Барри и Циско немного помолчали.
– Хм… может, мы уделим несколько минут возможным объяснениям?
– В вашем распоряжении столько времени, сколько вам нужно, мистер Аллен, – Кулидж налил три чашки кофе. – Но я не очень понимаю, зачем мне тратить на это свое время.
– Если можно, давайте поговорим о вашем утверждении, что метеорит поет.
– Это не утверждение. Это факт.
– Я не спорю, но есть ли у вас какое-то объяснение, почему он пел?
– Он обладал… Обладал уникальной кристаллической структурой. Доктор Ларсон сказал мне, он никогда не видел, чтобы кристаллы формировались таким образом. У него была теория, что метеорит имеет невероятный потенциал в качестве хранилища энергии. Заявлял, что нашел способ воспользоваться этим потенциалом, – Кулидж хмыкнул. – В первую очередь, поэтому я и продал ему этот объект. Какая жалость.
– Как вы нашли метеорит? – спросил Циско.
– Я отследил его приближение к Земле, рассчитал, куда он может упасть. А потом поехал туда и забрал его.
– Правда? – воскликнул Барри с большим недоверием в голосе, чем рассчитывал. – Я хочу сказать, даже NASA не может подобным образом предсказывать место.
– NASA много чего не может, – рявкнул Кулидж.
– Так что, в Африке вы впервые услышали, как он поет?
– Нет, – он кивком указал на открытый купол. – Там, наверху.
– Вы услышали его в космосе? – спросил Барри. – Должно быть, у вас превосходное оборудование. – Внезапно ему в голову пришла идея.
– А сейчас вы можете его отследить?
– Нет, – астроном поднял два пальца. – Во-первых, метеорит не пел с тех пор, как я нашел его в Африке. А во-вторых, у меня больше нет таких инструментов. Я продал их, чтобы купить еды.
Кулидж хмуро поставил кофе на стол и снял несколько волосинок со своего грязного свитера. Он разгладил бороду, как будто внезапно осознав, что она выглядит ужасно неухоженной. Наконец, он оперся на металлический стол, словно воспроизводя непринужденную позу профессора, читающего лекцию. Но его руки крепко вцепились в край столешницы. Костяшки пальцев побелели.
Он глубоко вдохнул.
– Когда мне было столько лет, сколько вам сейчас, мистер Аллен, я уже стал Человеком года по версии Международного астрономического общества. Я отверг приглашения почти всех крупных научных организаций в этой стране. Буквально за несколько месяцев до того, как нашелся метеорит, я получил предложение построить и возглавить передовую исследовательскую станцию. Мне обещали шестизначную сумму. А теперь вот это – все, что у меня осталось. Этот метеорит разрушил мою карьеру. «Доктор Кулидж и его Поющий камень из дальнего космоса».
Барри спрятал руки в карманы. Циско уже посматривал на дверь… и на винтовку.
– Ладно, профессор, – сказал Барри. – Простите, что помешали вам. Спасибо за ваше время.
– Превосходно, – Кулидж плюхнулся на табуретку. – Идите. – Они поставили на стол чашки с кофе и направились к двери.
– Вы хотели бы услышать его? – тихо спросил астроном.
Одновременно остановившись, они оглянулись.
– Услышать его? – переспросил Барри. – Услышать метеорит? Я думал, он теперь безмолвствует.
– Верно, но у меня есть записи. – Его голос звучал странно, словно доносился издалека. – Вы хотели бы их послушать?
Они переглянулись, забыв о винтовке.
– Да!
– Они хранятся здесь, – астроном выпрямился, словно ощутив прилив энергии, и подошел к столу. Он рывком открыл ящик стола и принялся изучать его содержимое, шумно копаясь в нем. – Готов поклясться, они были здесь. – Он принялся опустошать ящики стола один за другим, а затем стал метаться по всей лаборатории, ругаясь с каждой секундой все громче.
Бумаги. Карандаши. Провода. Степлеры. Калькуляторы. Рулетки. И все это огромными кучами. За ними последовали груды компакт-дисков и флешек всех размеров и цветов. Переносные жесткие диски, и, наконец, огромная коллекция пятидюймовых дискет.
– Здесь как в музее, – прошептал Циско. – Готов поставить крупную сумму, что он сейчас доберется до ящиков с перфокартами.
Наконец, Кулидж вытащил старую архивную коробку и всмотрелся в надпись на ней.
– Думаю, это она, – пробормотал он. – У меня осталась только одна копия.
Он сгреб со стола путаную связку проводов и направился к одной из контрольных панелей. Затем он изучил штекеры, поднося их к гнездам на панели, и отбросил провода в сторону.
– Вот оно! – Кулидж вставил штекер в какое-то гнездо – раздался довольно громкий щелчок. Затем он соединил этот кабель с другим, а потом – с каким-то адаптером, похожим на деталь портативного пылесоса.
– Итак, – наконец, астроном подключил все это к маленькому жесткому диску. Он ткнул в толстую желтую кнопку на контрольной панели и повернул регулятор. Затем жестом пригласил их подойти. – Вот. Слушайте.
Воздух заполнил визг статических помех, такой громкий, что слышать его было почти больно. Барри ждал, когда шум прекратится, и он услышит пение. Но треск не смолкал. Когда он увидел, что Кулидж слушает внимательно, почти с благоговением, то понял, в чем дело. Он посмотрел на Циско в надежде, что тот расслышал что-то большее.
Растерянность на его лице выдала, что он тоже ничего не слышит.
