рено, не важно, но они будут обязаны поделиться с нами. Если мы их не убедим, то обратимся в полицию и соответствующие инстанции.
Де Джерси молчал, пока Сильвия собирала бумаги.
– Насчет других главных инвесторов, – наконец проговорил он, – у вас есть разрешение действовать от их лица?
– Нет, они не стали со мной общаться. Все прочие инвесторы с нетерпением ждут результатов. Еще я обнаружила, что за шесть месяцев до обвала у Дэвида завязалась переписка по электронной почте с Морено. Дэвид ежедневно интересовался у бизнесмена, насколько серьезная сложилась ситуация. Хотите просмотреть копии писем? – Она передала де Джерси распечатки. – Как видите, около пяти месяцев назад Морено и виду не подавал, что компания переживает финансовые трудности. Напротив, он призывал вложить еще больше инвестиций. Дэвид так и поступил. Вы ведь тоже заложили свою недвижимость, как и мистер Вилкокс.
Де Джерси окаменел.
– Мне кажется подозрительным, что вы располагаете такой щекотливой информацией, – сказал он холодным, но спокойным тоном.
– О чем вы? – смутилась Сильвия.
– Не уверен, что стоит продолжать нашу беседу здесь, – сказал де Джерси, глянув в сторону спальни Хелен.
– Это касается моей сестры?
– Да. Видите ли, Дэвид был моим давнишним близким другом. Он часто доверял мне свои тайны.
– Правда?
Теперь напряглась Сильвия.
– Я предупреждал, что все мои дела с Дэвидом Лионсом строго конфиденциальны. Меня потрясло, что он пустил на ветер огромные суммы денег, которые принадлежали мне. А когда адвокаты сообщили о новом шокирующем открытии…
Сильвия выглядела сбитой с толку.
– Возможно, у Дэвида был сообщник в этом мошенничестве. Кто-то, имевший доступ к его документам и данным по клиентам. Тот, с кем он был очень близок.
Сильвия выпрямилась.
– Я не очень понимаю, – заметно нервничая, проговорила она.
– Думаю, мне следует прояснить ситуацию. Отныне я буду сперва советоваться с юристами и только потом обсуждать, какие меры принять в отношении вас. Мы считаем, что именно вы помогали Дэвиду в присвоении моих средств, которые я не планировал инвестировать.
Сильвия потрясенно молчала.
– Есть еще трастовый фонд, со счетов которого Дэвид снял деньги. Скорее всего, и в этом у него имелся подельник.
– Какая нелепость! – фыркнула Сильвия.
– Неужели? Тогда вам следует знать, что мы в курсе вашей с Дэвидом интимной связи. Есть фотографии, где вы вместе в…
– Ложь!
– Боюсь, все как раз напротив. – Де Джерси понял, что Сильвия попалась. – Я знаю, что вы были его любовницей.
Сильно побледнев, Хьюитт поднялась на ноги.
– Уверен, бедняжка Хелен даже не догадывается, что вы с Дэвидом долгие годы крутили роман. Может, мисс Хьюитт, вы и наняли частного сыщика, но и я тоже. Хочу вас заверить, что собранная информация о вашей с Дэвидом связи может привести к обвинениям в тайном сговоре.
– Нет, нет! Клянусь Богом, это неправда.
– Разве? А вдруг вы лишь говорите, что оплачиваете услуги сыщика, а на самом деле желаете выбить из инвесторов еще больше денег?
– Вы ошибаетесь.
Де Джерси поднялся и пристально посмотрел Сильвии в глаза:
– Мисс Хьюитт, предупреждаю вас в последний раз. Верните мои финансовые документы и все, чем располагаете касательно меня, иначе я буду действовать через суд.
– Признаюсь, мы с Дэвидом были любовниками, – всхлипнула Сильвия. – Я имела доступ к его файлам, но ничего противозаконного не делала. Ничего.
– Мне бы хотелось вам верить, но мои адвокаты не согласны. Я пришел сюда, чтобы предупредить вас. Я сочувствую Хелен и не хочу, чтобы она пострадала еще сильнее.
– Прошу, не говорите ей ничего, она не переживет.
Де Джерси провел ладонью по волосам.
– Тогда вам лучше отозвать вашего сыщика. Вас не должны волновать мои финансы. Я уже назначил людей вести расследование от моего лица. Если я получу доказательства, что вы стопроцентно не участвовали…
– Это так! – зарыдала Сильвия. – Я любила Дэвида, но вряд ли мои слова помогут. Знаю, как все выглядит, но я понятия не имела, что он замешан в таком ужасном мошенничестве. Уверена, что он не имел злого умысла. Дэвид всегда с таким уважением отзывался о вас.
– Мисс Хьюитт, я не намерен слушать душещипательные истории о Дэвиде, – резко сказал де Джерси, подходя к Сильвии вплотную. – Я без колебаний открою правду вашей сестре, а вас затаскаю по судам, если не перестанете совать нос в мои дела. Вы меня поняли?
Пятнадцать минут спустя де Джерси вышел из квартиры на Сент-Джонс-Вуд, унося с собой диски и документы, которые отдала ему Сильвия. Она позвонила Мэтесону в Нью-Йорк и в присутствии де Джерси велела ему прекратить расследование. После этого Сильвия подписала договор о неразглашении информации, обещая не распространять данные о финансовом состоянии де Джерси. Время от времени она хлюпала носом, но Эдвард пообещал в будущем возместить ее потери, если, конечно, она сдержит свое слово. Он предостерег ее от дальнейших звонков Вилкоксу или Дрисколлу и предупредил, чтобы она не сообщала другим инвесторам о размере его потерь.
