В этот раз ему ответили. Стоило Лекану спросить, где она, как этот Эрик въедливо переспросил:
– Что значит где?
– Ну, мы тут на выставку пойти хотели. Я пришел, а ее нет. Я ждал-ждал, но, по-моему… что-то произошло. Ты же знаешь, что она в мотеле у Восточного вокзала?
– А что ее телефон?
– Лежит тут.
«И играет страшную песню», – закончил он про себя, ощущая, как этот Эрик на другом конце, судя по всему, встает на уши.
– Скоро буду.
И трубку бросили. Лекан сглотнул и наконец остановил заевший трек. В номере стало тихо и от этого еще страшнее. Затем на дисплее ее смартфона отобразился звонок Эрика, и Лекан, ощущая себя идиотом, ответил. Услышав опять его голос, Эрик выругался и бросил трубку.
Он примчался буквально через полчаса и при виде Лекана встал на пороге как вкопанный. Глаза у обоих стали круглыми. Это был тот самый красавчик, которого они с Ханной встретили в доме Ребекки Лейнц. Эрик даже смотрел так же, как и тогда, – с нехорошим интересом и словно раздумывал, что с ним сделать.
«Какой же мир омерзительно тесный…» – некстати подумал Лекан.
Порывисто ее брат вошел в номер и обвел его глазами.
– И во сколько ты это обнаружил?
– В шесть двадцать где-то, – растерянно ответил Лекан. – Я уже и внизу спрашивал. Говорят, она не выходила.
Эрик наградил его очередным жутким взглядом и принялся кого-то набирать. Не сказать, что сыночек напоминал отца, но его властность невольно вынуждала всех вокруг ему отчитываться. На Лекана он в любом случае смотрел так, будто тот был в первую очередь виноват в пропаже сестры. Сам он уже не понимал, оставаться ему или идти домой. Беспокойство за Дагмар продолжало расти. Что могло произойти? Опять ее мать? Или она безалаберно вышла и никого не предупредила? В свете того, что они собирались на выставку, это казалось маловероятным.
Эрик позвонил в полицию, затем пошел орать на администрацию, после опять принялся кого-то набирать… От него исходила нешуточная злость, и Лекан даже не решался о чем-либо его спрашивать. Казалось, тот полыхнет и отведет на нем душу.
Еще через полчаса приехала полиция и без особого энтузиазма принялась осматривать номер, затем и все здание. Администратор, волочившийся следом, пытался всех убедить, что девушки склонны к хаотичным исчезновениям по собственной воле. Полиция только кивала. От этого Эрик по-настоящему взбеленился и начал истерично предъявлять, что они просто лодыри, и Фергюсоны их всех засудят. Дагмар говорила, что он тоже не жаловал отца, но, видимо, умел нажимать на эти педали, когда того требовали обстоятельства.
– Она никогда… слышите, никогда не уходит без своего телефона! Она голову скорее забудет, чем этот чертов гаджет! – сравнявшись по цвету с мелом, внушал им он. – Если вы ничего не сделаете, считайте, что у вас больше нет и никогда не будет работы в этом городе!
– Когда я пришел, телефон просто лежал на кровати и играла музыка. Она как будто отошла, – решился наконец вставить пару слов Лекан.
– Несовершеннолетняя? – со вздохом уточнил один полицейский.
– Да, – хором заявили Эрик с Леканом.
– Мы отправим патруль по району. Но ваши показания надо оформить официально, вы же понимаете…
Всем пришлось ехать в управление. Эрик ни на кого смотрел, и без слов было ясно, что он хочет их всех поубивать. Администратор все талдычил, что девушки в их мотеле в безопасности, но его никто не слушал. И за то время, что они пребывали в управлении, никто так и не позвонил с ресепшена, чтобы сообщить о возвращении блудной постоялицы. Через несколько часов бумажной волокиты полиция отправила всех по домам. Лекан был выжат, не так он себе представлял их свидание. Зато Эрик вроде чуть пришел в себя и неожиданно сухо пожал ему руку.
– Ты же друг Ханны? – коротко поинтересовался он.
– Да. В одном доме живем, – ответил он.
В глубине души Лекан все еще боялся, что Эрик заодно и его призовет к ответственности за влом в чужую квартиру, но это, похоже, уже не имело для него значения.
– Скажите мне, как найдете Дагмар, – все-таки добавил Лекан под конец.
Эрик только сумрачно кивнул.
– Слушай, Фергюсон, все закончится очень быстро, если будешь сговорчив. От тебя зависит, вернется ли к тебе твоя дочь. Она жива и невредима. Слышишь, как вопит? То-то же. Нам нужно двадцать килограмм целого или дробленого препарата. Столько вокруг фабрики, к сожалению, не растет. Если поставишь это все через неделю, дочка вернется. Если нет, будем высылать ее тебе по частям. Можешь даже выбрать, с чего нам начать. Пальчик там или зуб… Я думаю, вам не сложно достать эту штучку. Вы же, как-никак, ее производите… Мы позвоним тебе сами. Будь готов.
Хенрик и Эрик Фергюсоны слушали это сообщение, одинаково опустив головы. В гостиной повисла страшная тишина, и весь дом словно сжался, ожидая, как они отреагируют. Телефон, лежащий на столе между ними, отобразил конец записи.
– Пришло на автоответчик, – сухо заключил Хенрик, первым поднимая седую голову. – Номер не определен.
