И луч, похожий на хрустальный, потянулся от его рук. Еще миг – и он коснулся лежащего на полу прибора, и воздух вокруг загустел и словно потек. Киёмаса не успел удивиться, как вдруг раздался треск, додзё наполнило нестерпимое сияние, а грохот и звон едва не оглушили его. На пол посыпались осколки стекол из оконных проемов.
«Так это все-таки была не бумага», – ошалело подумал Киёмаса и опустил руки.
Термометр лежал на полу, расколовшись на три части. Киёмаса огляделся по сторонам – все от пола до потолка было покрыто толстым слоем инея, а по краям разбитых окон свисали здоровенные сосульки. Лампы на потолке лопнули, и на додзё опустился полумрак. С ужасом он осматривал помещение и хлопал глазами – как же так? Опять? Почему он опять не смог совладать с собой?..
Сёдзи задергались. Не с той стороны, с которой заходили Киёмаса и Такуми, а с другой. Видимо, там был черный ход. Наверное, дерево от холода перекосило, и оно поддавалось плохо. Наконец створка отъехала. В додзё влетел взволнованный Такуми и остановился в нескольких шагах, совершенно обалдевший. Следом за ним из дверей показались любопытные лица учеников.
Повисла тишина.
– Нифига себе… – послышался в этой тишине голос одного из парней, – вот это банкай[66]!
Такуми некоторое время постоял с растерянным видом, а потом опустился на колени.
– Вот она – сила ками! – воскликнул он и коснулся лбом пола.
«Сила ками. Так вот в чем дело!» – осенило Киёмасу. Похоже, за четыреста лет его мощь возросла, а он не научился еще с ней справляться, не привык. Он быстро пошевелил плечами, повертел головой и похлопал глазами. Поднял руки. Вроде ничего не болело – значит, тело эту силу выдерживает. Отлично. Он снова огляделся по сторонам и смущенно пробормотал:
– Извини. Я… я все уберу.
Мальчишки оказались чудесными. Получив все, что нужно для уборки: метлы, совки, плотные перчатки – они с энтузиазмом принялись за дело. Иногда, явно смущаясь, «случайно» оказывались рядом и задавали вопросы. Киёмаса охотно отвечал. Он ворочал тяжелые татами, тщательно вытряхивая из них осколки, – кому будет приятно наступить на них ногой? К счастью, пострадали только окна, перекосило крепления и дерево, которым были отделаны стены, слегка потрескалось в нескольких местах. Но Такуми сказал, что так и оставит – в память о столь знаменательном событии в его додзё. Сам он ушел, как только работа закипела. Старший ученик, Синдзи, самый высокий из всех, кроме самого Киёмасы, обосновался на длинной лестнице под потолком – чинил лампы. В додзё быстро потеплело: этому в немалой степени поспособствовало то, что выдался погожий день. Теплый ветер проникал в пустые оконные рамы, и Киёмасе было несколько неловко, но Такуми заверил, что уже завтра привезут новые стекла и все заменят.
Начало темнеть, когда они закончили уборку. Синдзи сложил лестницу и торжественно щелкнул выключателем. Лампы загорелись. Все дружно захлопали в ладоши. Киёмаса посмотрел и тоже принялся радостно ударять ладонью о ладонь.
Когда он разберется с мононоке, обязательно перевезет сюда господина. И юного господина Хидэёри тоже сюда приведет. И будет наконец учить его как положено.
– Господин Като… – Подошедший к нему Синдзи смущенно опустил голову.
– Что? Говори.
– Прошу простить меня за дерзость, но если бы вы были так добры, чтобы снизойти до такого ничтожного криворукого неумехи, как я…
– Подраться хочешь, что ли? – расхохотался Киёмаса.
– Прошу прощения, господин, я не смею…
– А ты смей. Тащи сюда боккэны.
Не веря своему счастью, Синдзи кинулся к сложенным в углу и еще не развешанным по стенам деревянным мечам.
