— Красивая, правда? И эффект от неё тоже прекрасный, — заметил он и мягко похлопал обратной стороной щётки по собственной ладони.
Я почувствовала, как быстро заколотилось моё сердце, и ощутила, что между ног опять стало влажно. Рядом с длинной деревянной пластиной и щёткой на столе лежали тонкие шелковые верёвки. Он погладил их задумчиво:
— Я заметил, что у тебя такие нежные запястья и очаровательные руки. Очень не хотелось бы, чтобы они оказались на пути.
Он повернулся и пристально взглянул на меня, и мне показалось, будто он читает мои самые глубокие и тайные мысли.
— Знаешь, тебе и вправду следовало бы вылезти из этого мокрого платья. Я дам тебе халат, — сказал он и направился к ванной комнате.
К этому времени платье стало уже липким, и я не могла дождаться момента, когда смогу стянуть его с себя. То, что он увидит мою грудь, меня совершенно не беспокоило. В конце концов, он уже увидел так же много, как если бы на мне была надета мокрая тенниска. С усилием я стащила с себя платье через голову, обнажив свою сочную мягкую грудь с твёрдыми розовыми сосками. Так я стояла около минуты. На мне оставались только кружевные трусики и чёрные туфельки на высоких каблуках-шпильках. Он вернулся и протянул мне халат, который я приняла с благодарностью. Моя грудь ощущала на себе его неотрывный взгляд.
Потом он указал на чёрный кожаный диван и спросил, не хочу ли я присесть. Я кивнула и села, просто утонув в мягкой роскоши этого дивана. Мужчина спросил:
— Как ты хочешь, чтобы я тебя называл?
Я ответила:
— Меня зовут Лайза.
Он кивнул, а затем спросил:
— Ты кого сегодня дожидалась?
Я вкратце объяснила, что ждала своего босса и надеялась получить этим вечером продвижение по службе.
— Пришлось много работать ради этого продвижения, Лайза?
— Да, в определённом смысле, да, — ответила я.
— В определённом смысле?
— Пришлось потрудиться, но не в обычном смысле этого слова.
— Хочешь сказать, ты трахалась с ним?
— Да, если говорить без обиняков, — сказала я и покраснела.
— У него есть семья, жена?
— Гм…
— Тогда понятно, отчего ты чувствуешь себя виноватой. Тебе и вправду следует научиться добиваться своих целей с помощью мозгов, а не женских прелестей.
— Да, я понимаю. Хотела бы, чтобы это было так.
— Хорошо, если тебе нужна моя помощь в этом, тогда лучше начать прямо сейчас.
Я сидела в каком-то нервном и странно возбуждённом состоянии. Он бросил на меня оценивающий взгляд:
— Решение за тобой, Лайза.
У меня началась дрожь в ногах, когда он подошёл к мягкому креслу, взял его и выволок на середину комнаты. Он сел, похлопывая себя по коленям. Качая бёдрами, я медленно приблизилась к нему.
— Сними халат и ложись ко мне на колени, Лайза, — приказал он.
Я потянула за край халата, испытывая чувство благоговейного ужаса и трепета. Халат соскользнул с моих шелковистых плеч на пол, я встряхнула своими каштановыми волосами. Его глаза в вожделением осматривали моё тело. Я увидела, что ему понравились мои красные кружевные трусики. Он снова хлопнул себя по коленке, и я устроилась на его ногах, постаравшись сделать это как можно более грациозно.
Я ощутила на своей попке тепло его ладони. Он легонько потёр мою попу:
— Теперь, Лайза, ты понимаешь, за что тебе полагается порка. Итак, я думаю, что тебе следует вежливо попросить меня, чтобы я тебя выпорол.
— Да, сэр. Выпорите меня!
— Нет, Лайза, плохо.
— Да, сэр. Пожалуйста, я вас очень прошу, выпорите меня по попе. Я очень плохо поступила, и мне, правда, нужна порка.
— Хорошо, Лайза, ты получишь то, о чём просишь.
