– Там странная история, – с сомнением продолжила она, помешивая свой чай. – Представляешь, его дед с тяжелой формой деменции вдруг пришел в себя и снова стал нормальным. Лекан сказал, что достал какие-то волшебные таблетки, и, по-моему, это дурная затея, но не могу с ним больше спорить…
Эрик вдруг изменился в лице и громко отложил приборы.
– Он говорил, откуда взял их?
– Нет. Но явно нелегально.
– И у его деда деменция? Не болтовня, а реальный диагноз, когда нервные клетки мозга умирают? – чуть ли не закричал Эрик.
Ханна кивнула, не вполне понимая, что его так взволновало. Гомон снизу усилился и уже перешел в подъезд. Хлопали двери, кто-то запричитал. Имя Амари всплыло еще несколько раз, и у Ханны возникло плохое предчувствие.
– Я проведаю Лекана… – наконец произнесла она.
Эрик выглядел чем-то ошарашенным и даже не отреагировал на ее уход. Ханна сбежала на этаж ниже и еще с лестницы заметила столпотворение любопытных соседей на площадке.
– Сердечный приступ, наверное… – проносилось между ними.
– Бедолага…
Дверь квартиры была открыта, и она нашла Лекана в гостиной. Он стоял посреди комнаты с телефонной трубкой в руках и смотрел в одну точку. Амари лежал на диване, открыв рот, и бессмысленно глядел в потолок. С упавшим сердцем Ханна приблизилась к старику вплотную, чтобы убедиться, что он дышит. Его состояние походило на кому.
– Что случилось? – испуганно спросила она.
Лекан вздрогнул от ее голоса, оказывается, все это время даже не замечал ее. На нем не было лица, казалось, что он вот-вот расплачется.
– Он упал на крыльце у дома… Как будто приступ… Сама на него посмотри. Это не сердце, а какой-то паралич… Я вызвал скорую, только что они сделают…
– Почему ты так думаешь? Успокойся, – попыталась его вразумить Ханна. Она положила руки ему на плечи, но Лекан едва ли их ощущал. – Он пока жив, так? – последовал кивок. – Тогда не паникуем.
Внезапно он резко скинул с себя ее руки и ожесточенно заявил:
– Да ничего ты не понимаешь! Я дал ему его обычную дозу! Препарат все это время держал его в тонусе… Не понимаю, как… как такое… Черт, может, мало всыпал…
Уже ничего не соображая, Лекан кинулся к комоду и отрыл из его глубин пластиковый пакет с чем-то белым.
– Не вздумай, – взмолилась Ханна, вцепляясь в него обеими руками. – Может, его от этой гадости и свалило! Лекан, да образумься уже! Ты доверяешь порошку в пакете больше, чем скорой, которая сейчас приедет?
Лекан не слушал ее, пребывая в своем потоке. Он налил воды в стакан и принялся ссыпать туда порошок, что-то беззвучно бормоча себе под нос. В глазах погас всякий смысл, он напоминал зомби. Внезапно в комнате показался Эрик. Без всяких объяснений он подбежал к Лекану и перехватил его руку. Только тогда сосед очнулся и невидяще уставился в его лицо.
– Ты его у дельцов брал? У «Плутона»? – допытывался Эрик.
– Не-не-не понимаю, о чем ты. Что вы все приперлись ко мне? – начал злиться Лекан.
– Это Морфей, – коротко пояснил остолбеневшей Ханне Эрик. – Нет другого лекарства, обладающего такими свойствами. – Он снова повернулся к Лекану и угрожающе сказал: – Ты, считай, собственноручно добил своего деда. Этот препарат противопоказан при нейродегенеративных заболеваниях, к которым относится деменция. Если вольешь ему в горло эту порцию, его не станет прямо сейчас. Хотя ему и так, судя по всему, недолго осталось… Сколько времени он его принимает?
Лекан был настолько ошарашен, что на мгновение забыл про свою злость.
– Почти месяц где-то. По дозе в неделю, – уже совсем другим голосом сказал он.
– Сколько? – У Эрика отпала челюсть. – Тогда уже без разницы, вливай.
Он вдруг отпустил руку Лекана и посмотрел на Амари с проблеском понимания в глазах.
– Как вообще можно достать Морфей вне фабрики? – ожила Ханна, тоже не веря своим ушам.
На улице раздался вой сирены, и в ее душе наступило облегчение оттого, что самодеятельность Лекана наконец-то закончится.
– Утечка, – скупо ответил Эрик.
Скорая помощь забрала Амари в считаные секунды. Лекан не поехал с ними и остался сидеть на стуле, сгорбив спину. Он не мог выдавить ни слова. Эрик некоторое время глядел на него в молчании, затем вышел, на ходу извлекая телефон. А Ханна не знала, что делать. Сосед уже был в таком состоянии, когда ни сочувствие, ни разговоры на него не действовали.
– Хочешь сказать, что этот порошок делают в «ФЕМА»? – только и выдавил он.
Ханна кивнула. Она сама знала про Морфей лишь в общих чертах. В центре ее только обследовали, но не давали никаких объяснений. И сейчас нужно было как-то растолковать его действие Лекану.
– Это экспериментальный антидепрессант. У него очень много необычных свойств, и его пока тестируют, – осторожно сказала она. – Но ты слышал Эрика. Препарат, видимо, как-то попал на черный рынок. И лучше тебе ему верить. Он хирург, но разбирается в этом больше, чем…
– Идите вы оба на хрен! – крикнул Лекан и снес со стола графин с водой.