– Ну как? – спросил Кулидж, перекрикивая шум.
– Я не могу ничего разобрать, правда, – помедлив, откликнулся Барри.
Астроном сделал погромче.
– У меня нет нужного оборудования, чтобы выделить для вас нужные частоты, – сказал он, – но вы слышите, верно?
Барри внимательно прислушался, стараясь различить полутона, но он слышал лишь одну визгливую ноту, от которой начинала болеть голова. Кулидж посмотрел куда-то за спину Барри и нажал на кнопку, останавливая запись.
– Я слышу, – донесся чей-то голос. – Превосходно.
Барри резко развернулся и посмотрел на другую сторону помещения. В открытую дверь вошел Хартли Рэтэуэй. Злодей, известный как Дудочник, был одет в темный свитер с капюшоном, мешавшим разглядеть выражение его лица.
– Превосходная запись, доктор Кулидж, – Рэтэуэй широко улыбнулся и поднял руки, демонстрируя свои смертоносные звуковые перчатки. – Она мне просто необходима.
13
– А вы еще кто такой? – Кулидж поспешно двинулся к винтовке.
Не переставая улыбаться, Рэтэуэй нахмурился. Воздух перед его перчатками задрожал. Винтовка затряслась и развалилась на куски. Кулидж взглянул на дверь.
Рэтэуэй откинул с лица капюшон.
– Теперь узнаете?
– Нет. А должен?
– Что? Я же слышал, как вы разговаривали, – Рэтэуэй ткнул пальцем в сторону Циско. – Его ты помнишь! А я был правой рукой Харрисона Уэллса в «С.Т.А.Р. Лабс». Хартли Рэтэуэй.
Он сделал паузу, ожидая эффекта.
Кулидж покачал головой.
– Не припомню такого.
Циско рассмеялся.
Рэтэуэй нахмурился.
– А ты заткнись! Что ты вообще здесь делаешь? Работаешь мальчиком на посылках у Флэша?
– Не завидуй, Хартли, – Циско немного сдвинулся в сторону пульта, где на груде кабелей лежал жесткий диск. – У тебя просто незапоминающееся лицо. И биография.
Вибрации сотрясли бетонный пол. Барри насторожился, готовый действовать. О том, чтобы защищать тайну своей личности, не шло и речи – приоритетом была безопасность Циско и доктора Кулиджа. Из темноты появилась вторая фигура. Шона Баез. Она окинула обсерваторию внимательным взглядом, высматривая других людей, вероятно, выясняя, нет ли рядом Флэша. Затем она с довольным видом прислонилась к плечу Рэтэуэя.
– Заберем ее и убираемся, – прошипела она. – Он наверняка где-то неподалеку.
Рэтэуэй пожал плечами, оттолкнув ее.
– Доктор Кулидж, я забираю эту запись.
– Я так не думаю, – ответил пожилой астроном.
Язвительно ухмыляясь, Рэтэуэй двинулся вперед быстрым шагом. Шона стояла в дверях, с беспокойством вглядываясь в ночь. Рэтэуэй положил руку в перчатке на белый корпус телескопа, а затем повернулся к Кулиджу.
– Я хочу, чтобы ты подошел вон к тому столу и принес мне запись. Передай ее мне. Если ты не подчинишься, я уничтожу твой телескоп. Может, тогда ты запомнишь мое имя.
– Не думаю, что стану забивать себе голову, – ответил Кулидж.
Барри осматривался по сторонам, оценивая обстановку. Хотя в распоряжении Рэтэуэя было больше разрушительной силы и при этом он был редкостным гадом, Шона была приоритетной целью. Именно из-за нее металюдям удавалось ускользнуть. Как только он уберет ее из уравнения, переловить остальных станет намного проще.
Лампы. Если он собьет два хлипких торшера, которые освещали обсерваторию, возможно, здесь станет слишком темно для нее, и она не сможет телепортироваться – по крайней мере, какое-то время.
– Просто забери эту штуку, Хартли! – крикнула Шона от дверей. В ее голосе явно слышалось беспокойство. – Давай убираться, пока не явился Флэш.
– Нет! – крикнул в ответ Рэтэуэй. – Я хочу, чтобы он сам вложил ее в мои руки.
Он заставил телескоп содрогнуться. По обсерватории пронесся звон бьющегося стекла. Кулидж хрипло вскрикнул и бросился к Рэтэуэю, размахивая руками. Человек в капюшоне удержал старика, но все-таки пропустил неслабый удар в челюсть.
Зарычав, Рэтэуэй запустил звуковую волну.
Кулидж открыл рот, все его тело затряслось.
– Циско, беги! – Барри схватил ближайший торшер, выдернув провод из розетки. Он размахивал его крепкой медной стойкой, как битой. Барри ударил Рэтэуэя, и лампа с треском разбилась.
Шона появилась рядом со столом. Ее руки вцепились в груду проводов. Но рядом с ними уже ничего не было.
Циско успел схватить жесткий диск и спрятался за телескопом.
Барри вырвал Кулиджа из рук Рэтэуэя. Его руки вибрировали от одного прикосновения. Оттолкнув астронома в сторону, Рэтэуэй быстро сменил тактику и уперся рукой в грудь Барри, посылая в его тело разряд. Голову пронзила боль, а руки онемели.
Остановившись на секунду, Циско подобрал длинный провод, который тянулся за жестким диском, набросил его на голову Рэтэуэя и как следует потянул. Ему удалось, застав Рэтэуэя врасплох, сбить его с ног.