И тут из толпы учеников шагнул один, невысокий и вихрастый. Поднял голову и звонким голосом выкрикнул:
– А я? А можно я тоже?
Остальные зашикали на него, схватили за одежду и потащили назад.
– А не боишься? – Киёмаса сделал грозное лицо и шагнул вперед.
– Н-нет, – парнишка высвободил рукава своего косодэ и поклонился.
– Так, ясно. Кто еще смелый?
Возникла небольшая заминка, а потом тишину разорвал хор голосов:
– Я!
– И я!
– Я!
Киёмаса оскалился:
– Тихо! Сейчас я должен бой Синдзи. Как только мы с ним закончим – нападайте все. И пощады не ждите!
Такуми вернулся, когда совсем стемнело. В додзё, несмотря на вечернюю прохладу, было жарко.
– Наставник! – закричал кто-то, и все немедленно выстроились в шеренгу, вытянувшись по струнке. И также дружно опустились на колени. Стоять остался один Киёмаса.
– Я вижу, вы тут не скучали, – улыбнулся Такуми. – Что делали?
– Я продержался против господина Като две с половиной минуты, – гордо отрапортовал Синдзи.
– А мне удалось один раз задеть господина Като, когда мы нападали толпой! – выкрикнул тот самый вихрастый парнишка.
– А еще мы делились на две команды: одной руководил мастер Синдзи, а другой – господин Като. И мы действовали не силой, а тактикой!
– Отлично. Я понял, что все замечательно провели время. А теперь слушайте меня внимательно. Поклянитесь, что ничто из увиденного вами сегодня не покинет стен этого додзё.
– Клянемся, – хором сказали ученики.
– Хорошо. Можете быть свободны.
Сам он подошел к Киёмасе:
– Благодарю вас за то, что снизошли до моих бестолковых учеников.
– Да они замечательные парни, я очень доволен!
– Господин Като, я бы хотел перейти к делу. Вы были правы – лучше работать сразу с металлом. Я заказал несколько образцов специального сплава, разработанного для использования при очень низких температурах. Их доставят к завтрашнему вечеру. Будет освобожден один из цехов – там и проведем исследования. Это не слишком долго? – Такуми выжидательно посмотрел на Киёмасу.
– Долго? Да мой кузнец тратил на одну заготовку почти месяц! – развел руками Киёмаса и, довольный, хлопнул Такуми по плечу.
– Тогда прошу пожаловать домой, господин Като. Вас ждет ужин.
– А водка? Водка будет?
– Конечно. Специально закупили самую лучшую. – Такуми отошел в сторону, пропуская Киёмасу к выходу.
– А теперь встаньте боком. И снова пройдите от двери к окну. Поверните голову. Нет, в другую сторону – так, как будто что-то услышали. Хорошо. Поправьте волосы.
Укё отошел от окошка к двери, постоял немного и постучал.
– Да, уже заканчиваем, – раздался из комнаты голос Рэй.
Укё открыл дверь и вошел. Сержант Кимура стояла возле окна, замерев в нелепой позе, Рэй восседала на кровати и вертела на пальце туфлю на низком каблучке, принадлежавшую госпоже Кимуре.
– Вы можете продолжать – я не мешаю.
– Мешаете! – Госпожа Кимура повернула к нему лицо. – И скажите, почему вы меня не отпускаете домой? Не доверяете? Мне надоело тут ночевать. В конце концов люди обо мне беспокоятся.
– Не волнуйтесь, – Укё пожал плечами и поправил очки, – в отделении все знают, что вы в клинике из-за того, что произошло. И находитесь под наблюдением врачей. А живете вы одна, так что там точно никто беспокоиться не будет.
– Я в клинике? И известно, в какой? Так что же, вы всем сообщили, что у меня инсульт? Или шок? Это же конец моей карьере!
– Что вы. Я бы никогда не стал так поступать. Ваши коллеги думают, что вы повредили шею во время нападения на вас животного. Придется потом немного походить в бандаже.
