21
Барри попытался сохранить спокойствие и думал, что ему это неплохо удается, пока не осознал, что перелистывает страницы на суперскорости. Он откашлялся, снова сложил страницы по порядку и сделал вид, что смотрит на висящий над головой экран.
Его сердце бешено колотилось в груди.
Кейтлин прикусила губу и предостерегающе подняла руку.
– Мы предпочитаем не использовать подобные термины, потому что метачеловеческая физиология Барри делает их совершенно бессмысленными. Мы не говорим о раке. Все, что мы знаем – это то, что в крови Барри есть аномальная субстанция. Возможно, она присутствует и в других тканях его тела. И мы знаем, что она вызывает физиологические симптомы – эффект помутнения. Скорее всего, плазма влияет на то, как он использует свою сверхспособность. Нам нужно изучить этот эффект и найти способ его устранить.
– Ты исследовала образцы крови, взятые до контакта с черной дырой? – спросил Барри.
– Да. В них нет никаких признаков плазмы.
– Да что вообще такое этот кортизол? – растерянно спросил Джо. – Не все тут химики.
Кейтлин спокойно и подробно ответила.
– Кортизол – это гормон, который вырабатывается в человеческом теле в ответ на сигналы нейротрансмиттеров, таких как эпинефрин. Это происходит, когда человек испытывает стресс. Что случается довольно часто.
Джо потер лицо.
– Если он вырабатывается при стрессе, в моем организме его сейчас явно предостаточно.
Барри рассмеялся, подошел к Джо и положил руку ему на плечи. Джо улыбнулся и коснулся ладонью затылка Барри, подавив глубокий вздох.
Кейтлин сочувственно кивнула.
– Уверена, сейчас это верно для всех нас.
– Но Кейтлин, – сказал Барри, – если это самое «помутнение» запускается при стрессе, почему оно не случается со мной постоянно? Почему я не впадаю в это состояние прямо сейчас? Потому что я не могу не отметить, доктор, что сейчас я слегка напряжен.
– Не знаю, – Кейтлин посмотрела на всех таким взглядом, словно почувствовала на языке что-то невкусное. Она положила руку на стопку бумаг с результатами, провела большим пальцем по ее торцу. Хотя она старалась сохранять профессиональный вид, чувствовалось, что неизвестность давит на нее. Ей было явно больно признавать, что она чего-то не знает.
– Похоже, все не настолько просто. Наверное, имеет место последовательность эффектов. Возможно, распространение плазмы связано с количеством кортизола в твоем организме, или есть еще какие-то гормональные и биохимические взаимодействия, которые я еще не обнаружила. У нас просто недостаточно данных, но я собираюсь их заполучить.
– Что ж, сейчас самое время, – сказал Барри. – Давай устроим проверку прямо сейчас.
Кейтлин покачала головой.
– Я не знаю…
– Слушай, сейчас мы, по крайней мере, контролируем обстановку, – сказал он. – Я в безопасности. Ты можешь за мной присмотреть. Давай. Введи мне немного эпинефрина. Это подстегнет выработку кортизола.
– С твоим метаболизмом во всех больницах Централ-Сити не удастся собрать достаточно эпинефрина, чтобы получить нужную реакцию.
– Тогда остается одна альтернатива, – возразил он. – Используй чистый кортизол, который ты синтезировала из моих образцов.
– У меня есть только несколько десятков граммов, – ответила она. – Недостаточно для значимого эффекта.
– Звучит так, будто ты не хочешь проводить эксперимент.
– О! – воскликнул Циско. – Мы можем выстрелить в него.
– Выстрелить в меня? – спросил Барри. – Из чего?
– Из пистолета. У Джо как раз есть, – Циско улыбнулся. – Когда в тебя стреляют, обычно организм воспринимает это как стресс, верно?
Джо скрестил руки на груди.
– Мы не будем ни в кого стрелять.
– Погоди минутку, Джо, – Барри показал на Циско, словно ему пришла в голову хорошая идея. – Не обязательно, чтобы пуля попадала в меня. Я перейду на суперскорость, и поймаю ее в воздухе. Я миллион раз это делал. В этом есть некоторый смысл.
– Совершенно никакого смысла, – повысил голос Джо. – Мне не важно, что ты Флэш. Я все равно не собираюсь в тебя стрелять.
Айрис нахмурилась.
– Выглядит немного опасно, учитывая, что в нестабильности твоих способностей и заключается проблема, – напомнила она. – А что, если папа выстрелит в тебя, а твоя суперскорость не включится?
– Спасибо, дорогая, – Джо поцеловал Айрис в щеку. – Хоть у кого-то остался здравый смысл.
Барри нахмурился.
– Должен быть какой-то способ. Нет смысла тянуть до момента, пока не произойдет очередная катастрофа.
– Почему бы тебе не побегать по беговой дорожке, которая у вас тут есть? – Джо показал на застекленное помещение рядом с Кортексом.
– Бег не поможет, – Барри посмотрел на Кейтлин. – Верно?
– Не знаю, – сказала она. – Можем попробовать, теперь мы знаем, чего ищем. В конце концов, данных мало не бывает.
– Тогда вперед, – Барри двинулся к дорожке, Циско повернул кресло к клавиатуре. Он перезапустил биодатчики костюма.
– Я по-прежнему считаю, что стоит попробовать выстрелить в него.
