— Да, между ними очень тесные отношения. Интересные сведения.
Михара вспомнил вчерашнюю встречу с Тацуо Ясуда. Бесспорно, он человек с острым умом, это видно сразу. А глаза — о, эти приветливые глаза видят насквозь! Такой своего не упустит. Его самоуверенность действует на окружающих подавляюще. Михара вчера почувствовал, что он из тех, кого голыми руками не возьмешь. Подобному типу в самом деле ничего не стоит вкрасться в доверие к начальнику сектора вроде Есио Исида.
— А не удалось ли выяснить, в каких отношениях был Ясуда с покойным Саяма?
— Я как раз об этом думал. Нет, здесь, кажется, нет ничего подозрительного, — ответил Касаи. — Конечно, какая-то связь существовала. Саяма ведь был помощником начальника отдела и неплохо справлялся со своими обязанностями. Но проверка показала, что их отношения не шли дальше деловых. Никаких данных о большей близости нет.
Касаи протянул Михара пачку сигарет. Он взял одну, закурил.
— Ну что, попробуем копнуть Ясуда? — инспектор придвинулся к Михара — так он делал всегда, когда испытывал к чему-либо особый интерес.
— По-моему, это необходимо. Во всяком случае, очень хочется, — ответил Михара, глядя в хитро поблескивавшие глаза начальника.
— Вопрос случайности и необходимости? — пошутил Касаи. У него, очевидно, было хорошее настроение.
— Здесь имела место преднамеренность и только преднамеренность. Эти четыре минуты были использованы преднамеренно. Слишком уж малое время для случайности.
— «Если удастся установить, что действия были преднамеренными, то можно докопаться и до их цели», — так, кажется, ты вчера сказал?
— Да, так.
— То есть Ясуда было мало видеть собственными глазами отъезжающих Саяма и О-Токи. Потребовались еще очевидцы. Все получилось очень естественно, слишком уж естественно для случайности. Так?
— Я думаю, так.
— Правильно. Я с тобой согласен. Что ж, берись за дело. Обдумай все хорошенько. Даю тебе полную свободу.
Михара смял сигарету о край пепельницы. Слегка поклонился.
— Есть. Не отступлюсь, пока не соберу всех доказательств.
Но инспектору, кажется, не хотелось сразу отпускать Михара.
— А с какого конца думаешь начать? — спросил он как бы между прочим. Но тон его был серьезным.
— Сначала выясню, где был и что делал Ясуда в течение трех дней, 19, 20 и 21 января.
— В течение трех дней, значит. Гм, трупы самоубийц были обнаружены на Касийском взморье утром двадцать первого, следовательно, проверишь, что он делал в этот день и в течение двух предыдущих. Но, кажется, нужно два дня, чтобы покрыть расстояние от Токио до Кюсю и обратно.
— Да. Пожалуй, и двадцать второе число придется прихватить.
— Сколько времени идет обычный поезд от Токио до Хаката?
— Чуть больше двадцати часов. А экспресс типа «Асакадзэ» — семнадцать часов двадцать пять минут.
— Значит, только на дорогу требуется около сорока часов… — Инспектор задумался…
Михара снова сидел в приемной Ясуда. Девушка, подавшая чай и печенье, сказала, что Ясуда-сан сейчас говорит по телефону и просил его подождать. Он долго не появлялся. Михара разглядывал натюрморт, висевший на стене. «Однако деловые разговоры отнимают много времени», — подумал помощник инспектора. В этот момент в дверях появился Ясуда.
— Простите, заставил вас столько ждать! — сказал он, широко улыбаясь.
Как и вчера, Михара почувствовал, что этот человек его подавляет.
— Это вы простите, что так часто приходится вас беспокоить, — сказал он, приподнимаясь.
— Ну что вы! Жаль, что задержал вас. Разговаривал по телефону, — в глазах Ясуда появилось снисходительное выражение.
— Видно, дела у вас идут хорошо. От души рад.
— Благодарю. Но сейчас как раз был не деловой разговор. Звонил домой, в Камакура.
— A-а, с супругой беседовали? — Михара вспомнил, что жена Ясуда живет в Камакура.
— Нет, с женщиной, которая за ней ухаживает. В последнее время болезнь жены обострилась, а я не могу каждый день ездить в Камакура. Вот и приходится по междугородному справляться о ее состоянии, — Ясуда продолжал вежливо улыбаться.
— Трудно вам приходится!
Ясуда поклонился.
— Ясуда-сан, — Михара старался держаться как можно проще, — вот я сегодня опять к вам с вопросами.
— Я вас слушаю. — Делец был абсолютно спокоен.
— Мне хотелось узнать… Правда, прошло уже много времени, и, может быть, вы не помните… Так вот, были ли вы в Токио с 20 по 22 января? Я спрашиваю об этом просто для сведения.
Ясуда засмеялся.
— Так я вам и поверю! Небось подозреваете меня в чем-нибудь?
— Ну что вы! Просто для сведения.
Михара сказал это умышленно, рассчитывая, что Ясуда тут же свяжет его вопрос с самоубийством Саяма. Однако лицо Ясуда оставалось непроницаемым.
— Двадцатого, гм… двадцатого… — Задумавшись, он прикрыл глаза, потом вынул из ящика стола маленькую записную книжку, полистал. — Ну да, правильно, 20 января я выехал по делам на Хоккайдо.
— На Хоккайдо?
