– Пап!
– Привет, сынок. – Григорий даже не пытался скрыть удивления: – Ты зачем притащился? Домой бы заехал…
Стас снова смешался, но ему на выручку поспешила Женя, запросто чмокнув парня в щеку, для чего ей пришлось встать на цыпочки:
– Привет! Сумку мою забери.
Она вручила Стасу баул с документами, лекарствами и прочей дорожной шелухой, а водитель уже катил к выходу чемоданы.
Возле машины нарисовался какой-то пронырливый хмырь с камерой и успел сделать пару снимков до того, как Григорий скрылся за тонированным стеклом салона. Стас рявкнул что-то непечатное, но Женя затолкнула его на переднее сиденье и села рядом с Григорием.
– Поехали домой, Вить, – скомандовал тот водителю, и машина сорвалась с места.
На этот раз майор Шонкин не спешил с выводами. Еще одна лодка? Следы на почерневших от времени досках сходней? Почти напротив места преступления? И кто об этом сообщил? Лейтенант Михайлов? Тот самый, который сообщал про физрука и лодку номер один? А теперь нужно побеспокоить уважаемого человека, чтобы произвести обыск на его участке? Да неужели?
Майор, как наяву, увидел неподдельное удивление своего начальства. «Нет, – решил он, – для начала нужно убедиться самому». Тащиться в Малинники, от которых у него начинала подавать признаки раздражения застарелая язва желудка, совершенно не хотелось, но и посылать туда кого-то из оперативников не стоило. В конце концов он решил, что лучше пока никому не сообщать о находке лейтенанта. Хоть краснеть потом не придется.
Михайлов встретил его возле здания администрации и предложил ехать на своей машине. Майор с сомнением покосился в сторону обшарпанной «Лады» участкового, но возражать не стал, только хмыкнул.
К владениям бизнесмена Стрельникова они доехали быстро, но, пропустив нужный поворот, съехали на едва заметную грунтовку немного дальше.
– Это куда мы? – спросил Шонкин.
– К реке, товарищ майор. Этой дорогой почти до нее доедем, останется пройти чуть-чуть.
– Разве что чуть-чуть, – проворчал майор, вытирая вспотевшую шею.
От жары не спасал даже ветерок из открытого окна машины.
«Чуть-чуть» превратилось в продирание сквозь заросли травы и кустов, а потом – в спуск по крутому берегу к самой воде. Но впереди виднелись толстые столбы сходен, и Шонкин ничего не сказал участковому.
К сходням с берега кто-то прислонил складную лестницу, так что взобраться на них большого труда не составило. Лейтенант, с обезьяньей ловкостью вскарабкавшийся следом за майором, вытянул лестницу наверх и прислонил к одному из пыльных окон добротной постройки.
– Лодка там, товарищ майор. Сами увидите. Но и это – не главное…
Шонкин уже поставил ногу на ступеньку, но оглянулся:
– Не главное? А что же тогда?
– Я покажу, – заверил лейтенант.
Сунувшись носом к стеклу и углядев очертания лодки, майор нечаянно вдохнул пыль с рамы и чихнул, закачавшись вместе с лестницей. Он схватился за наличник, пальцы соскальзывали, а тело никак не могло прийти в равновесие, балансируя на ненадежной опоре. Неожиданно лестница прекратила качаться, и майор посмотрел вниз – молодой участковый держал ее, навалившись всем весом. «Молодежь! – сердито подумал Шонкин. – Мог бы и сразу придержать!» Но вслух пропыхтел другое:
– Спасибо. Ты не забывай, парень, что мне не тридцать уже… Что там еще хотел показать?
Лейтенант виновато развел руками:
– Моя, то есть Митрича, лодка – под сходнями. Пойдемте, вы все сами увидите…
Они спустились по сходням к воде. В длинных щелях под ними лениво шевелилась темная тина. От края досок до покачивающейся на реке лодки было около полуметра в высоту. «Должно быть, когда река не пересыхает, сходни уходят прямо в воду», – подумал майор.
– Я решил проверить, что будет, если переправиться прямо на ту сторону, – налегая на весла, сказал участковый. – Течение не сильное, и совсем незаметно, что нас сносит…
Майор оглянулся на берег. Постройка со сходнями оставалась прямо за спиной.
– Но это только пока мы у берега, товарищ майор. А ближе к середине реки все будет по-другому.
Через пару минут Шонкин оглянулся снова и с удивлением отметил, что их заметно снесло вниз по течению.
– А если шустрее грести?
– Можно и шустрее, товарищ майор, но я сегодня уже нагребся, да и обратно нам против течения выплывать. Хотя если убийца плыл вечером, да с трупом в лодке, то он наверняка греб активнее меня.
Лейтенант запыхтел, но ритм ускорил.
– Вон, смотрите!
Он мог бы и не показывать. Майор уже и сам видел место, куда, если они так и будут плыть, причалит лодка. Участок с ломаным и подрубленным камышом, вытоптанный и примятый, было видно издалека. Именно там грузили на катер тело погибшей девочки.
– Поворачивай, Михайлов. Мне нужно доложить о новых обстоятельствах дела, – вздохнул майор.
Яков позвонил рано утром. Григорий еще не виделся и не разговаривал с ним после возвращения, а потому почувствовал легкий укол совести.
