– Огне? О воде…
Грея фыркнула.
– Дилетанты. Даже сказку сочинить толком не могут! Кровь дракона – это живой огонь, он течет в жилах бессмертного существа и сам по себе несет жизнь. Однако стоит крови оказаться вне дракона – и через несколько мгновений она начинает умирать, уничтожая все вокруг. По разрушению ничто не может сравниться с ней – кроме дыхания дракона. Вылетая из пасти, огненное дыхание, изначальное мертвое, прошедшее через огненную глотку, встречает живое – и обретает жизнь на краткий миг горения пламени. И только дракон может соединить несоединимое, дав огню силы созидать, а не разрушать.
– Но все-таки, Великая… Почему ты меня спасала?
Драконесса улыбнулась.
– Потому что пора смещать ваш верховный клан, а заодно немного подкорректировать вашу демократическую систему управления. Уж больно она уязвима. И ты, как представитель древней династии, мне идеально подходишь.
Ракх-инти подавился вздохом, с испугом уставившись на Грею. Как она узнала?
Аромат роз витал в воздухе, заполняя терпким запахом пространство небольшого зала. Элан осторожно прошел вперед, не обратив внимания, что Улаайн остался на пороге и прикрыл дверь, словно опасаясь лишний раз потревожить ту, кого чтил больше всего. Под ногами что-то похрустывало, Хранитель, сделав несколько шагов, остановился, чтобы оглядеться. Зал не имел окон, и стены были оплетены чем-то более плотным, чем листва. Единственный источник света – небольшие щели под потолком – создал в комнате сумрак, словно у обитателя этого зала болели глаза.
– Осмотрись, это интересно, – буркнул Меч, старавшийся во время пребывания у эльфов говорить поменьше.
Конечно, разговоры меча и Хранителя – дело интимное, но кто их знает, этих ушастых?
В зале словно посветлело. Элан принялся оглядываться по сторонам, изучая убранство помещения. Вначале он решил, что потолок, стены и пол покрывают корни, но теперь, присмотревшись, понял – это волосы. Все было задрапировано волосами – живыми, струящимися, того бронзово-каштанового оттенка, который заставляет мужчин восхищаться, а косметические фабрики тратить кучи денег, пытаясь искусственно создать то, что доступно лишь природе. Косы, косички, ковры из волос, просто свободно лежащие пряди – все это образовывало какую-то сложную и совершенную картину, игру света и тени, дополняемую лишь бутонами распустившихся роз. Они росли здесь повсюду – на полу на стенах, на потолке, непостижимым образом проходя сквозь пряди – или вырастая из них? Чем дольше вглядывался Элан в игру каштановых оттенков, тем больше ему казалось, что здесь скрыта некая истина. Но стоило ему вглядеться, и все ускользало, скрывалось под водопадом волос. Элан осторожно тронул одну прядь – та легко отошла в сторону и тут же вернулась на место.
– Оставьте попытки, юноша, и подойдите ко мне. Все равно понять, что скрывается под моим рисунком, вы сможете, прожив никак не менее трехсот лет.
В центре зала шевельнулась фигура – и Хранитель заметил женщину, скрытую под копной сложной прически. Бронзовые руки легко откинули назад гриву волос, теперь отсвечивающих медью – и перед Эланом показалась эльфийка. Глядя на статную, крепкую фигуру, он понял, почему аллорны называют ее Великой Матерью. До сих пор все увиденные им женщины эльфов были похожи на подростков – худенькие, гибкие, грациозные, они оставались юными и в пятьсот, и в тысячу лет. Сейчас же перед ним стояла настоящая женщина – глядя на ее налитое тело, Элан вспомнил землю и подумал, что Рубенс отдал бы за такую натурщицу все свои картины вместе взятые.
– Ты – гость народа аллорнов, но я пока еще не решила, как относиться к тебе.
Волосы эльфийки свободно спадали вдоль плеч, создавая видимость платья, однако рука, показавшаяся из-под них, была обнаженной. Она легко пробежала вдоль лица Хранителя, словно изучая его – и Элан понял, что Великая Мать слепа. Растерянный, он замер, а потом поймал гибкую кисть и слегка пожал.
– Не нужно сочувствия, юноша. Когда-то давно, когда враги ослепили юную девушку, боль утраты была огромной. Но я сумела справиться с ней еще тогда и жестоко отомстила своим врагам. А сейчас эта история всего лишь легенда, одна из тех сказок, которыми матери пугают непослушных малышей, когда те не хотят ложиться спать.
– Как… как твое имя?
– Имя? Мой народ давно уже не зовет меня иначе, чем Матерью, но когда-то… Можешь звать меня Илиль.
– Почему они так поступают с тобой?
– Поступают? Я вольна в своей жизни, в своих поступках и решениях. Когда-то давно я приняла на себя долг… Пообещав заботиться о народе аллорнов. Мне нашлось место – и дело.
– Дело?
– Я забочусь о своем народе. Мне ведомы все линии крови, я слежу за их чистотой. С годами это все легче – нас осталось так мало…
Илиль откинула голову – волосы заструились переливающимся водопадом – и заговорила на певучем, звонком и совершенно незнакомом Элану языке. Меч в спине Хранителя беспокойно заерзал и посоветовал:
– Молча поклонись и уходи… Кажется, у нас проблемы.
