– Девушка тут сидит… Не может сейчас говорить… За ней гналась какая-то бездомная… Ага… Леканом меня зовут. Не хочет она в полицию.
«Какая тупая идея дать номер папы, – отстраненно подумала она. – Он же в жизни за мной не приедет».
Парень по имени Лекан между делом накинул на нее куртку с логотипом закусочной, а сам еще что-то объяснял по телефону. Дагмар показалось, что ее тело вросло в бордюр и прошла целая вечность. Она плохо фиксировала происходящее, но вдруг в глаза ударил свет фар. К ним приближался черный автомобиль, за рулем сидел сам Хенрик Фергюсон.
Лекан непроизвольно выдохнул и брякнул:
– Ну слава богу. Я его будто уговаривал.
Его слова нисколько ее не удивили. Тем временем хлопнули двери машины, и отец быстро пошел к ней, а за ним вился его коллега доктор Рудяк. Раз они появились вдвоем, то явно ехали по каким-то рабочим делам.
Фергюсон-старший коротко оглядел Дагмар и скупо пожал руку спасителю.
– Прошу прощения за беспокойство. Лекан… Интересное имя.
– Э-э-э… спасибо.
– Ну и городок, в тихом омуте черти водятся, – задорно подмигнул Рудяк, сердобольно похлопывая Дагмар по плечу.
– Возьмите вот…
– Да не надо денег! – возмутился парень. – Я же просто помог!
– Ну надо же как-то вас отблагодарить.
Парень замешкался, сумма все же была солидная, а клоуном-промоутером от хорошей жизни не становятся.
– Нечего тут торчать, идем-идем! – суетился Рудяк, буквально запихивая Дагмар в салон машины.
Отец, по всей видимости, все же всучил Лекану свое «спасибо» и тоже уселся в автомобиль.
– Мы едем в офис. Эрик заберет тебя оттуда, – бросил он через плечо.
Дагмар только и успела увидеть, как клоун исчезает за поворотом, и до нее дошло, что она его даже не поблагодарила. На это просто не нашлось сил. Рудяк тем временем выудил портативную аптечку и обработал ей порез.
– Она тебя поранила? – только заметил отец.
– Нет, это макияж! – огрызнулась Дагмар сиплым голосом, даже не желая с ним говорить.
Рудяк приклеил пластырь и громогласно заявил:
– Жить будет! До свадьбы десять раз заживет.
Говорят, он был главным мозгом в лабораториях «ФЕМА», и отец с ним практически не расставался. Ехать под вечер в офис было для них обычным делом. Для Дагмар Рудяк стал кем-то вроде надоедливого дядюшки и сыпал по поводу и без прибаутками. Как гениального ученого она его не воспринимала. Он и выглядел чуть комично: был не просто высоким, но еще и имел чуть удлиненные конечности, и при движении каждая часть тела будто выстреливала из тощего тела, а усатая голова беспрестанно крутилась и сюсюкала. Непонятно, почему его звали доктором, Рудяк никого не лечил.
– Повезло, что мальчик ее спас.
– Порядочный, хоть и черный, – заметил отец.
– Как у тебя язык поворачивается! – не выдержала Дагмар, не понимая, от чего ей хуже: от нападения матери или от расизма отца. – Сам женат на иностранке.
– Я просто читаю новости. Иностранец иностранцу рознь. Поживешь с мое, поймешь.
– Если я однажды стану такой, как ты, я себя прикончу, – прошипела Дагмар, натягивая капюшон до самого подбородка.
Как же хотелось исчезнуть из этого воняющего кожей автомобиля. Отец всегда отличался ледяным спокойствием и не обращал внимания на упреки Дагмар и даже на ее бесконечные истерики. В его невозмутимости сквозило некое разрешение. Он позволял ей извергнуться, как вулкану, но на его настроении это никогда не сказывалось. Возможно, за это Дагмар и ненавидела его больше всего. Что бы она ни сделала, ее словно не существовало.
Машина выехала за город, и вдалеке показались огни фабрики – единственного яркого пятна на ночной дороге. Остаток дороги они молчали. Стало даже чуть легче, это было нормой в их семье. В офисе отец тут же куда-то слинял, а Дагмар сидела в приемной, пока Рудяк приносил ей то чай, то плед. Затем он подсунул какое-то успокоительное, и ей вообще все стало пофиг.
Выходки Сары отец всегда воспринимал как что-то досаждающее, не больше чем жужжание комара.
«Она ничего не может тебе сделать, – однажды сказал он ей. – У нее только пустые угрозы. Я не могу стереть с земли живого человека, даже если это бездомная. Но тебе не надо ее бояться».
Теперь он должен был подавиться своей самоуверенностью. Дагмар верила ему и даже представить не могла, что мать начнет на нее охоту с ножом.
В коридоре послышалась перебранка, шум нарастал.
– Я виноват? – раздался знакомый голос. – Это твоя ответственность от и до! Потому что трахаешь своих секретарш без презерватива! Ты вообще будешь решать эту проблему с Сарой или нет? Какие тебе еще нужны доводы?
– Тебе ли меня попрекать?
Эрик с грохотом открыл дверь приемной, и от злости его губы превратились в тонкую полоску. Увидев его, Дагмар почувствовала, как из глаз наконец выстреливают слезы, и она с разбегу бросилась ему на шею. Ужасный вышел день.
