А общество уже вернулось к своим обычным разговорам о поездках, путешествиях и грядущем музыкальном фестивале…
В тот последний наш приезд в Мюнхен мы много раз пытались дозвониться Кристалл. Автоответчик исправно работал, так что Кристалл знала, что мы в Мюнхене и очень хотим ее видеть. Где-нибудь посидеть, поговорить. Сколько лет дружеские отношения с ними составляли неотъемлемую часть нашей жизни. Но она так и не вышла с нами на связь. И на этом все оборвалось.
Рудольф Мессбауэр, один из выдающихся ученых нашего века, скончался 14 сентября 2011 года.
Иных уж нет, а те далече
Потери, потери… Очень многих уже нет, а мы еще живы. Это все потому, что в нашей стране увеличивается продолжительность жизни, что в свою очередь объясняется улучшением условий нашего пребывания на этом свете, а также медицинского обслуживания и несомненного прогресса в области фармакологии. Говорят, еще неплохо вести активный образ жизни, – например, делать по утрам зарядку и быстрым шагом, поднимая коленки, ходить до ближайшего супермаркета. Собственно говоря, ничего такого невыполнимого, надо только взять себя в руки. Вот я и стараюсь это делать.
Но сначала о тех, кто далече.
Америка. Неоднократно и подолгу там бывая, мы смогли разглядеть ее жизнь изнутри и убедиться в том, насколько великая эта страна. Пригреты и накормлены миллионы беженцев со всего мира. Эмигранты из СССР, уезжавшие по еврейским программам, обеспечены бесплатным медицинским обслуживанием, жильем, а по старости еще и бытовым уходом. Ничего подобного наши социальные субсидии им предоставить не могли.
Остаться голодным в Америке просто невозможно. На каждом прилавке продуктового магазина имеются тарелки с пробным угощением – бери сколько хочешь и ешь до отвала. То же самое происходит и с кофе: в любой булочной вслед за первой оплаченной чашкой кофе можно пить сколько угодно, с сахаром и с молоком. Жаль только, что вся эта халява не всем идет на пользу: при первой же встрече с Нью-Йорком вас поражает множество невероятно тучных людей, которые едва передвигаются на своих ногах-подставках и представляют собой весьма пугающее зрелище.
И еще одно наблюдение не из приятных.
Конечно, Сергей Довлатов прав: в Нью-Йорке достают тараканы. Мы обратили на это внимание, когда впервые поселились в этом городе у наших знакомых в запасной однокомнатной квартирке, выходившей своим единственным окном на сплетение лестниц, водопроводных и еще каких-то труб двора-колодца одиннадцатиэтажного небоскреба. Бороться с тараканами было бесполезно. Но, как замечает Довлатов в своей повести «Ремесло», тараканы эти имеют совесть и никуда, кроме кухни, не переползают, а кроме того, и запаха особого не имеют, так что с этим злом надо просто примириться, и все тут. В остальном же нас все здесь устраивало, хотя и сильно отличалось от тех порядков, к которым мы привыкли у себя дома.
После Нью-Йорка мы переехали в Вашингтон, потом в Бостон, потом посетили штат Флорида и ее столицу, Таллахасси. В следующем году мы были на другом побережье – Лос-Анджелес, Санта-Барбара, Сан-Франциско, Хьюстон, Чикаго.
Я далека от мысли делиться впечатлениями о красотах природы, океана, каньонов и водопадов. О потрясающих дорогах и мостах. О городах с неслыханными небоскребами и поселках «одноэтажной Америки». Главное, нас везде окружали старые и новые друзья, коллеги моего мужа по работе, а иной раз и родственники, уехавшие на ПМЖ в эту страну.
Нашим родственникам, брату моего мужа Борису Кагану и его жене Наташе, в Америке предоставили муниципальную квартиру с видом на океан, и до самой своей кончины, достигнув 95 лет, наш Боба жил со своей женой в комфорте и благополучии. Уж не говоря о том, что медицинская помощь оказывалась им совершенно бесплатно.
Помимо нашего брата в Америке с недавних пор обосновались наши близкие друзья, и мы, конечно, хотели с ними повидаться. С этой целью, не покушаясь осматривать ее красоты и экзотику, мы двинулись во Флориду, где недалеко от ее столицы Таллахасси, живут Лев и Ляля Горьковы.
Но прежде чем окончательно перебраться в Америку, начну с ближних подступов.
В Триесте в 1999 году проходила международная конференция по физике, на которую съехались ученые из многих стран. Мы особенно подружились с Бобом Шриффером и его женой Аней.
В «Советском энциклопедическом словаре» 1989 года о Шриффере говорится:
«Шриффер, Джон Роберт (род. в 1931 году), американский физик. Один из авторов микроскопической теории сверхпроводимости (1957). Нобелевская премия (1972 год, совместно с Дж. Бардином и Л. Купером)».