Едва выйдя за дверь, Элан выпалил:
– Почему я ее не понял? Ты же обучил меня языкам?
Меч ответил рассеянно, погруженный в свои думы:
– Язык, который ты услышал, считался древним еще в те времена, когда меня только начали ковать. То, что я его знаю – просто невероятная удача. Или случай – тот самый, который заставляет поверить, что есть высшие силы, даже представителей этих самых сил. Ладно, сейчас иди направо и вниз, там есть тренировочная площадка. Я слышал разговоры в тронном зале, мол, ты неповоротливый гном и без меча ни на что не способен. Покажи им там что-нибудь, а я пока подумаю.
– Нет уж, говори прямо – что у нас случилось?
– У нас – ничего… У эльфов. Они начали необъяснимо умирать, причем в основном после контакта с людьми. Хотя умирают и не имевшие с миром людей ничего общего. Все это настолько запутанно, что об этом не решаются говорить. Даже эльфийская королева решилась только обронить несколько слов на мертвом языке.
– Королева?
– Когда-то – да. Впрочем, хватит отвлекаться – мы уже пришли.
Тренировочная площадка аллорнов, к немалому облегчению Элана, была расположена на твердой земле. По сути дела, это была просто большая поляна в лесу – с ровной, хорошо утоптанной почвой, с несколькими манекенами для отработки ударов и увитой травами стойкой с оружием – преимущественно деревянным, хотя поблескивало сложным стальным узором и несколько странных клинков.
– Вы позволите размяться?
Хранитель дождался неуверенных, хотя и безукоризненно вежливых кивков и, подойдя к стойке, вытащил из спины Кристальный Пепел – тот, погруженный в свои думы, обошелся без спецэффектов, только легкий холодок скользнул вдоль позвоночника – аккуратно положил его на стойку и замер перед тренировочным вооружением.
– Повелитель, этот меч вам по руке, – пожилой эльф, усмехаясь одними глазами, протягивал ему деревянный меч, внешне очень похожий на только что оставленный. Элан взял его в руку – тот лег удобно, почти так же, как и Кристальный Пепел. Ну и глазомер у этих эльфов! Покрутил, изучая повадки – и аккуратно положил обратно.
– Благодарю, упражнений с мечом мне хватает. Если позволите, я возьму шест, – Хранитель подхватил длинную, упругую палку и, выйдя на середину площадки, закрыл глаза и сосредоточился.
Когда-то дома он любил позаниматься с подобными игрушками, вот только все его прежние упражнения слишком примитивны для нового тела. Он аккуратно положил шест на горизонт, крутанул вокруг себя, чувствуя, как вскрикнул разрываемый концами шеста воздух – и замер, перехватив его сразу в двух местах и пропустив за спиной, с нижним и верхним хватом. Раньше для этого приходилось изгибать руки, в гномьем же теле это получилось более естественно. Вот только раздражала легкость оружия, его невесомость.
– Уважаемый! А можно такой же – но покороче и потолще, а лучше – металлический?
Пожилой эльф удивленно поднял брови, но ничего не сказал, лишь что-то прикинул про себя – и отправил куда-то подручного, обнадеживающе кивнув Элану.
Тот вновь прикрыл глаза. Ну хорошо. Что там делал с разными предметами его любимец – Джеки Чан? Боже, как давно это было. Словно в другой жизни… Ритмические рисунки новых приемов изучались, отбраковывались, переделывались…
– Владыка! – В молодом голосе едва проскальзывали нотки злой иронии. – Ваш заказ принесли. Может, теперь вы разомнетесь и покажете нам, как нужно обращаться с шестом? А то встали столбом, бормочете что-то…
Элан приоткрыл глаза. Похоже, придется преподать молодым нахалам урок – вон, ухмыляются исподтишка. Новый шест оказался деревянным, длинной в рост Хранителя, но значительно толще – гладкий, он приятно наполнял руку Хранителя, а в разрезаемом им воздухе появились басовитые нотки. Крутанув пару раз в воздухе свою дубинку, он с удовольствием понял, что созданный им рисунок боя вполне подходит именно для такого оружия – и жестом пригласил давешнего эльфа в круг, перед собой.
– И прихвати пару-тройку друзей. Нечего им со стороны глядеть. Пусть учатся на конкретном примере.
Тройка эльфов тут же оторвалась от стены и подскочила к приятелю. В их руках Элан с удивлением разглядел не тренировочное, а вполне боевое оружие. Решили напугать? Или настолько уверены в себе? Впрочем, от тонких рапир в драке мало проку против деревянной, но мощной дубины.
Он ухмыльнулся себе под нос, с удивлением заметив похожую ухмылку на лице пожилого тренера, – на этот раз тот явно был с ним солидарен.
Резкий выпад вперед, в сторону самого ретивого – тот опешил, отскочил, извернувшись вьюном, шест пошел на широкий мах по кругу, грозный, но медлительный. Эльфы, переглянувшись, кинулись вперед всей кучей, торопясь подловить момент, когда дубина уйдет назад, став практически безопасной. Но шест, словно живой, прильнул на секунду к талии Хранителя, чтобы хищным жалом показаться с другой стороны. Воздух пружинил, мешая развить максимальную скорость, тем не менее хватило и этого – большой мах дал