На голос кельнера, раздавшийся над их головами, оба подскочили.
— Могу ли я подать вам уже сейчас?
— Естественно, — нетерпеливо отозвался Лаффлер. — Меня мучает мысль о фирменном блюде, которое меня минует, — говорил он, пока кельнер удалялся. — Признаюсь вам, что отложил уже выезд на неделю в ожидании счастливого дня. Дольше медлить не могу. Надеюсь и верю, что когда вы сядете над своей порцией ягненка из Амирстана, то вспомните и пожалеете обо мне.
Костэйн рассмеялся.
— Не замедлю, — сказал он принимаясь за еду, которую ему положили.
Едва он опустошил тарелку, ее молча убрал кельнер. Это был не тот, который обслуживал всегда, а недавняя жертва нападения.
— Ну что там? — спросил Костэйн. — Как вы себя чувствуете?
Кельнер не ответил. Он повернулся к Лаффлеру с таким выражением, как будто это стоило ему огромных усилий.
— Сэр, — прошептал он, — я обязан вам жизнью. Хочу вернуть долг.
Лаффлер посмотрел на него с удивлением, потом затряс головой.
— Я ничего от вас не хочу, понимаете? Вы уже меня достаточно благодарили. Прошу вас возвратиться к своей работе и не будем больше говорить об этом.
Кельнер не шевельнулся. Его голос зазвучал чуть громче.
— Я помогу вам, хоть вы этого и не хотите, не ходите на кухню, сэр. Произнося эти слова, я меняю мою жизнь на вашу. Этим вечером, да и никогда вообще, не входите в кухню мистера Сбирро.
Лаффлер откинулся в кресле, онемев от изумления.
— Не идти на кухню? — произнес он наконец. — Почему же мне не пойти на кухню в тот день, когда мистер Сбирро будет так любезен пригласить меня туда? Что это значит?
Сухая рука опустилась на плечо Костэйна, а другая схватила кельнера за руку.
— Что значит, что, господа? — прожурчал голос. — Я появляюсь в самую пору, чтобы ответить на любой вопрос.
Лаффлер с облегчением отдышался.
— Сбирро, как хорошо, что вы здесь. Этот человек не советовал мне ходить в вашу кухню. Вы понимаете, что он имел в виду?
В широкой усмешке сверкнули зубы.
— Естественно. Этот почтенный малый просто напуган. Мой капризный повар пронюхал, что я предполагаю пригласить кого-то в кухню и впал в бешенство, да какое!. Пригрозил мне немедленной отставкой, а вы понимаете, что бы это значило для фирмы. К счастью, я уже сумел втолковать ему, какая это честь — визит верного клиента и знатока, который увидит его в деле. Сейчас он окончательно успокоился, даю слово.
Он отпустил руку кельнера.
— Ты перепутал столы, — сказал он спокойно. — Чтобы этого больше не было.
Кельнер удалился, не смея поднять глаз. Сбирро придвинул себе кресло, уселся и пригладил волосы.
— Боюсь, что мне испортили эффект, — сказал он. — Мое сегодняшнее приглашение должно было быть сюрпризом. Сюрприз лопнул, но приглашение остается.
Лаффлер оттер со лба капли пота.
— Вы говорите серьезно? — спросил он изменившимся голосом. — Вы хотите сказать, что я действительно смогу ассистировать сегодня вечером во время работы на кухне?
Сбирро провел острым ногтем по скатерти, прочертив прямую линию.
— Передо мной серьезная дилемма, — сказал он, вглядываясь в линию. — Вы были много лет моим клиентом, мистер Лаффлер. Ваш друг, присутствующий здесь…
Костэйн, протестуя, поднял руку.
— Прекрасно понимаю. Приглашение касается только мистера Лаффлера, и мое присутствие будет связывать. Но обстоятельства складываются так, что у меня встреча в городе, и я все равно должен уйти. С этой стороны проблем нет.
— Не согласен, — сказал Лаффлер. — Это не было бы справедливо. До сих пор мы делили все, Костэйн, поэтому если вас там не будет, кухня потеряет для меня половину своего очарования. Наверное, ради этого случая Сбирро смягчит свои условия.
Они посмотрели на Сбирро. Тот поднял руки в знак сожаления.
Костэйн встал.
— Не буду торчать здесь и портить вам удовольствие, мистер Лаффлер. А кроме того, — сказал он с веселой иронией, — подумайте о раздраженном поваре, ждущем, чтобы вбить в вас вертел. Не хотел бы этого видеть и ухожу. Оставляю вас в руках Сбирро, — продолжал он, чтобы скрыть смущение Лаффлера, — а он уже из себя выйдет, но доставит вам как можно больше эмоций.
Протянул руку, которую Лаффлер сжал до боли.
— Это очень любезно с вашей стороны, — сказал он. — Надеюсь, вы будете и дальше приходить сюда, пока не увидимся. Ждать придется недолго.
Костэйн задержался в слабо освещенном вестибюле, чтобы поправить шарф и придать должный наклон шляпе. Когда он отвернулся от зеркала, довольный, наконец, своим видом, и бросил последний взгляд назад, то увидел, что Лаффлер и Сбирро были уже у дверей кухни, причем Сбирро одной рукой гостеприимно поддерживал раскрытую половину, в то время как вторая нежно покоилась на пухлой спине Лаффлера.