– Надо бы все-таки убедить наших ученых прислушаться к голосу общественности.
В тот вечер Коля был настроен философски и потому был склонен давать анализ ситуации вообще и своей в частности. Свое будущее он видел очень ясно: по истечении положенного срока он уходит с поста вице-президента Академии наук и целиком сосредотачивается на работе у себя в Институте нефтехимического синтеза им А.В.Топчиева.
– Ну, а твое будущее и без того понятно, – сказал Коля моему мужу. – При любом раскладе ты будешь по-прежнему трудиться в «Курчатнике» в своей должности руководителя теоретического отдела, куда же он денется?! У тебя вообще, кроме «пятого пункта», все в порядке!
На этой шутливой ноте мы расстались в тот вечер, и кто же мог подумать, что это будет последняя наша встреча?!
Коле предстояла серьезная операция. Она прошла вроде бы вполне успешно, ее провел блестящий хирург в одной из лучших клиник Москвы. За несколько часов до его внезапного ухода Коля разговаривал по телефону с Лялей в хорошем настроении – были очевидны все признаки выздоровления. Но тут случилось непредсказуемое. Оторвался тромб, и Коли не стало.
Это как выстрел из-за угла.
Дружба с Колей и его первой, несколько лет назад ушедшей из жизни женой, Наташей Шаховой, относит нас в годы молодости. Все мы жили тогда примерно на одном уровне – относительно скромное благосостояние, обилие друзей и жажда общения. Мы постоянно собирались и у Коли с Наташей или у нас, виделись в доме общих друзей, старались вместе отдыхать в Пицунде или Дубултах, а позже выезжали за границу.
В Дубултах в августе 1991 года мы пережили тревожное время. Однажды, посреди ночи, ближе к утру, часов что-нибудь в пять, звонит нам в номер наша подруга Алла Гербер, которая там тоже отдыхала, и говорит:
– Юра, мой муж, полусонный и ничего еще не понимая, взял трубку. – Извини, пожалуйста, что я тебя так рано разбудила, но у меня бессонница, и я не сплю, а слушаю радио «Свобода». Так вот они сообщили, что Горбачев арестован на отдыхе в Форосе, а в Москве переворот. Власть захватила какая-то странная компания по названию ГКЧП…
Мы повскакали с кроватей и сейчас же собрались все вместе на совет. Стали думать и гадать, что делать. Информации было совершенно недостаточно. Радио нещадно глушили, к телефонам выстроились немыслимые очереди. А по телевизору беспрерывно крутили балет «Лебединое озеро».
Ясно было одно – надо как можно скорее выбираться в Москву: дома у всех остались дети, и мы страшно волновались.
Столь любимая мной Рига не в первый раз оказывалась ловушкой для моей семьи: маленькой девочкой я со своими родителями оказалась в Риге 21 июня 1941 года – там собирался всероссийский писательский форум, на котором должен был присутствовать мой отец. Тогда правительство Латвии сделало все возможное, чтобы как можно быстрее отправить писателей домой. Однако же война догнала нас в пути, и наш поезд под Нарвой попал под бомбежку. Это было первое испытание, выпавшее на нашу долю в череде невзгод военного лихолетья.
Мы увидели развороченные рельсы, поврежденную насыпь и долго стояли на путях, пока наш поезд не пропустили дальше…
На этот раз мы в тот же вечер смогли покинуть Ригу и благополучно добраться до дома.
Открываем дверь нашей квартиры и видим – вся прихожая завалена грудой мокрых курток, кроссовок, свитеров. Минутный шок. Но вскоре нам все стало ясно.
Это наш сын Максим со своими товарищами мокли всю ночь под дождем у Белого дома, а потом приезжали к нам домой обогреваться. Выходит, не напрасно мы так за него волновались… Вскоре эти парни, мокнувшие с нашим сыном в ту ночь у Белого дома, стали получать письма с пометкой: «Правительственное». Это Президент Борис Ельцин поименно благодарил каждого из них за поддержку…
Как– то так само собой получилось, что Коля Платэ был бессменным лидером нашей маленькой группы, когда мы оказывались с ним на отдыхе. Мы с удовольствием поручали ему заказывать обед или ужин в ресторане, и тут он блистал своим произношением, одинаково свободно объясняясь и на английском, и на французском, а также поражая нас своими познаниями в области национальной кухни и, конечно, локального виноделия. Вообще-то Коля всячески старался не набирать лишнего веса, но вся беда заключалась в том, что первая его жена, Наташа, прекрасно готовила, а Ляля, будучи современной деловой женщиной, печет потрясающие пироги и делает фантастические торты.