А на самом деле это невероятно приятная пара, которая проявила к нам исключительную сердечность и внимание. Как жаль, что они живут за океаном. Вот кого хотела бы я иметь в своих друзьях. Однако Боба Шриффера я вижу перед собой каждый день из любой точки своей квартиры. Объясняется это тем, что коллега моего мужа, член-корреспондент РАН Леонид Максимов, блестящий физик и к тому же талантливый художник, во время визита Боба Шриффера в Москву в 1979 году создал замечательный рисунок, изображающий его с моим мужем Юрой, и подарил его нам. Теперь этот шедевр висит у нас, и Юра с Бобом Шриффером постоянно у меня перед глазами. Они обдумывают что-то очень серьезное, при этом у Юры ехидная улыбка победителя, как бы поймавшего за хвост какую-то важную мысль, но Боб в сомнении смотрит куда-то вдаль. Боб настроен более скептически.
В Триесте мы с ними проводили все свободное время. Кажется, наша симпатия друг к другу была обоюдной. Мы с ними посещали самые экзотические траттории, где нам предлагались всевозможные дары моря. Крабы и раки в небольших тазах, которые на тележках подвозили к нашему столу, шевелились и ползали, прежде чем стать нашей закуской к итальянскому местному вину. На таких же тележках подвозили овощи и фрукты. Лучше всего было бы оставить их для какого-то натюрморта, до того живописно и красочно было все это изобилие!
Кроме того, мы без устали осматривали окрестности Триеста. В Италии, как всем понятно, каждый холм или долина таят в себе драгоценные свидетельства минувших веков, а может быть, тысячелетий. И каждый гладко отполированный – водой? или временем? или умелой рукой? – кусок мрамора, который ты, не избежав искушения, поднял с земли и унес с собой, заключает в себе целый пласт исчезнувшей цивилизации. Вот перед тобой этот белый кусочек мрамора, сейчас он служит тебе пресс-папье, а может быть, он, вместилище исторических событий, представляет собой такую ценность, какую немыслимо себе вообразить?
Однажды мы с Аней и Бобом отправились в местечко Аквилея, если я правильно записала в своих дневниках это название. Оно расположено примерно в ста двадцати километрах от Триеста. Туристические справочники настоятельно рекомендуют его посетить и сообщают, что там сохранились редкой красоты руины католического храма с уникальной мозаикой, а также остатки бани и бассейна какой-то знаменитой виллы, принадлежащей некогда римским патрициям.
Машину, как всегда, вел Боб Шриффер, заправский водитель. Наш путь лежал вглубь материка и проходил по равнине. Кругом виноградники, кукурузные плантации, оливковые рощи. Знаки на скоростной трассе разрешали развивать скорость до 120 км/ час. Смотрим на спидометр – 140 км/час, 160 км/час. Мы с Аней судорожно вцепились в передние спинки. И замерли от ужаса. Юра, сидящий впереди, постукивает по спидометру. Но Боб не обращает на наши протесты никакого внимания. В тот раз все обошлось благополучно, но однажды лихачество сильно Боба подвело. Это драматическое происшествие случилось значительно позже и серьезно отравило жизнь семьи. Кажется, Боб кого-то сбил. И последовало неотвратимое наказание.
А пока что мы благополучно добрались до Аквилеи и вступили в Археологический парк.
Нам открылась поразительная картина. У подножия лестницы, ведущей к храму, – белая мраморная колонна с волчицей, кормящая Ромула и Рема, – копия римской. Ее нашли при раскопках и восстановили. Руины храма красноречиво свидетельствуют о его былом великолепии. Основание круглой башни говорит о ее высоте, частично сохранившиеся стены по сию пору внушают туристам почтительное преклонение перед размерами и мощью этого сооружения, дошедшего до нас из глубины веков.
Внутри храма те самые мозаики, которые рекламируют справочники. Археологи открыли их на глубине примерно в полтора метра. Эта напольная мозаика тематическая: с одной стороны изображена рыбная ловля сетями и рыбы разной величины и формы. И водоросли, водоросли. С другой стороны – сцены охоты в лесной чаще на оленей. Деревья, птицы, животные – все воссоздано во всех деталях. Удивительно, что даже цвет мозаики, обнаруженной под напластованиями времени, не поблек за сотни лет. Мы рассматриваем это чудо и не можем от него оторваться.
А дальше нас ждет еще одно открытие. Остатки бани и бассейна во дворе некогда существовавшего дворца римских патрициев. И здесь, как и в храме, сохранились изумительные по красоте напольные мозаики.
На этих раскопках я в очередной раз восхитилась практической сметкой американцев.
Аня Шриффер, по профессии дизайнер и отчасти рекламный агент, везде и всюду возила с собой планшет для зарисовок. Вижу Аню перед собой – слегка полноватая и очень привлекательная внешне, она избрала для себя собственный стиль в одежде. Предпочтение она отдавала шелковым блузкам и юбкам, что ей очень подходило. Планшет она возила с собой не зря и зарисовывала в него все, что ей особенно понравилось. На этот раз это был растительный орнамент, украшавший пол римской бани. Цветы, листья, виноградные лозы. Аня тщательно все это зарисовала в свой планшет и впоследствии использовала эти зарисовки в практических целях. У себя в Талахаси, столице Флориды, где они с Бобом живут, она продала его одной швейно-кружевной фабрике, производящей предметы туалета и домашнего обихода. Кружевные воротнички, накидки и вышитые салфетки были изготовлены по Аниным эскизам и хорошо раскупались.