По рассохшемуся полу разлилась большая лужа, а сам кувшин раскололся на две части. Ханна не могла шелохнуться, глядя, как вода доходит до кончиков ее домашних туфель.
Лекан тяжело дышал и не мог на нее смотреть, пальцами сжимая переносицу. Она тихо вышла из квартиры, ощущая только ужас и непонимание. Дело было не в том, что Лекан годами отрицал очевидное – что Амари ушел из мира людей, оставив от себя лишь тело. Теперь, в случае его смерти, он будет винить себя, и Ханне ли не знать, какой его ждет ад…
Она, как сомнамбула, поднялась в свою квартиру под крышей. Соседи уже все разошлись, и в подъезде наступила тишина. Эрик был в комнате, говорил с кем-то вполголоса по телефону. Увидев Ханну, он закончил разговор.
– Мы берем это на себя, – непреклонно сказал он, приобняв ее за плечи. – «ФЕМА» будет нести ответственность. Я посмотрел фамилию на их двери, и сотрудники компании уже нашли клинику, в которую увезли Амари. Мы сделаем все, что в наших силах, но боюсь, его внук сам натворил дел… В любом случае мы дадим ему компенсацию. Если деда не удастся спасти, я потребую удвоить сумму.
– Он никогда не возьмет ваших денег, – покачала головой Ханна, оседая на стул. – Я не знаю теперь, смогу ли вообще с ним поговорить… Зачем ты был так прямолинеен?
– Прямолинеен? – не веря своим ушам, переспросил Эрик. – А что, мне надо было погладить его по голове, пока он загонял деда в могилу?
– С ним нельзя так говорить, – поморщилась Ханна. – Теперь у Лекана чудовищное чувство вины, от которого он никогда не избавится, вдобавок он нас обоих ненавидит, потому что мы оказались рядом в такой момент.
Эрик фыркнул и принялся порывисто расхаживать по комнате.
– То есть надо было щадить чувства, прости, пожалуйста, этого болвана за то, что он льет деду в рот всякую дрянь?
– Как это ему сейчас поможет? – не выдержала Ханна. – Ты хочешь устроить ему страшный суд в такой момент?
В ответ он промолчал и перевел дыхание. Ханна же раздумывала, как найти подход к Лекану, потому что оставлять его в таком состоянии было нельзя. Если он не хочет слушать ее, то надо хотя бы попросить кого-то из его друзей… У нее был где-то записан телефон одного из его сокурсников. Как же его звали…
Эрик стоял к ней спиной, наливая воду в стакан. Его рука на мгновение замерла над ним, затем он протянул его Ханне.
– Тебе надо успокоиться.
Она приняла его, но так и не притронулась.
В голове что-то глухо ворочалось. Салих? Или Селим? Как же его звали… Ей показалось, что у нее в памяти дыра и не знает она никакого сокурсника. Это короткое замыкание. Глитч.
– Выпей, пожалуйста, – четко разделяя слова, произнес Эрик.
Он возвышался над ней, выжидающе глядя на стакан в ее руке.
– Что ты туда добавил? – вдруг спросила Ханна.
– Ничего, – недоуменно ответил он. – Это вода из-под крана.
– Я видела, как ты что-то капнул… – настаивала она.
Эрик молча показал ей свои ладони и вывернул карманы и, кажется, начал на нее всерьез злиться. Чтобы не усугублять, Ханна залпом опрокинула стакан и вернула ему.
Ситуация с Леканом словно лишила ее земли под ногами. Но с каждой минутой собственные переживания становились все менее реальными. И надо было ей, вообще, в это ввязываться? Кто такой этот Лекан? Она что, за всех соседей так будет переживать? Тот сам натворил дел, а теперь на всех злится.
Глаза Ханны начали слипаться, и она перешла на кровать.
– Ты из-за приема своих таблеток вечно не высыпаешься, – проворчал Эрик, накрывая ее одеялом.
«Главное, что он здесь…» – подумала она, проваливаясь в сон.
Они сидели бок о бок, едва касаясь друг друга локтями. Оба, не сговариваясь, оделись, как на похороны. Эрик выглядел немного по-другому, носил короткую стрижку и зачесывал пряди назад.
Ребекка была напряжена. Ханна ощущала ее тело как свое. Каждая мышца налилась свинцом, ее словно скручивало изнутри. Она чего-то от него хотела. Изнутри рвалась просьба – тяжелая, постыдная, но никто кроме Эрика не согласился бы ее выполнить.
– Когда Рената приедет? – сухо спросил он.
– Послезавтра… – приглушенно ответила она.
Небо словно свернулось в спираль прямо над ними. Что-то надвигалось. Ребекка с Эриком одинаково сгорбились на низком заборе, покручивая в руках бутылки с лимонадом, к которым едва притронулись. Нечто невыразимое витало между ними и не требовало слов. Они знали мысли друг Друга.
– Ты уверена? – отчетливо произнес Эрик.
– Да. Нет другого способа. Сам знаешь, на что она способна. И ты ей вообще не нравишься. Не жди от нее благословения наших отношений, – сообщила Ребекка, невидяще глядя в одну точку.
– Будто оно мне нужно, – презрительно отозвался он.
– У нас нет выбора, – с нажимом произнесла она.
Эрик молчит, но в глазах застыло несогласие. Ребекка не отрывает от него тяжелого взгляда, и диалог продолжается молча. Вдруг из кустов выныривает Дагмар с косой ухмылкой поперек лица и направленным на них смартфоном. Растерянные лица, треск фотокамеры.