Лёжа на его коленях, я почувствовала, что рука его поднимается, и поёжилась.
ШЛЁП… ШЛЁП… ШЛЁП. ШЛЁП… ШЛЁП. ШЛЁП. ШЛЁП. ШЛЁП. ШЛЁП. ШЛЁП.
Его рука осыпала мою правую ягодицу, самую упитанную её часть, равномерными сильными шлепками.
Я постанывала, ёрзая у него на коленках. ШЛЁП… ШЛЁП… ШЛЁП… ШЛЁП… ШЛЁП… ШЛЁП… ШЛЁП… ШЛЁП… ШЛЁП… ШЛЁП… Теперь моя левая ягодица начала приобретать ярко-розовый оттенок.
Я заболтала ногами и стала хныкать.
— А сейчас, Лайза, вставай и подойди к кровати.
Я нехотя поднялась и, с горящим задом, приблизилась к кровати. Стала ждать, что будет дальше. Он тоже встал, подошёл к столику, взял с него щётку, веслообразную пластину и тонкие шёлковые верёвки. Я молча тёрла попку руками. Он шагнул в сторону кровати с непреклонным выражением лица.
— Ты очень плохо вела себя, когда спала с женатым мужчиной и старалась получить повышение через то, что у тебя между ногами. Теперь, Лайза, ты узнаешь, что такое самоуважение и что такое наказание, — сказал он, взяв меня за руки и туго связав их верёвками за головой.
В таком положении моя грудь вся выдавалась наружу. Потом он сложил кучу подушек ближе к концу кровати и показал мне, что я должна на них лечь. Когда я это сделала, то почувствовала, как моя сжавшаяся круглая попа оказалась беспомощно выставленной вверх. Находясь в такой позе, я ощущала какую-то неловкость, и в то же время моя щель трепетала от желания.
Он стоял позади меня безо всякого движения, от чего я начала нервничать. Затем, совершенно неожиданно, его пальцы проскользнули под верх моих трусиков и — фить — спустили их вниз через попку и бёдра к коленям. Я застонала:
— Пожалуйста, не снимайте с меня трусики!
Он ответил мне:
— Порка в трусиках — это не порка!
Моё лицо сделалось пунцовым. Я поняла, что он видит всё! Начиная с гладкого выбритого лобка до маленькой розовой влажной щели и голой гладкой тоже розовой попы я была совершенно обнажённой, только высокие "шпильки" остались на ногах. Он взял щётку и стал тереть по моей попке щетиной взад и вперёд. Я застонала от удовольствия, потому что мягкая щетина приятно щекотала попу. Потом он перевернул щётку: ХЛОП… ХЛОП… ХЛОП… ХЛЛОПП.
— АААаааЙ! — вскрикнула я.
ХЛОП… ХЛОПП… ХЛОП… ХЛОП — щётка быстро и сильно шлёпала по моей голой попе.
— ОЙ… пожалуйста… хватит… ОЙ… ОЙ… больно!
— Так и должно быть больно!
ХЛОП… ХЛЛОПП… ХЛОПП… ХЛОПП… ХЛОП…
— Уй… Ой… Ай…!!!
Моя попа начала гореть, я прикусила губу, и в глазах показались слёзы.
— Сейчас, Лайза, тебе бы взглянуть на свою попку. Она такая милая и красная… Восхитительно, просто восхитительно.
Отложив щётку, он взял длинную пластину. Я стонала и умоляла:
— Пожалуйста, хватит! Моя попка просто пылает!
— Нет, Лайза, не хватит. Что, ты думаешь, решила бы жена твоего босса? Она бы посчитала, что этого тебе явно недостаточно!
ТРЕСК… ТРЕСК… ТРЕСК… ТРЕСК. Пластина медленно и равномерно хлестала по моей попе.
— Ой… Ах… ПРЕКРАТИ… ПОЖАЛУЙСТА!!!