– А трубку ты взять не мог? – бесцветным голосом спросил Эрик. – Надо было говорить с ними.
– Это не важно уже. Нужно решить, как быть.
– Что решать… Иди к Рудяку, и готовьте свою наркоту для них.
Отец снисходительно хмыкнул и зачем-то провернул телефон на полированной поверхности стола.
– Это не так просто. Он же у нас в жидком виде. А кристаллами он стал после того, как смешался с другими отходами, а потом среда как-то на него подействовала.
– Рудяк тебе его в виде леденцов на палочке изготовит, если пнешь его.
– Тебе не интересно, кто это? – вместо ответа поинтересовался Хенрик.
Эрик сощурился и бросил:
– Мы же оба понимаем, что это дилеры. Ты их прикормил, потому что закрывал глаза на утечку препарата и этих копателей. Они ощутили золотую жилу и хотят подоить тебя по полной.
Хенрик устало откинулся в кресле. Новость о похищении дочери никак не отразилась на его лице. Эрик же был опустошен возней с полицией. Но на склоки с отцом еще находил силы.
– Ты же понимаешь, что органам мы эту запись передать не можем, – резюмировал Хенрик. – Но и идти на поводу у паразитов я не хочу. Нужен другой способ.
– Дочь сначала не хочешь получить назад?
– Эрик, я не меньше тебя заинтересован в том, чтобы вернуть то, что принадлежит нам. Но речь не только о Дагмар. – Глаза отца предупреждающе сверкнули. – Они так с нашей шеи никогда не слезут. Нужно решить вопрос на корню. Придется нанять профессионалов. Даже с ее матерью не хотелось так поступать. Устранение людей – скользкое дело. Но сейчас важны превентивные меры. К счастью, трубы мы уже заделали, но завтра осмотрим с персоналом все пустоты и уничтожим кристаллы. Наши подачки пора закончить.
Эрик не выдержал и опрокинул стол. Стоящие на нем статуэтки со звоном попадали на пол, а он бешено уставился на отца налившимися кровью глазами. Хенрик холодно наблюдал за этим представлением, и на лице проступала еле заметная тень презрения.
– Они украли твоего ребенка, – чуть ли не по слогам выдавил Эрик. – Мою сестру. Как бы к ней ни относились в этом доме, мы с ней семья. Куда больше, чем вы с матерью. Ты не смеешь сейчас думать о том, как подчистить местность от своего дерьма. Ты должен назначить им встречу и привезти препарат. И сделать все, чтобы Дагмар вернулась назад. Чтобы волос с ее головы не упал. Ты понял меня?
– Сядь, – раздраженно велел ему отец. – Это и так неизбежно. Не оставлять же ее, хотя все так вышло, потому что ты ей потакал. Живи она дома, ни одна душа сюда бы не пробралась. И еще этот чернокожий вмешался. Его духу рядом с ней не должно быть в будущем. Вообще… оставить бы тебя одного разгребать это, но она моя дочь, как бы ты ни обесценивал мое отношение к ней. Однако я не собираюсь передавать им столько препарата. Их всех уберут на месте.
Эрик провалился в диван, невидяще глядя на опрокинутую мебель. В один момент из него словно ушли все силы. Отец чуть склонился к нему и вкрадчиво добавил:
– А вот тебе, дружок, надо себя контролировать. Не забудь принять свои таблетки. Мы ради тебя это все и начали, неблагодарный ты подонок.
17. Игра Шинпгамп
Киран не знал, сколько стоял с трубкой у уха, невидяще глядя в полумраке на разодранные книги и битые стекла в лавке. Свет намеренно не зажигал, и только фонари снаружи чуть освещали вход. На мгновение он отпустил себя, погружаясь в мерный тон телефонной реальности. Гудки слились в один бесконечный звук. Киран все еще был настороже, готовясь сорваться по звуку сирены. Но, кажется, никто его не искал в магазине Бартоша. Он и сам не знал, почему была убежденность, что ему ответят. И спустя долгое время трубку действительно подняли.
– Алло, – равнодушно отозвался Эрик.
– Мне нужна твоя помощь, – без переходов сказал Киран. – Одолжи машину. Хоть какую-нибудь. Больше не у кого просить.
– Ладно. Подъедешь к нам?
– Я не могу. Ты можешь хотя бы доехать до старого стадиона?
– Хорошо. Буду где-то минут через сорок.
И он отключился.
Киран теперь не мог отправиться к фабрике на общественном транспорте. К тому же нужно было доехать почти до самой границы, туда можно было добраться только на автомобиле. Проворонить Пчеловода было нельзя. Нутром он чуял, что тот сейчас там.
«Копает небось свое дерьмо…» – подумал Киран.
Выходя из магазина, он почему-то ощутил, что это последний раз.
«Я, оказывается, любил это место. Правда любил», – стало ему неожиданно ясно. Но времени на ностальгию не было. Надо просто закончить все, что старый Киран начал.
До стадиона он бежал, сконцентрировавшись только на дыхании. Это помогало не сойти с ума. В очередной раз возникло чувство глубокой признательности Эрику. Потому что только он без всяких расспросов мог сразу согласиться на непонятную просьбу. Это была редкая черта, которую Киран принимал как должное, но впервые за время их знакомства понял, что мало кто еще так поступил бы.