Ну и конечно, Коля лидировал за рулем. Это была его страсть – в первый же день пребывания на новом месте он брал машину напрокат, мгновенно с ней осваивался и приглашал нас всех в путешествие. Выбрать маршрут для поездки и безбоязненно двинуться куда глаза глядят по неведомым трассам – это был Колин конек. Изредка к управлению нашим транспортным средством допускался мой муж. Так мы объехали с ним Прибалтику, Грецию…
В юности мы с Колей любили танцевать. Часто встречали Новый год в шумной компании, в ЦДЛ или у нас на даче. Начинались танцы, и Коля вскакивал и меня приглашал, – легкий флирт, «ангельский, воздушный», по выражению Коли, продолжался у нас с ним и при Наташе, и при Ляле. Мне всегда было приятно с ним танцевать, замечать, что Коля обращает внимание на мои наряды…
А вот с моим мужем они были многолетними партнерами по теннису, лыжам, дальним прогулкам. Тут я не удержусь, чтобы не реабилитировать немного моего мужа. Несмотря на разницу в возрасте, – Юра на N-количество лет старше Платэ, – лидером в спорте часто оказывался именно он, исключительно благодаря своему темпераменту и азарту…
Со временем наша дружба с Колей укреплялась. Мы стали соседями по дачам. А в современном мире территориальная близость заметно облегчает общение. Стоило нам выйти из своей калитки и перейти овраг, как мы уже без всяких затрат усилий и времени на разъезды оказывались в гостеприимном доме Платэ. Здесь нас окружала большая и дружная семья. К своим детям, старшему Алеше и младшей Кате, Наташа относилась со священным трепетом, ни в чем им не перечила и даже, кажется, слегка побаивалась. Дети платили ей нежной любовью и привязанностью.
Замечательно, что с Катей и мужем, Русланом Фадеечевым, мы по сию пору регулярно встречаемся. В день рождения Коли Платэ Катя с Русланом приезжают из Лондона в Москву и приглашают всех нас, старинных друзей их отца, отметить в теплой обстановке этот замечательный день, повидаться, поговорить, вспомнить Колю. Спасибо этим детям за внимание к старшему поколению.
Частым гостем в их доме был Колин брат Феликс, самый родной и близкий, с женой Наташей и мать, – Раиса Николаевна Зелинская.
Надо сказать, что с матерью, известной художницей, дочерью прославленного академика Н.Д. Зелинского, у Николая Платэ были совершенно особенные отношения. Кроме родственных чувств, которые он к ней безусловно испытывал, Раиса Николаевна импонировала ему как творческая личность. Надо было видеть, с каким энтузиазмом устраивал он вернисажи своей матери, собирал друзей, организовывал показ по ТВ. Для Коли каждая выставка картин Раисы Николаевны, издание каталога или альбома были праздником, которому он радовался, как своему собственному.
Казалось бы, ничто не могло нарушить счастье этой семьи. И тут вдруг случилось непоправимое – скоропостижная смерть Наташи, в которую трудно было поверить, настолько не вязалось со всем ее обликом это самое понятие – конец. Болезнь подкралась к ней неожиданно, даже самые близкие не успели проникнуться мыслью о том, что исход может быть самым тяжелым, – и Наташи не станет.
Коля погрузился в отчаяние. Мы и сами приходили в отчаяние, потому что не знали, как ему помочь. В ряду потерь, которые неизбежно готовит нам судьба, эта потеря оказалась для нас одной из самых болезненных. Яркая и незаурядная личность, Наташа Шахова долгие годы была рядом с нами, и без нее мы словно бы осиротели – к кому теперь обратиться за умным советом, с кем обсудить какой-нибудь острый вопрос?
Но тут произошло событие, которое невозможно предвидеть, оно свалилось на него, как стихийная сила природы, как поворот судьбы, – к нежданному счастью и любви. Женщина, которую он знал с момента ее рождения, знал как дочь своего старшего коллеги академика Николая Марковича Эмануэля, Ольга Эмануэль, в один прекрасный момент стала для него близкой и родной. Видимо, что-то такое произошло в атмосфере, какая-то вспышка – и эти двое посмотрели друг на друга иными глазами.
Я и раньше встречала Лялю в разных компаниях – красивая молодая женщина, безусловно обращающая на себя внимание. Но кто же мог подумать в те далекие годы, что судьба в конце концов соединит Лялю с Колей и они составят прекрасную пару?
Коля возродился рядом с Лялей – был энергичен, весел, он был на подъеме. Успех сопутствовал ему во всем – в науке, в поездках, в получении различных премий и наград. За их маршрутами невозможно было уследить – замыкал этот список, кажется, Кувейт. Награды следовали одна за другой.
В начале 2007 года мы разделили с Колей большое торжество – Каган и Платэ, наряду с другими лауреатами, получили премию «Триумф». До недавних пор этой премией, которую финансировал Борис Березовский, награждали за выдающиеся достижения деятелей искусства и литературы, но с некоторого времени ей стали награждать также и ученых. И вот Юра и Коля в числе первых ее лауреатов.
Коля прекрасно выглядел на этом торжественном приеме. В петлице пиджака неприметный с виду значок – Ордена Почетного Легиона. Награда за выдающийся вклад Николая Платэ в развитие и укрепление связей между российским и французским научным сообществом. Казалось бы, что же еще?! Выступая с благодарственной речью, Платэ в очередной раз продемонстрировал свое умение владеть аудиторией, свое обаяние и артистизм. Не будь он академиком, может он стал бы выдающимся актером? Кто знает. И как это несправедливо, что все это разом оборвалось.
С нашей семьей Коля дружил, употребляя популярный ныне термин, по вертикали. Со старшим поколением, то есть со мной и моим мужем, а также с нашим сыном и внуком.