Я трясла попкой то вверх, то вниз при каждом ударе по моим уже горящим красным ягодицам. На щеках появились мокрые дорожки слёз. Это была самая сильная порка из тех, что я когда-либо пробовала! ТРЕСК… ТРЕСК… ТРЕСК… ТРЕСК.
— А теперь вставай и становись носом в угол, и подумай, как должна поступать уважающая себя молодая женщина.
— Ах!!!
Я привстала и медленно разогнулась. Посмотрела на него полными слёз глазами, слезла с кровати и с опущенной головой поплелась в угол. Мои руки всё ещё были связаны, так что я не могла даже потереть свою попку! Я уткнулась носом в угол. Пыталась думать, но могла лишь всхлипывать, и все мысли концентрировались вокруг моей красной, полной боли и отчаянного жжения попы! Я услышала, как он взялся за кресло, и поняла, что тот скрип, который дошёл до меня, скорее всего означал то, что он сел. Рискнула бросить взгляд через плечо, и — ШЛЁП!
— Лайза, не смей оборачиваться!
— Ай! — подпрыгнула я и уткнула свой нос обратно в угол.
Казалось, прошли часы, пока он, как я чувствовала, буравил мне глазами спину и, вероятно, заглядывался на мою красную попку. Он не говорил ни слова. Мои трусики всё ещё оставались на коленях и начали причинять мне ужасное неудобство.
Наконец я услышала, что он встал, и ощутила, как прохлада разливается по моему истерзанному маленькому заду. Нежно и медленно он натирал мою попу лосьоном. Он поцеловал меня сзади в шею, и я застонала и затрепетала от наслаждения. Медленно, очень медленно втирал он лосьон. Закончив с лосьоном, он крепко обнял меня сзади. Протянул руку вверх и развязал шелковые верёвки, которые всё ещё опутывали мои запястья, потом повернул меня и крепко прижал к себе. Взяв за руку, он повёл меня назад к огромной кровати, где я провела эту ночь, даровав блаженство ему и блаженствуя сама!
Леночка
Лену сегодня будут пороть. Она это знает, ведь в ее доме давно заведен обычай — если Лена получает двойку, то она должна ко времени, когда придет отец, лежать с голыми ножками (да что ножками — с голой попочкой) на диване рядом с раскрытым дневником и ремнем. Пороли Лену в этой жизни не так уж мало. Училась она, в общем-то, неплохо, но всегда ведь случаются неудачи. В этот раз она была просто так невнимательна на контрольной, все ее ошибки были лишь следствием элементарных описок, просчетов.
Лена знала материал, но во время контрольной думала о том, как классно погуляет на дискотеке с Сашей, как ей приятно с ним танцевать, прижиматься к его телу, а потом целоваться…
Контрольная была вчера, а сегодня результаты выставили в дневник. Да, двоек у Лены уже как пару лет не было, а за двойки всегда была серьезная порка и тут даже Лена осознавала, что это вполне заслужено, где это видано, чтоб она, умная девочка и получала двойки? Растяпа, что же поделать… Конечно не всех за двойки порют, но, наверное, если бы не этот метод, она бы не училась так хорошо… Но черт возьми, ей ведь уже 17 лет! В довершение ко всему, порка — это не только больно, но и так стыдно, скорей бы уже школу закончить… Ну, да ладно — сегодня придется потерпеть, а впредь надо быть менее рассеянной. Отец уже скоро должен прийти, эх-эх-эх…
Лена не спеша снимает юбочку, обнажая свои ноженьки… Бедненькие вы мои! Легкий холодок пробежал по ее коже… Вот он и ремень. Лена взяла его в руки и слегка шлепнула себя по ножке — вот тебе, глупышка, ну почему ты такая растяпа!? Осторожно положив ремень на стульчик, девушка сама потянула вниз трусики. В зеркале была видна ее попка. Беленькая, она выделялась на фоне загорелых ножек. Да, сегодня она будет красненькой! Вот облом же! Лена легла на диван и стала ждать.