил водки. Переморщился. Покосился на капусту и, видимо, решил не закусывать.
– Эстраду любишь? – неожиданно спросил Иван Иванович.
– Какую? – не понял Серега.
– Всякую. Современную, например… Имей в виду, я в машине этого барахла не терплю.
– Не любите, Иван Иванович? – рискнул, в свою очередь, спросить Серега.
– Не люблю. Когда меня держат за идиота – совсем не люблю. Ладно певцы, шут с ними, они свои бабки зарабатывают, барабанят народу по ушам навязчивыми мотивами. Но почему я должен все это слушать? Я не против эстрады, я против того, чтобы меня держали за идиота… Вот этого – точно не люблю!
Предупреждение?
Шварцман погладил толстыми пальцами кончик носа. Потом начал активно ковырять в ноздре, извлек оттуда черную волосину. С удовлетворением сдул ее с пальцев. Снова погладил нос и помотал головой. Словно мух отгонял. Только сейчас Серега сообразил, что