– Яша! Рад слышать! – бодро поприветствовал он старого друга.
– По голосу слышу – оклемался, – отозвался Яков. – Гриша, я заеду? Есть важное дело.
– Да хоть сейчас! – подтвердил Григорий, мысленно корректируя плотный график переговоров.
На личные встречи он пока не ходил, работал из дома. Не хотел пересудов о своем состоянии, а общение по скайпу никого не напрягало, к тому же экономило время.
– Не сейчас, а часа через полтора, – прогудел Яков своим бархатным баритоном.
– Договорились! Жду.
Григорий закончил разговор и позвал жену:
– Женюшка, к нам Яша заглянет через часок. Есть чем его угостить?
Женя улыбнулась:
– Найду. Видели бы тебя твои собеседники! Для Якова-то брюки наденешь?
Григорий притворно вздохнул:
– Придется.
Дома он расхаживал в пижамных штанах – светло-голубых в мелкую синюю полоску, мягких и удобных. Но в камеру попадал приличный «верх» – рубашка и пиджак. Он как раз собирался подключиться к утреннему совещанию в офисе.
Яков приехал ровно через полтора часа и с порога показался Григорию чем-то встревоженным. От завтрака отказался, но не от кофе – Женя варила прекрасный кофе, и Яков это знал. Когда она оставила их в кабинете одних, Яков переплел пальцы и пристукнул сложенными кистями рук по столу. Это всегда служило началом неприятной беседы. Григорий насторожился:
– Не тяни, выкладывай.
– Малинники, – начал Яков. – Поступил запрос из Следственного комитета района на обыск твоей усадьбы.
– В связи с чем? – удивился Григорий. – Я там лет пять не появлялся…
– Знаю, – Яков замолчал, опустив глаза.
Это насторожило Григория еще больше. Яшка, который молчит, должен сообщить что-то поистине пугающее.
– Яш, ты жути не нагоняй, – попросил он, ощущая, как холодеет в груди от недоброго предчувствия.
– В связи с расследованием дела об убийстве. Погибшая – Вероника Андреевна Бойко, – медленно выговорил Яков, напряженно глядя на Григория.
Секунду, долгую секунду до него не доходило, а потом сбилось дыхание.
– Что? – прохрипел он, машинально хватаясь за грудь, но предательское сердце работало ровно, как исправный мотор, только в висках застучало.
– Веронику убили. Еще третьего августа, когда ты был в клинике.
– Кто? – воскликнул Григорий, поднимаясь из-за стола.
– Не нависай, – поморщился Яков, – сиди. Еще успеешь попсиховать, а тебе вредно. Не знаю кто. Но какие-то следы привели к твоей усадьбе.
– Женя! – крикнул Григорий. – Женя!
Она появилась на пороге.
– Звони Вите. Мы едем в Малинники. Сейчас!
– В этом нет необхо… – начал Яков, но Григорий его оборвал:
– Мы едем. И ты – тоже.
– Разумеется, – покорно согласился юрист и бросил быстрый взгляд в сторону ничего не понимающей Евгении.
Яков отправился в областной город по воздуху, а значит, должен был опередить их с Женей на несколько часов. Григорий лететь не захотел, и они ехали на машине. «Девять часов в пути, – уговаривала жена. – Может, передумаешь?» Но он уперся. Конечно, в этом был резон, просто Женя многого не понимала. Ему нужно было время. Чтобы принять случившееся и подготовиться к неизбежному – встрече с дочерью.
Григорий пытался вспомнить, когда видел ее в последний раз. Сразу после похорон погибших в пожаре? Она стояла рядом с Зимчуком, крепко держась за его палец ручонкой, и потерянно смотрела по сторонам… Или позже? Перед отъездом в город? Тогда все жили в наспех сколоченных времянках на пустынном берегу Камышовки, и не столкнуться нос к носу казалось делом невозможным, и все-таки он старался этого избежать… Лидочка с Зоиной матерью шли куда-то, и она оглянулась на Гришу… Да. Это и был самый последний раз. Взрослую дочь он бы и не узнал, и не узнавал, бывая в комплексе по делам и, скорее всего, встречаясь с ней в теплицах. Но внучка… Григорий следил за девочкой одно время. Ему клали на стол фотоотчеты… Это было до того, как в его жизни появилась Женя.
За окном тянулись холмы, мелькали перелески и небольшие одинаковые деревеньки, каких по стране тысячи. Речушки, которые машина перепрыгивала по бетонным и железным мостам, города… Они трижды останавливались перекусить и размять ноги. От долгого сидения у Григория начинала зверски ныть поясница и отекали ноги.
«Уже скоро», – билась жилка на виске. Уже скоро, а он так и не придумал, что сказать дочери, потерявшей ребенка… Какими словами сообщить ей, что она его дочь? Как ответить на естественный вопрос: почему? Почему он молчал все эти годы?
– Гриш, тебе плохо? – наклонилась к нему Женя.
– Душно, – прохрипел он. – Вить, сделай попрохладнее.
– Ты можешь объяснить, что там случилось?
Терпению Жени можно было позавидовать, но Григорий только с силой сжал ее руку:
– Подожди, Женюшка. Я все-все тебе расскажу. Позже…