– Вот спасибо, – Кимура скрестила на груди руки и закусила губу, – да зачем все это? Почему мне просто не выписать выходные и отпустить домой хотя бы ночевать. Еще раз спрашиваю: вы мне не верите?
Укё вздохнул и присел на край кровати рядом с Рэй.
– Знаете, не хочу вам лгать. Видите ли, речь тут не о доверии, а о безопасности. Вы жертва, недобитая жертва. Удобная и подходящая. И именно на это и расчет. Но не о вас мы волнуемся в первую очередь. А о тринадцатилетней Тиэко и семнадцатилетней Мэгуми. Вы же знаете их?
Кимура кивнула, продолжая кусать губу.
– Тем более должны понимать. Они тоже Исиды. Значит, подходят как тела для мононоке. Мы не знаем, может ли он менять носителя, если предыдущий еще жив, и надеемся, что не может. Но если мы ошибаемся… видите ли, вероятнее всего, ваш наставник – медиум. Он может беседовать с духами, и это делает его подходящим объектом для вселения. И это же спасает его тело и разум. Он может пережить то, что его тело и душу трансформирует мононоке. Девочки же, вероятнее всего, этого не переживут. То есть, если мононоке использует, например, тело Тиэко, чтобы напасть на вас, – после того, как он его покинет, девочка умрет.
– Через два часа я сменю господина Ватару, – вклинилась в разговор Рэй, – поэтому я ухожу через двадцать минут. Мне надо еще найти и купить туфли.
– Да, я же сказал, можете продолжать.
– То есть на меня вам плевать. Тогда к чему этот театр? Боитесь упустить мононоке? – Кимура горько усмехнулась.
– Именно. Не волнуйтесь, вы не останетесь в стороне. Разумеется, о вас я беспокоюсь в последнюю очередь. Вы полицейский, у вас есть сила. Шокер, наконец. А у семьи Исида есть только наша внимательность.
– Вы нам мешаете, отец, – Рэй встала, – я же говорю: у меня мало времени. А вы болтаете и болтаете.
– Я лишь отвечаю на вопросы, не более того.
– Вы можете на них ответить, когда мы закончим. Что вы хотели?
– Хотел сказать, что еду с тобой. У нас с господином Ватару есть важное дело – он только что звонил.
Если бы повод не был таким печальным, Киёмаса бы плясал от радости. Годным оказался первый же слиток, который он получил от Такуми. Темный, красиво мерцающий металл даже не треснул, когда воздух вокруг него стал жидким. Только радужная волна пробежала по поверхности. Что же, теперь кузнецы точно обойдутся без него. Такуми сразу, убедившись, что все прошло успешно, купил ему билет на поезд.
Оказавшись на вокзале, Киёмаса все пытался заглянуть с платформы вниз – увидеть колеса. Он видел, как они выглядят, на складе, но больше всего было интересно, как они крепятся к поезду. Ведь Такуми рассказал ему о том, что благодаря колесам синкансэн только набирает скорость, а потом втягивает их, как черепаха лапы, и летит над землей. Это было настолько невероятно, что не укладывалось у Киёмасы в голове. Обычные люди напридумывали таких штук, по сравнению с которыми то, что умели делать потомки богов, казалось просто смехотворным. Такуми также рассказал ему про современное огнестрельное оружие и показал, где о нем почитать. Сам он больше интересовался мечами, но решил, что Киёмасе будет интересно побольше узнать про то, чем пользуются современные воины. Полночи они просидели перед экраном, на котором Такуми показывал ружья, стреляющие так далеко, что обычному глазу не видно цели, и так быстро, что не успеваешь моргать. Эх… сам бы Киёмаса просидел и до рассвета, тем более что водки еще оставалось прилично (он даже прихватил одну бутылку с собой), но Такуми уже был слишком стар и чуть не заснул прямо перед экраном. Пришлось прекратить это увлекательное занятие.