Де Джерси приехал домой в начале двенадцатого. Он прямиком направился в свой кабинет и только успел спрятать документы, которые забрал у Сильвии, как внутрь вошла Наташа.
– Папа, мы весь день пытались до тебя дозвониться.
Де Джерси круто развернулся, не ожидая появления дочери:
– Что случилось?
– Проблемы с Флэш-Роялем. Ветеринар взял у него мазок из горла. После тренировок он хрипит.
– Спасибо, что сказала. – Де Джерси поцеловал дочь. – Пойду взгляну на него.
Он набросил пальто на плечи и вышел во двор. В офисе управляющего он с замиранием сердца прочел заключение ветеринара. Анализы показали, что у Флэш-Рояля не более чем простуда, но де Джерси все равно волновался. Его беспокоили малейшие изменения в здоровье этого жеребца.
Сначала травма ноги, теперь инфекция дыхательных путей. Если у Флэш-Рояля возникли проблемы с легкими, это значило, что вскоре появятся более серьезные препятствия. Как только потеплеет, начнутся тренировки перед дерби, но до июня еще оставалось достаточно времени. Де Джерси вернул документы на место и обратил внимание, что одна из его лучших кобылиц вступила в подходящий для спаривания возраст. Эдвард возлагал на нее огромные надежды, которые собирался обсудить со своим управляющим, но поездки до Килберна совершенно его вымотали. Де Джерси впервые засомневался, способен ли он на то, что задумал.
Он так погрузился в свои мысли, что сперва и не заметил рядом с собой Наташу. Она пришла вслед за ним, накинув пальто поверх ночной сорочки и сунув ноги в резиновые сапоги.
– Пап, он в порядке?
Де Джерси протянул к ней руку и привлек к себе.
– Он поправится. – Поднявшись, Эдвард взъерошил дочери волосы, а она уткнулась лицом ему в грудь. – Все еще моя малышка, – усмехнулся он. – Тебе пора в постель.
– Я волновалась за Флэш-Рояля.
– Как и я, но, по словам ветеринара, он простудился, не более. До начала сезона выздоровеет.
Де Джерси выключил свет, и они направились к выходу из офиса. Проходя через подсобку, где хранились чепраки в цветах его конюшни, Эдвард остановился и включил внутри лампочку. Он стоял, вдыхая дорогие ему ароматы и прикасаясь к накидкам, висевшим рядом с табличками и фотографиями прошлых чемпионов с многочисленных скачек. Этот амуничник вмещал огромную часть его жизни. Рядом с высокими сапогами и потником под седло находилась уздечка Флэш-Рояля. На столе были разложены щетки для груминга, которыми пользовались конюхи для ухода за его прекрасной шерстью и гривой.
– Обожаю этот уголок, – тихо произнес де Джерси.
Наташа взяла отца под руку. Свободной ладонью он прикоснулся к узде Флэш-Рояля. Дочь хотела спросить, почему он продал Кьют Куини, но не захотела испортить момент.
– Твой дед бы очень гордился, – сказал де Джерси. – Жаль, что ты не знала его и мою маму. Она бы тебе понравилась. Вы даже похожи: обе высокие, крепкие. И она всегда вязала. А ты?
– Ты о вязании? – удивилась Наташа. – Нет, я не вяжу.
– А вот твоя бабушка все время звенела спицами. Дзынь-дзынь. Она вязала для меня, для отца и других ребят на нашей улице. Долгое время у нас не было телевизора, а когда он появился, мама его не жаловала. В детстве она читала мне книги. Читала и вязала. Дзынь-дзынь. У нее был такой тихий, мягкий голос. Она мне всех классиков перечитала. Такое ощущение, что некоторые отрывки она помнила наизусть. Я ей многим обязан.
Наташа редко слышала, чтобы отец рассказывал о своих родителях, оттого его слова казались особенно значимыми. Де Джерси не видел, с каким обожанием в этот момент дочь смотрела на него.
– Пойдем пожелаем спокойной ночи моему мальчику? – спросил он.
Когда они пришли на конный двор, де Джерси открыл дверцу в стойло Флэш-Рояля. Конь взбрыкнул и сердито посмотрел на хозяина.
– Что с тобой, дружок? – тихо проговорил де Джерси, приближаясь к жеребцу.
Великолепный скакун фыркнул и подпустил де Джерси ближе. Тот погладил коня по холке, любуясь блестящей шерстью. Он выглядел роскошно, и даже не верилось, что у него проблемы со здоровьем.
Де Джерси прислонился головой к шее этого громадного зверя и закрыл глаза. Вот он, драгоценнейший самоцвет его короны. Ни на одного скакуна Эдвард прежде не возлагал таких надежд.
– Не подведи меня, – прошептал он.
Он ощутил такое единение с Флэш-Роялем, что с трудом оторвался от него. Закрывая дверь в конюшню, де Джерси бросил на коня последний взгляд.
– Что такое, пап?
Де Джерси почти забыл про Наташу.
– Дорогая, еще никогда в жизни я не ставил на карту все свои мечты. Иногда мне снится, как Флэш-Рояль выигрывает в дерби. Я вижу каждый момент, до малейшей секунды, и испытываю невероятную гордость. Вот мой мальчик сорвался со стартовых ворот, и я преисполнен уверенности, что он завоюет для меня победу. А когда он проносится мимо финишного столба, я аплодирую и размахиваю в воздухе шляпой… Но потом я открываю глаза и понимаю, что это был всего лишь сон.