Кейтлин запустила контрольные мониторы в помещении с беговой дорожкой. Барри ступил на широкую резиновую ленту – лицом к компьютеру, за которым она сидела. Этот тренажер был сконструирован специально с учетом уникальных способностей Флэша, который за несколько секунд превратил бы в груду обломков любую стандартную беговую дорожку.
Она подала ему сигнал начинать и откинулась в кресле, наблюдая за показателями на мониторе. Он начал медленно, тяжело топая по резиновой ленте, которая постепенно пришла в движение. Флэш набрал темп, сначала он вышел на восемьдесят километров в час, поддерживая эту скорость в течение тридцати секунд, потом дошел до ста шестидесяти километров в час, а уже в следующую секунду задействовал свои способности в полную силу. Очертания его рук и ног расплылись, а гул беговой дорожки превратился в высокий визг.
Поле зрения сузилось. Мир по бокам расплылся, а впереди – стал максимально четким. Он смотрел прямо на Кейтлин, но ее взгляд был сосредоточен на мониторе компьютера. Ее собранность воодушевляла, а ведь совсем недавно она снова увидела последние минуты жизни своего мужа.
Воодушевление превратилось в чувство вины. Кейтлин была первоклассным исследователем, биохимиком и врачом, но за этой остротой ума она тщательно скрывала свою человеческую уязвимость. Барри вспомнил, какой болью были наполнены ее глаза в день, когда Ронни исчез в водовороте.
Но теперь она сидела за компьютером, беспокоясь только за него. Он не хотел становиться причиной тревоги, которую читал на ее лице.
Она казалась такой одинокой перед лицом множества вопросов – и все они касались его. Если бы только он спас Ронни в тот день, по крайней мере, было бы кому ее успокоить.
Он бы отдал все, чтобы защитить ее от этой тоски, но вместо этого, похоже, лишь приумножил ее.
Что-то красное появилось в мутном тумане на краю поля зрения.
Барри слегка повернул голову и увидел, что рядом бежит его старший двойник. Под красной маской отчетливо выступали скулы. Он выглядел измотанным и опустошенным.
«Наверное, это опять помутнение», – осознал Барри. Но он по-прежнему ясно видел, что рядом с ним сидит Кейтлин, застыв над клавиатурой, сосредоточившись на цифрах, интерпретируя данные.
– Барри, – произнес старший двойник, и его голос прозвучал как выцветшее эхо собственного голоса Барри, – Ты должен бежать быстрее.
– Кто ты?
– Быстрее. Это единственный способ.
– Почему ты здесь?
– Плазма уже повсюду. Она растет. Она убивает тебя. Ты должен избавиться от нее. Ты знаешь, как это сделать.
Сам того не замечая, Барри набрал скорость, словно пытаясь убежать от своего двойника.
– Ты можешь это сделать, – сказала его тень, не отставая ни на шаг. – Ты уже делал это раньше. Оливер Квин выстрелил в тебя транквилизатором, но ты выжег его. Алкоголь исчезает из твоего организма через несколько секунд. Ты можешь выжечь и плазму. Беги быстрее!
Его слова звучали разумно. В них был смысл. Его метаболизм был намного быстрее, чем у обычных людей. Алкоголь на него не действовал. Эффект лекарств держался лишь несколько секунд. Наверное, и с плазмой это сработает. Если он сможет бежать достаточно долго, он сдержит ее способность распространяться или дестабилизирует ее структуру. Возможно, его суперспособность – это и есть решение.
– Вот так, Барри, – двойник кивнул ему. Теперь он казался еще более худым. – Беги!
И Барри побежал. Молнии клубились вокруг него, скользили по его телу, заводили двигатель где-то внутри. Он бежал, превратив свои руки и ноги в механические поршни, такие быстрые, что с ними могли соперничать в скорости только электроны. Мир расплылся перед ним и погрузился в тихое гудение.
Он оглянулся через плечо. На краю беговой дорожки в расслабленной позе сидел мужчина, положив руки на колени.
– Ронни?
– Привет, Барри, – Ронни Рэймонд дружелюбно кивнул ему.
– Что… что ты здесь делаешь? – Барри остановился, но мир вокруг него оставался все таким же размытым.
– Отдыхаю, – Ронни рассмеялся и повернулся к нему, небрежно откинувшись назад. Темноволосый и красивый, молодой и яркий – таким Барри его запомнил, хотя и знал совсем недолго. Уверенный, даже самодовольный. На груди у него был знак Огненного Шторма, а голову и руки окутывал ядерный огонь.
– Мы думали, ты погиб.
– О, так и есть, – улыбка Ронни просияла сквозь сполохи пламени, перебегающие по его лицу. – Я часто умираю, не так ли?
– Прости, Ронни, – сказал Барри. – Я должен был спасти тебя в тот день, когда появилась черная дыра.
– Барри, это не твоя вина. Ты сделал свою часть, а я – свою. Не стоит переживать.
Внезапно улыбка исчезла с лица Ронни. Он неловко пошевелился, словно почувствовал боль. Огонь вокруг его головы начал источать черный маслянистый дым.
– Кейтлин сильно скучает по тебе.
– Я тоже по ней скучаю. – Он застонал и согнулся пополам. Его лицо и руки почернели. Атомный огонь начал пожирать его.