– Тут у нас вообще благодать! Овцы плодятся, виноград поспевает. А через несколько лет будет еще лучше. Не надоел вам пыльный город, ханум? Переезжайте к нам сюда со своим мяэлимом, он будет у нас гордостью республики!
Пыльный город нас и правда временами сильно утомляет. Но почему таким хрупким оказывается покой благодатных краев?
Тогда мы еще не подозревали о том, что мирная жизнь Карабаха совсем скоро будет нарушена и здесь возникнет ожесточенный национальный конфликт. Откуда, из каких недр народной жизни возникает эта вражда и взаимная ненависть? И снова льется кровь, и хоронят погибших… Нарушены многолетние связи между семьями и отдельными людьми, между соседями и друзьями. Как забыть потери, понесенные с той и другой стороны, как после этого перейти к переговорам и попытаться мирным путем разрешить возникшие противоречия?
Все эти вопросы нам предстояло задавать себе после нашего путешествия в Карабах, уже в Москве.
А пока что мы наслаждались гармонией и тишиной.
Мы долго еще сидели на скамье у потухающего костра, пока Эльдар убирался в хижине, вытрясал овечьи шкуры и раскладывал принесенные для пастухов припасы.
В село спустились в сумерки и, переполненные впечатлениями этого нескончаемо длинного дня, рано улеглись спать.
А наутро нас ждал сюрприз. Местное начальство в Шуше давало в честь высокого гостя из Германии прием. Столы были накрыты на открытом воздухе, и, как я припоминаю, было очень много приглашенных, в основном степенных мужей и без жен. Угощение в восточном стиле, когда одно блюдо сменяет другое, превосходило всякое воображение. К сожалению, попробовать все это не было никакой возможности. Произносились заздравные тосты. Из них мы узнали много нового. Оказалось, что «эффект Мессбауэра» с успехом используется в Шуше, помогая налаживанию и развитию современной экономики на основе новейших достижений мировой науки. И что к этому процессу имеет также непосредственное отношение высокочтимый мяэлим и друг мяэлима Хафиза Пашаева – Ю.М.Каган.
А про меня было сказано, что мой отец, Николай Вирта, – знаменитый автор песен, которые распевает вся страна, и потому в Баку он известен так же хорошо, как в Москве. Думаю, мой отец, прозаик, был бы нисколько не обижен превознесением его поэтического дара, к которому при жизни он испытывал, как говорится, белую зависть и перед ним преклонялся. «Евгения Онегина» он постоянно цитировал к месту и не к месту, в связи с чем его близкий друг, поэт Владимир Курочкин, подарил отцу уникальный миниатюрный том – 4 см в ширину и 6 см в длину, – «Евгения Онегина» (Свердловское Областное изд-во, 1937 г., тираж 10000 экз., цена 3 р. 50 коп., переплет 1 р. 50коп.) со следующей надписью:
«Коля, это твое евангелие? Эге! И мое!»
У нас дома Пушкина вообще обожествляли и прибегали к нему и в радости, и в горестях.
Издержки восточного красноречия не затмевали главного, – в Азербайджане, куда бы ни занесли нас пути-дороги, нас принимали с искренней сердечностью, которую так редко встретишь в наших северных широтах, и потому мы были растроганы и счастливы. И с этим настроением покинули этот замечательный край.
Наш путь лежал в столицу Таджикистана, Душанбе. Там проводилась, пользуясь лексикой того времени, «общесоюзная конференция» на тему: «Эффект Мессбауэра – фундаментальный вклад в современную науку» с приглашением на нее самого автора одного из самых значительных открытий нашего столетия. Рудольф Мессбауэр находился тогда в расцвете сил, и как любитель путешествий, с большим энтузиазмом решил воспользоваться таким редким шансом, как возможность посетить эту далекую азиатскую республику.
Шел сентябрь месяц, и стояла аномальная для этого времени года жара. Над плоскими крышами домов курилась мгла, так что иногда казалось, что все пески таджикской пустыни взметнулись и повисли над притихшим от зноя городом. Ощущалась нехватка воды. ТВ и радио, а также местная пресса призывали граждан экономить воду при употреблении ее для бытовых нужд. Страдали посевы, т.к. некоторые отводные каналы высохли до самого дна. Питьевую воду привозили всеми видами транспорта из соседних областей.
В гостинице, где нас поселили, никаких проблем с водой мы, конечно, не испытывали. Единственное предупреждение, которое мы от администрации получили, было извинение за то, что по ночам воду в гостинице перекрывают. Но для чего гостям ночью вода?! Ночью можно без нее и обойтись.
Наш друг Рудольф Мессбауэр остроумно заметил при этом:
– Если в городе нехватка воды, то почему бы не починить краны в гостинице, которые постоянно текут и вода бесполезно уходит в канализацию? Почему бы эти краны не подкрутить, глядишь, и воду сэкономишь?
Ох, уж эти мне прозорливые физики!
Конференция по «Эффекту Мессбауэра» начиналась на следующее утро после нашего приезда и проходила несколько дней. Наш друг Рудольф Мессбауэр находился в эйфории. Ему явно льстило повышенное внимание к его персоне, которое превосходило все его ожидания. Никакого сравнения с тем, как при всем уважении к званию нобелевского лауреата принимают на Западе «visiting» профессора. Зато здесь, в Душанбе, его ждали переполненные аудитории Университета. Восторженные слушатели. После лекций – оглушительные овации. Пышные приемы с произнесением восточных тостов. У кого угодно закружится от такого успеха голова.
