– Давай думать вслух, – говорит Барышев.
Я киваю. Это наша стандартная практика для мозгового штурма.
Хрипло начинаю:
– Мы не можем бегать за тачкой по городу.
– Верно.
– Но вряд ли они будут тусить в машине, – говорит Кудинов.
Я моргаю и удивленно смотрю на Пашу. Только сейчас понимаю, что вся команда сгрудилась вокруг нас. Парни с напряженными лицами, даже Попов непривычно бледен и сосредоточен. Манкова и Настя стоят тут же, прижимая к груди злосчастные листы бумаги.
Я медленно произношу:
– Да, они любят бары и вписки.
Ваня взъерошивает свои волосы и говорит:
– Но есть всего три места, где эти отморозки смогли бы пить. В «Котов» они не поедут. Значит остаются караоке и бар у метро.
– Мы знаем админов и там, и там, – Кудинов достает телефон, – можем просто позвонить.
Ян ловит мой взгляд, и я вижу, что мы думаем об одном и том же.
– Но они не там, – тихо говорит Барышев.
Я бессильно сжимаю кулаки и подтверждаю:
– Они поедут на какую-то хату.
Вижу, что Оливка тоже пытается дозвониться, но отрицательно качает головой в ответ на мой напряженный взгляд.
– Тогда мы в жопе? – подытоживает Попов.
Глава 33
ЯНА
Я прижимаю горлышко к губам и заставляю себя пить. Четыре больших глотка. Пауза. Еще два. Пауза. Еще один. Больше не могу. Вино отвратительно сладкое. Горячей волной оно проваливается в пустой желудок, где кроме шампанского ничего нет. Ну, что ж, красное сладкое и брют, знакомьтесь.
Вадос одобрительно хлопает меня по колену. Я напрягаюсь и протягиваю ему бутылку, чтобы занять его руку чем-то другим.
– Яночка, я так рад, что ты наконец решила с нами потусить. Давай я еще раз со всеми познакомлю. Стасик за рулем, Вано впереди, а это Эдик, – он кивает на худого светленького парня слева, – запомнила?
– Стасик, Эдик и Вано, – хихикаю я против воли, – куда уж проще!
Вадим широко улыбается. То ли вино и брют не хотят дружить, то ли от Першина у меня сводит все внутренности, но меня ощутимо подташнивает. Хотя в целом все даже неплохо. Мы действительно просто катаемся, передавая друг другу бутылку. Вано выполняет функцию диджея и включает неплохую электронную музыку. Ощущая, как моя голова становится легче, я устраиваюсь на сидении поудобнее и выстукиваю на ручке двери прикольный бит. Вадим шутит. Кажется, даже как-то забавно. Парни ржут, я рассеянно улыбаюсь.
Позволяю себе отвлечься, уставившись стеклянным взглядом в окно. А когда возвращаюсь к реальности, понимаю, что Вадос приобнимает меня за плечо. Сердце немного ускоряет свой бег, но на этот раз я точно знаю, что это от страха.
Я смотрю на парня, он улыбается мне и снова вкидывает какую-то шутку. Парни дружно смеются. Я бы сказала, гогочут. Мне становится неприятно.
Но это же ничего, верно? Ничего страшного. Просто парни из соседней школы, я играла с ними волейбол. Черт, голова действительно плывет, похоже хватит с меня вина.
Я замечаю, что пальцы Вадима сжимаются на моем плече чуть сильнее, когда машина тормозит у какой-то пятиэтажки.
– Вано, подай даме руку, – говорит Першин, будто приказывая.
Парень выскакивает с пассажирского сидения, открывает мою дверь, помогает выбраться, но не отпускает меня, пока рука Вадима не ложится на мою талию. Растерянно моргаю. Это что, чтобы я не сбежала?
– А куда мы приехали? – стараюсь говорить весело, но в конце фразы голос срывается.
– Немного потусим, родная, не все же на тачке кататься. Стасику тоже хочется выпить.
Вадим улыбается, показывая идеально ровные зубы, а я вдруг начинаю гадать, какой из них ему сломал Янковский, и во сколько встало лечение.
В этот момент боль простреливает от сердца к голове. Я не хочу быть тут. Я хочу быть с Глебом.
Но на ватных ногах в компании парней я иду к подъезду.
– Слушайте, а может я, – пытаюсь придумать что-то правдоподобное, – может я в магазин схожу?
Эдик неприятно хмыкает, касаясь меня плечом с другой стороны:
– Ян, да у нас все есть.
– Я могу подруг позвать, с девчонками вроде веселее? Только позвоню сейчас.
– Из квартиры позвонишь, – стальным голосом отвечает Вадос.
Стасик набирает код, мы заходим, я почти решаю, что еще смогу убежать, но квартира, которая нам нужна, на первом этаже. Меня подталкивают в спину. Спотыкаюсь на пороге и слышу, как захлопывается входная дверь. Как мышеловка.
Тут пахнет сигаретным дымом и перегаром. И серьезными неприятностями, конечно же. И это воняет сильнее всего.
Глава 34
Вадос снимает с моего плеча рюкзак и кидает его в шкаф в прихожей. Обреченно я смотрю, как он исчезает в куче вещей, проклиная себя за то, что убрала туда выключенный телефон. Пока мы идем на кухню через крошечный коридор и зал, полный людей, я оглядываюсь. Квартира старая, она пахнет кошками и пылью. Тут полно людей, все немного старше меня. Скорее выпускники и студенты первых курсов. Дымят прямо в квартире, сбрасывая пепел в пивные банки. Такое ощущение, что тут живет чья-то бабушка, или, по крайней мере, жила раньше. Вся мебель старая, потертая, в серванте стоят нарядные кружки и бокалы. Вижу, что кто-то пьет из таких вино. Какое кощунство.