Лекан стоял посреди пустой улицы в дурацком наряде клоуна и с несколькими сотнями евро в руках. Работу он, без сомнений, потерял, однако получил неплохой откуп, хотя что-то в нем этому противилось. Но в его ситуации, когда дают деньги, надо говорить «спасибо» и не выделываться.
Все произошло так быстро и суматошно, что у него даже не было времени поразмыслить над происходящим. Теперь разрозненные события стали связываться в целое. Раздался вопль, и Лекан увидел, что чокнутая бездомная пыталась втащить в темный проулок девчонку. Он чудом ее отбил, угрожая бомжихе надувным реквизитом. Затем прикатили какие-то богатые дядьки и увезли остолбеневшую девушку. Эхом звучали ее слова: «Классная дубинка…» Сейчас Лекан почему-то не мог сойти с места. Его тоже шокировало происходящее, а главное, он не понял, как в это ввязался.
Фледлунд был живым только в самом центре, а в закоулках превращался в город-призрак. По вечерам окраины словно вымирали. Жизнь тихо копошилась где-то за стенами, за захлопнутыми ставнями и задернутыми шторами, но местные держались принципа «моя хата с краю». Девочку-подростка прирезать у чьего-то крыльца не составило бы никакого труда. Хотя преступности у них особо не было. Разве что «Плутон» недавно опять понаделал дырок в земле. Но озверевшие бездомные были чем-то новеньким.
Взгляд скользнул в переулок, и там уже появились какие-то люди. На всякий случай Лекан решил осмотреться. Может, та женщина еще что натворила. Но сумасшедшая уже успела убежать, и искать ее было бессмысленно. Бомжей фледлундская полиция «гуманно» двигала подальше от центра, и те в основном скитались по отшибам города. Ведь если проблемы не видно, то ее и нет…
Его желчные мысли оборвались, когда он увидел на земле черный лакированный рюкзак с кошачьими ушками по бокам. Почему-то он очень хорошо вязался с этой Дагмар. Даже сомнений не было, что он ее.
Лекан поднял его и пошел обратно на главную улицу, намереваясь занести его в полицию. Без злого умысла он заглянул в рюкзак, чтобы просто проверить свою догадку. Внутри лежали учебники, тетради и нашлось портмоне. Увидев школьный пропуск, Лекан похолодел.
«Дагмар Фергюсон».
С фото смотрела уже знакомая курносая физиономия с печально опущенными уголками губ.
Получалось, что он спас дочурку главы «ФЕМА» и папочка дал ему на чай.
– Это кто идет?
– Не знаю, в первый раз вижу этого чела!
Двое повернулись к Лекану спиной, но не выдержали и через секунду заржали.
– Очень смешно, – проворчал он.
– Нет, правда, ты кто? Ты тут учишься?
И они стукнули друг друга по рукам, продолжая угорать. Будь Лекан на их месте, отмочил бы такую же шутку. Может, даже покруче что придумал.
Один из двоих, Селим, отсмеялся и спросил:
– Ты когда вообще в последний раз в училище был?
– Неделю назад.
– А не гони. Три, не меньше. Тебя тут уже никто не узнает.
Селим и второй, Муса, обменялись приветственными хлопками по плечу. Парни стояли под навесом курилки во дворе и слушали рэп из телефона. Лекану эта рутина была известна как свои пять пальцев, но сейчас от нее стало не по себе. Все это напоминало, сколько он пропустил. Учеба не двигалась вперед, а Селим с Мусой тем временем уже готовились выпускаться.
– Нагоню, – тем не менее самонадеянно сказал он.
Друзья закивали и одновременно выпустили дым вверх. В этот день температура упала ниже нуля, и у Лекана, который не курил, тоже шел пар изо рта. Он попытался дыханием погреть руки. Вечно забывал дома перчатки.
– Что, опять старая тема?
– Не совсем. Дед сейчас успокоился. Может, из-за зимы. Но денег вообще нет. Одни часовые подработки. Когда это уже кончится! – не выдержал Лекан.
Парни нахмурились и промолчали. Их ситуация была лучше, но не намного. Им всем срочно требовалось встать на ноги, чтобы сводить концы с концами. Социалка много не покрывала.
Селима кто-то окликнул, и он ненадолго ушел. Воспользовавшись этим, Лекан тихо спросил у Мусы:
– У тебя еще есть контакт тех ребят?
Глаза у того округлились, и он быстро зашептал растрескавшимися губами:
– Ты с дуба рухнул в училище об этом говорить? Рупор не хочешь взять? Балбес!
Он раздосадованно опустил шапку Лекана до носа, видимо, это было вместо подзатыльника.
Тот сдвинул ее обратно на лоб и произнес сквозь зубы:
– Мы тут одни. Знаю, что Селим не одобряет. При нем молчу же.
– Ты никогда не один в этой шараге… Потом поговорим. Иди учись.
Лекан провел весь день в бестолковой беготне. Из-за долгого отсутствия концентрация стала ни к черту, и все проходило мимо ушей. То и дело он смотрел на дисплей телефона или выискивал Мусу глазами.
Он и сам понимал, что ситуацию с дедом надо решать. Но не так, как все ему предлагали.
У Мусы была одна зацепка: рискованная и противозаконная, но о ней рассказывали чудеса, поэтому на свой страх и риск Лекан, наконец, решился. К тому же четыреста евро, что ему всучили за Дагмар, могли послужить хорошим буфером. Все в этом мире стоило денег. Даже благие намерения.