А впереди у нас были запланированы поездки по стране, которая поражала воображение своими грандиозными масштабами. Покрытые снегом горные хребты, отроги которых принадлежат к системам Тянь-Шаня, Гиссаро-Алая и Памира с одной из высочайших вершин мира – пиком Коммунизма, вздымающимся на территории Таджикистана, – высота 7495 м над уровнем моря. В какой бы точке Таджикистана вы ни находились, хребты и цепи гор видны вам отовсюду, внушая жителям равнин и плоскогорий особое почтение к этой поднебесной стране.
Перепад высоты между горными хребтами и долинами: Ферганской, Зеравшанской, Вахшской и Гиссарской, составляющий тысячи метров, как бы самой природой предоставляет уникальную возможность для преобразования энергии стекающих с гор потоков в электроэнергию. И в Таджикистане этим активно пользуются. Электроэнергия составляет основу развивающейся горнодобывающей, металлургической, хлопкообрабатывающей и пищевой промышленности. Одну из этих ГЭС нам посчастливилось увидеть воочию.
Нас повезли на Нурекскую ГЭС, стоящую на реке Вахш, правостороннем притоке Амударьи, одной из грандиозных водных артерий планеты. Каким образом люди сумели укротить стихию, оглушившую нас своим ревом? Так и кажется, строители мостов, строители гидроэлектростанций представляют собой людей особой породы, посмевшей поспорить силой с одной из самых грозных стихий на земле…
Из уважения к иностранному гостю нас провели в зал управления. На фоне выкрашенных в синий цвет стен мелькали бесчисленные огоньки, у пульта управления молодые люди следили за показателями работы ГЭС. Они ни на секунду не оторвались от своих датчиков и не повернули головы к вошедшим.
Рудольф выразительно взглянул на Юру. Это какое-то чудо: здесь, в предгорьях Памира, молодые люди управляют современной техникой, сюда пришел прогресс, ранее неведомый этой стране, возникшей на территории средневекового Бухарского ханства… Ради таких впечатлений наш друг Мессбауэр готов был мчаться на край света.
Зной, зной как будто бы стекает с неба и не дает передышки ни растениям, ни животным, ни людям. Но, несмотря на это, мы едем на плантации хлопчатника. Они пушатся белыми, раскрывшимися коробочками, и теперь главное – их содержимое бережно собрать. Машинным способом, а в некоторых случаях, если это особо ценные сорта, и ручным. Работа невероятно трудоемкая, изнурительная при этой жаре.
А как от нее спасаются местные жители? Да очень просто, – надо потуже затянуть пояс на шелковом, ватном халате и сесть в чайхане пить горячий чай. Или из сухой жары на улице отправиться в турецкие бани – в парную жару, где вас на мраморном белом подиуме обдадут отварами разных экзотических трав, разомнут и уверят в том, что назавтра вы помолодеете на десять лет. Ради такой перспективы можно перетерпеть и не такие экзекуции.
После окончания лекций Рудольфу, как почетному гостю республики Таджикистан, был вручен подарок – зеленый шелковый стеганый халат, подбитый ватой, в комплекте с такой же расшитой золотом тюбетейкой. У себя в Грюнвальде он любил под вечер, облачившись в этот халат и в тюбетейку и важно восседая в кресле, беседовать со своими котами. Сидя несколько поодаль от хозяйского кресла, коты внимали ему, одинаково упитанные, рыжие, ушки на макушке, уставившись на него своими неподвижными бусинами-глазами. Готова поспорить, Рудик с невероятным жаром, временами грозя по своему обыкновению указательным пальцем, чтобы подчеркнуть свою мысль, рассказывал котам про незабываемые впечатления, вынесенные из поездок в республики бывшего СССР, и о том, какой прием ему был там оказан.
А дороги звали изведать еще неизведанное. Нас с Рудольфом Мессбауэром давно ждали в Тбилиси и Ереване. Научная общественность этих университетских городов с энтузиазмом встречала прославленного гостя, стараясь продемонстрировать ему свои успехи, услышать его отзывы, а может быть, чем-нибудь его заинтересовать! Или получить приглашение на какой-нибудь научный семинар или конференцию в Германию. Приглашения, действительно, приходили. И такие поездки становились регулярной формой сотрудничества между двумя странами.
Только возможно ли было в Тбилиси или Ереване сосредоточиться на проблемах современной физики, когда тут надо было столько всего осмотреть, оглядеть, обходить и объездить?! Лично я в этом сильно сомневаюсь, хотя на фотографиях того времени наши ученые мужи сохраняют вполне серьезный вид. Но, может быть, это они специально позировали для истории?
В былые времена мы с моим мужем были тесно связаны дружбой, научными интересами и просто любовью с Грузией. Прежде всего – незабываемая дружба с Элептером Луарсабовичем Андроникашвили, академиком Грузинской АН, директором физического института и братом знаменитого Ираклия Андроникова. При этом сложно утверждать, кто из этих двух знаменитых братьев был более знаменит.