От страха из меня выбивает весь хмель. Я стараюсь сосредоточиться. Людей на самом деле не так уж много. Один парень в коридоре, который нам открыл, около шести человек в зале, еще один на кухне. Среди них всего две девушки.
На кухне Вадос усаживает меня за маленький стол, сам начинает хлопать шкафчиками, шуршать пакетами и приподнимать бутылки, проверяя уровень содержимого.
Я смотрю в окно. На нем решетка. Конечно, какая-то бабуля боялась, что к ней влезут воры, не подозревая, что плохие люди могут свободно войти и через дверь. А вот хорошим через решетку никак не выскользнуть.
– Яночка, – Першин протягивает мне стеклянную кружку с темной жидкостью, – держи.
Я медленно поворачиваюсь к нему, улыбаюсь. Даю себе секунду. Потом встаю, подхожу к нему вплотную, его лицо совсем рядом. Чувствую его дыхание на своей щеке. Меня тошнит, но я не подаю вида. Забираю из другой его руки бутылку с вином, прижимаю к губам и делаю большой глоток, чтобы Вадим это увидел.
– А что, если бокала мне будет мало? – заставляю себя хихикнуть.
Парни одобрительно смеются. А у меня появляется призрачная надежда на то, что я смогу усыпить их бдительность.
Сажусь на подоконник, а ноги пристраиваю на стуле, где только что сидела, так дистанция от них кажется мне максимальной. Конечно, пить я не собираюсь. Но лучше притворяться, когда в моей руке бутылка из темного стекла, а не прозрачный стакан.
Вадим улыбается мне:
– Я знал, что в тебе не ошибся.
Я киваю. А сама прикидываю, что туалет с ванной смежные, и они в этой квартире ближе всего к выходу. Может быть, все не так уж страшно? Просто выйду в уборную и улизну, пока они сидят на кухне.
Решаю так и сделать. Так что какое-то время я сижу, смеюсь в правильных местах, иногда прикладываю бутылку к губам, надуваю щеки, сглатываю слюну, проявляю весь свой актерский талант, одним словом.
– А чья это квартира? – спрашиваю скучающим тоном.
– Это бабушки Андрея, – говорит Вано, пока сам Андрей салютует мне бокалом.
– Она с апреля по октябрь на даче живет.
Я растягиваю губы в улыбке:
– Прикольно.
Ни черта это не прикольно, конечно. Не квартира, а притон, все грязное, прокуренное, липкое. Такое же липкое, как мои ощущения от этой компании. Когда бабуля вернется сюда в октябре, ее ждет неприятный сюрприз.
Вадим приваливается к стене рядом со мной и кладет руку мне на колено. Я тут же вскакиваю с подоконника.
– Схожу в туалет.
И тут Першин говорит:
– Эдик, проводи Яну. Вдруг заблудится.
Все внутри обрывается, а страх снова холодит внутренности. Хватаясь за последнюю возможность, стараюсь звучать беспечно:
– Да я сама найду, тут не сложно.
– Ничего, – вкрадчиво произносит Вадос, – ему тоже не сложно.
Субтильный блондин улыбается, показывая неровные зубы. Интересно, с какой силой нужно ударить его, чтобы они повыскакивали наружу?
Под конвоем иду в туалет, запираюсь внутри на щеколду. Включаю в раковине воду и брызгаю себе в лицо. Потом опираюсь руками о голубой фаянс и склоняю голову вниз. Глубоко дышу. Думай, Яна, думай. С другой стороны, почему я решила, что раковина фаянсовая? Может быть, она керамическая. Или это одно и то же? Я щелкаю ногтем по голубой поверхности, покрытой каплями.
Господи, да не о том надо думать!
Закрываюсь ладонями и яростно тру ими лицо.
В дверь стучат, и от неожиданности я дергаюсь.
– Сейчас!
Чертов Эдик.
Я отливаю в раковину вина из бутылки, чтобы было правдоподобнее, выключаю воду и выхожу.
Но в коридоре меня ждет не Эдик. Там стоит Вадос.
– Ты долго.
Я пожимаю плечами:
– Я же девочка.
– Я соскучился, – говорит он мне куда-то в волосы, притягивая к себе за талию.
Господи, какое отвратительное ощущение. Чувствую, что вот-вот меня охватит паника. Я бросаю взгляд на дверь, и Першин это замечает.
– Хочешь уйти?
Может быть, это мой шанс? Он дает мне выбор?
– Да, – губы еле шевелятся.
Он молчит и смотрит мне в глаза. Взгляд недобрый. Хватаясь за соломинку, я бормочу:
– Я очень устала после игры, сам знаешь, как это бывает после матча. Может быть, я сейчас пойду домой, а завтра мы встретимся с тобой снова?
– Встретимся, – кивает он, – и завтра встретимся, если захочешь, родная. Но сегодня рано еще домой.
Железной хваткой он берет меня за плечо и ведет в зал, но оттуда не в кухню, парень открывает другую дверь и вталкивает меня в спальню.
Я в панике оборачиваюсь. Вадим закрывает дверь и задвигает шпингалет. Замок маленький, тонкий, но от этого тихого бряцания все мои внутренние органы будто обдает кипятком. Никакие хитрости не сработали. Вот он здесь. Не дьявол, не мальчишка из соседней школы, а пьяный парень с мутным взглядом, который закрыл меня в спальне с одной только целью. И я ушла с ним сама.