— Да, в Саппоро у меня есть крупный покупатель, фирма «Футаба сёкай». Я ездил к ним. Пробыл на Хоккайдо два дня… — он снова заглянул в записную книжку, — и двадцать пятого вернулся в Токио.
Хоккайдо… Михара ничего не понимал. В обратную сторону от Кюсю.
— Рассказать вам подробней о поездке? — Ясуда улыбался, глядя прямо в лицо инспектору.
— С удовольствием послушаю, — Михара вытащил из кармана блокнот и карандаш.
— Итак. Двадцатого выехал из Токио, в девятнадцать часов пятнадцать минут, с вокзала Уэно, экспрессом «Товада».
— Простите, вы поехали один?
— Да. Обычно по делам я всегда езжу один.
— Спасибо. Продолжайте, пожалуйста.
— На следующее утро, в девять часов десять минут, приехал в Аомори. Этот поезд подается прямо на пароход, курсирующий между Аомори и Хакодатэ, — говорил Ясуда, время от времени заглядывая в записную книжку. — В четырнадцать часов двадцать минут был уже в Хакодатэ. Дальше состав соединяют с экспрессом «Маримо». Он отправляется в 14.50. В Саппоро прибыл в 20.34. На станции меня встретил Каваниси-сан, служащий фирмы «Футаба сёкай». В гостинице «Марусо» для меня был заказан номер. Там я и остановился. Это было вечером двадцать первого. Двадцать второе и двадцать третье провел в Саппоро, а двадцать четвертого выехал обратно и двадцать пятого вернулся в Токио.
Михара все записал.
— Ну как, пригодятся вам эти сведения? — пряча записную книжку и продолжая улыбаться, спросил Ясуда.
— Спасибо большое, вы все очень подробно рассказали, — уклончиво ответил Михара и тоже слегка улыбнулся.
— Да, у вас тоже не легкий хлеб. Оказывается, приходится проверять всевозможные вещи.
Это было сказано спокойно, но Михара уловил легкую иронию.
— Не обижайтесь, пожалуйста. Это я ведь так, для очистки совести спрашиваю.
— Ну что вы, я нисколько не обижаюсь. Всегда к вашим услугам.
— Простите, снова оторвал вас от работы…
Ясуда проводил Михара до выхода. Спокойный и самоуверенный, как всегда.
По дороге в департамент полиции Михара зашел в кафетерий на Юракутё. Как обычно, заказал чашку кофе. Вытащил записную книжку, составил небольшую табличку:
20 января. Токио. С вокзала Уэно экспрессом «Товада» в 19.15 отбыл в Аомори. В Аомори приехал 21 января в 9.09. Далее пароходом до Хакодатэ. Прибыл в 14.20. Из Хакодатэ экспрессом «Маримо» до Саппоро. Прибыл в 20.34 (на вокзале его встретил служащий фирмы). Остановился в гостинице «Марусо». Пробыл в Саппоро с вечера 21 по 24-е. Выехал в Токио. Прибыл в Токио 25 января.
Пока Михара изучал свою таблицу, официантка, подававшая кофе, заглянула через его плечо.
— О, Михара-сан, собираетесь на Хоккайдо?
— Да, как будто собираюсь… — усмехнулся Михара.
— Как здорово! Недавно были на Кюсю, а теперь на Хоккайдо. То на запад, то на север — как птица, — с завистью сказала официантка.
И действительно, арена событий протянулась от одного конца Японии до другого.
Вернувшись на работу, Михара подробно доложил обо всем начальнику. Тот принялся изучать таблицу.
— Так-так… — Касаи слушал очень внимательно. — Да, удивил… Хоккайдо и Кюсю — совершенно противоположные концы!
— Кажется, мы потерпели небольшое фиаско, — Михара уже начал сомневаться в собственной версии.
— Ты думаешь, он говорит правду? — сказал инспектор, подперев щеку рукой.
— Ясуда — человек умный. Он не станет врать, если мы можем его проверить.
— И все же необходимо проверить.
— Разумеется. Попросим управление полиции Саппоро опросить служащего фирмы «Футаба сёкай», который, по словам Ясуда, встретил его на вокзале.
— Да, распорядись, пожалуйста.
Михара было поднялся, но Касаи остановил его:
— Погоди минуточку. Ясуда женат?
— Да. Но жена очень больна и живет в Камакура.
— Да-да, вчера ты говорил.
— Как раз сегодня, когда я был у него, он звонил туда, справлялся о ее здоровье. Ей, кажется, стало хуже.
— Значит, в Токио он живет один?
В Токио Ясуда жил один, в районе Асакэя. У него были две прислуги.
Михара отправил длинную телеграмму в управление полиции Саппоро. Ответ придет завтра или послезавтра. Но он ничего не изменит, смешно было заподозрить Ясуда в такой глупой лжи. Михара начал нервничать. Тоненькая ниточка ускользала. И вдруг возникла новая мысль. Действительно ли жена Ясуда лечится в Камакура? Конечно, трудно допустить, что она имеет какое-то отношение к этому делу. Но мысль о четырех минутах навязчиво возвращалась снова и снова. Ясуда знал о них потому, что часто ездил к больной жене в Камакура. А может быть, там не жена, а кто-то другой? То, что он побывал на Хоккайдо, безусловно, подтвердится: ведь Ясуда знает, что полиция опросит свидетелей. А вот в отношении больной жены он мог подумать, что вряд ли это станут проверять.
Инспектор куда-то вышел. Михара положил ему на стол записку, всего лишь два слова: