– Для маньяка он черезчур бодрый. Ладно, отправим депешу в Штаб, а пока снаружи соблюдать все меры предосторожности.
Остаток ночи прошел спокойно, а к десяти часам утра подвал опустел – все поднялись наверх, заниматься работой лечебницы. Дворжек скинул с себя надоевшую дремоту, а вместе с ней провонявшуюся помойкой одежду. Он вышел в коридор совершенно голым и принялся шарить по комнатам. Две из них оказались жилыми, с кроватями, телевизорами и музыкальными центрами, а за третей дверью оказалась душевая и ванна. Дворжек с удовольствием отмылся, накинул одежду, найденную в комнате Стаса и пошел исследовать помещения дальше.
В большом кабинете он отыскал ручной пулемет и маску с окулярами, до которой давно хотел добраться. Примерил. Включил. Ничего особенного не увидел, но принцип понял – что-то близкое к кирлиан-эффекту.
– Серьезными делами занимаются ребята. – усмехнулся он и положил маску на место.
Затем он совершил набег на холодильник в столовой. Съел остатки винигрета, и гречневой каши с остывшей говяжей печенью, выпил сок из пакета, положил на стол ручной пулемет, заварил чай и стал ждать хозяев.
В три часа дня взвизгнула «дверь» и раздались знакомые голоса. Дворжек улыбнулся и отпил чай из кружки.
– Привет, Стасик! – поздоровался он, когда изумленное лицо показалось в дверном проеме. – Чаю хочешь? Нет, ты не спеши, заходи.
Для убедительности пришлось направить ствол пулемета Стасику в грудь.
– Да не стесняйся ты. – широко улыбнулся Дворжек. – Прямо как красна девица. Садись, садись, сейчас остальные подтянутся.
Свободной от пулемета рукой Дворжек налил в свободную кружку заварки.
– Кипяточек налей сам, а то лень мне вставать, честное слово.
Следующей в столовую вошла девушка.
– О, Маринка! Приветик! – радостно помахал ей Дворжек, приподняв приклад пулемета. – А мы тут со Стасиком чаек попиваем. Садись. Стасик, сообрази девушке чаю.
– Это что за тип? – недоуменно вскинула брови девушка.
– Ты у меня спрашиваешь? – окрысился Стас, послушно наливая подруге чай.
– Меня зовут Сергей Дворжек. – с коротким поклоном представился он. – А где Алексей Васильевич? Что-то вы какие-то загруженные. У вас что, собачка во время операции померла? Светлая ей память…
– Ты с пулеметом больно остроумный. – презрительно фыркнула Марина.
– Так пулемет-то ваш. – хохотнул Дворжек и снова отпил чаю.
Минут через пять в столовой собралась вся ячейка во главе с командиром – Стас, Марина и совсем молодой Юрик. Все поглядывали на пулемет и хмуро пили чай. Один Дворжек веселился – это был его день.
А еще через два дня пришла депеша из Штаба и он принял присягу. Пулемет и чаепите ему в конце концов простили – Инстиуту нужны были люди.
Дворжек вынурнул из воспоминаний в темное ничто и нигде – густая тьма окутала тело осязаемым покрывалом.
Все таки интересно, кто его держит здесь и зачем? Даже не просто интересно – практически важно. От этого зависит, каким образом выбираться. А выбираться придется скоро.
Хотя нет, вариантов бегства было не много, а если точнее, то всего-лишь один. Но когда-то ведь его надо поробовать…
А пока лучше уснуть, иначе время будет течь слишком медленно.
Медленно уходил сон. Сначала лучик света упал на лицо, потом воркование голубей стало невыносимым. Фели проснулась окончательно, но глаза открывать не стала. Было очень уж приятно лежать и ничего не делать. Мышцы расслабленно отдыхали, хотелось потянуться, как это делают кошки.
Фели потянулась и перевернулась на другой бок.
Свет в щели. Сквозь веки замерцали алые пятна.
Где-то, совсем рядом, ворковали голуби. Хлопанье крыльев, царапучие шаги по железу. Внизу прогудел трамвай, лязгнул на стыках.
Чем больше Фели выбиралась из сна, тем плотней и объемней становился звук.
Фыркнул автобус, в соседнем доме крутили диск группы «Кино». Дунул в свисток гаишник. В воздухе повис далекий-далекий гудок теплохода.
Что-то давило в бок. Связка ключей. Девушка поправила карман и открыла глаза.
Деня сгорбился в самом углу и глядел совершенно застывшим взглядом. Вампиры не спят, но все же в голове у них происходит что-то такое. Денис называл это «укладывать файлы в башке». Тонкая полоска света подбиралась к ноге.
Фели вспомнила и завела часы на руке. Вставать не хотелось. А вот есть хотелось жутко, до скрипа кишок.
Одиннадцать часов. Надо найти обменник.
– Деня! – тихо позвала девушка.
Вампир отреагировал сразу, в глазах появилось осмысленное выражение.
– Ку-ку! – добавила Фели. – Смотри не сгори, у тебя свет под ногой.
Денис рефлекторно подтянул ступню.
– Что-то хреново я себя чувствую. – честно признался он. – Мышцы, как ватные.
– Я бы тоже чего-нибудь съела. Ты посиди тут, а я схожу разменяю баксы. Заодно чего-нибудь прикуплю. Интересно, можно сойти с чердака в подъезд?
– Можно, наверно. Надо люк поискать.
– Сиди, сиди. Я сама.
Она встала, кинула Денису куртку, оставила пистолет вместе с сумочкой и пошла искать люк. Нашлось два – один в первом подъезде, другой в самом конце. Ближний оказался не заперт.
– Я скоро! – махнула девушка и скрылась внизу.
Деня не ответил, экономил силы.
Лезвия солнечных лучей напомнили лазеры в дискотеке. Только там они были холодные, неживые, а тут – как огненные бритвы. Коснешься – в коже дыра.
Снова прогудел теплоход. Если прислушаться, можно услышать чаек, но голуби ворковали гораздо громче.
Деня прикрыл глаза. Иногда он завидовал людям, что они умеют нормально спать. Или есть. Или жить. Или любить. Черт… До чего же все это сложно.
Казалось, что солнечный свет шипит, прорываясь сквозь щели.
Один раз Деня думал об этом. Встать во весь рост и в последний раз улыбнуться солнцу. Потом испугался. Вечная жизнь показалась заманчивой штукой.
Даже вечное существование, если разобраться. Тоже неплохо.
В подъезде хлопнула дверь, пару раз гавкнула собака. Пахнуло грибным супом.
Интересно, что будет, если просто поесть по-людски? Ничего скорее всего не будет. А вкус?
Теперь он знал только восемь вкусов. Первый вкус, второй, третий, четвертый. Резус положительный, резус отрицательный. Не очень богатая палитра.
Через час солнце загнало в самый угол. Больше отступать было некуда, да и не нужно – Деня знал, что дальше свет не пойдет. Часы показали полдень.
Фели все еще не было.
Кто-то на верхнем этаже начал играть на рояле. Без души, без ритма – просто ухал аккордами. Наверно учился. Музыка гуляла под крышей, иногда отдаваясь дребезгом железа.
Денис начал беспокоиться. Прошло еще пятнадцать минут.
– Она что, в Америку поехала баксы менять? – шепнул он.
Губы шевелились с трудом – недостаток кислорода сказывался на подвижности мышц. Только через пару мгновений Денис понял, что говорить мешают еще и клыки. Выдвинулись на всю длину, в ожидании порции гемоглобина.
На крыше ворковали голуби. Живые теплые. Но Деня знал – их кровь не пойдет. Нужна кровь млекопитающих, да и то в крайнем случае. На некоторое время. Нормальный кислородный баланс может дать только гемоглобин человека, макаки или свиньи.
Голуби хлопали крыльями. У них внутри мокро. Сочно. Пусть даже безвкусно и безрезультатно. Важно одно – живые.
Денис попробовал встать, но нога подвернулась и он с размаху грохнулся на четвереньки. К чердачному окну. Ближе, ближе. Солнечный свет пробивал полумрак лезвиями и спицами. Один из лучей больно полоснул руку.
Рояльные аккорды били в голову, как когда-то кровь.
Кровь, кровь, кровь.
Все красное.
Свет.
Фели торопливо перешла улицу на зеленый.
Теперь в кармане лежали двести шестьдесят рублей. Накупить еды точно хватит, а об остальном как-то не думалось.
Возле входа в гастроном сидела на асфальте женщина с годовалым малышом на руках. Грязь, вонь – все как положено. Табличка с перечислением болезней ребенка. Справка с печатью. Фели брезгливо прошла мимо.
Дать рубль не жалко, можно было бы и десятку дать, и сотню – только бы эта тварь перестала мучить ребенка. Больной, не больной, какая разница? Что с ним будет в три года, если сейчас его зачуханного, затравленного опиумом, чтоб не орал, каждый день таскают по улицам? Кто его научит говорить, отличать птиц от кошек, ходить, наконец? Это не ребенок уже, а средство производства. Будущий пациент психушки. Жалко. Но сделать ничего нельзя.
Фели распахнула дверь в магазин.
Она и сама бомжевала, поэтому знала точно – помыться можно всегда. Чтоб от тебя не воняло. Вся эта вонь для лохов, чтоб подавали. Так же, впрочем, как и этот ребенок.
На самом деле и денег на еду можно заработать почти всегда. Никто из настоящих бомжей не просит милостыню. Моют вагоны на вокзалах, грузят пиво на рынках, собирают бутылки. Что угодно, если ты еще человек.
Фели так и не решила, на пользу ей пошли два года бездомной жизни или во вред, но если бы можно было прожить то лето заново, она бы не оставила Сергея одного. Никогда и ни за что. Только теперь уже поздно.
Народу в магазине было немного.
Зато на прилавках полно еды. Фели даже остановилась в нерешительности, мысли сбились и быстро потекли в другую сторону. Еда. Ни о чем больше думать не хотелось. Разом вспомнились все голодные времена.
Стоп! Главное правильно выбрать. Те, кто не знает, при недостатке денег берут подешевле. Зря. Дешевый пирожок, это удовольствия на минуту, пользы на полчаса. Потом снова желудок сводит. Фели знала – пробовала не раз. Лучше взять копченую курицу, которая стоит, как шесть пирожков – хватит на день, а то и больше. Ладно.
Девушка подошла к кассе.
– Будьте любезны. Одну копченую курицу, батон хлеба и два плавленых сырка. Еще кефир. Все это в пакет. Спасибо.
Улица встретила шумно – машины, люди. Полузабытая суета. Фели улыбнулась и походя вытащила из урны газету. Улица. Зачем покупать? Глянула заголовок – «Мегаполис-Экспресс». В качестве подстилки пойдет. Сунула под рубашку.