тьдесят. Рыжеволосый, с усами, очень высокий. Описание совпадало со словами Сондерса, который тоже пережил сильное потрясение.
Британцев поражало, как налетчикам удалось провернуть подобное ограбление, но в большинстве своем они не сомневались в скорых арестах. Специальный отряд полиции Лондона и вооруженные силы заявили, что подключатся к поиску сокровищ. Началась операция «Корона».
Полицейские обрадовались, когда сумели получить отрывок записи с камер видеонаблюдения за несколько секунд до того, как Холл приказал охраннику выдернуть все провода. Участники банды попали в кадр на входе в коридор, направляясь в приемную. Однако первоначальный оптимизм быстро рассеялся, когда запись вернули с экспертизы. Там оказалась отчетливо видна Морин, но ни на одном кадре не засветилось лицо ее придворной дамы, надевшей шляпу с широкими полями. Полиции удалось разглядеть мелькнувший профиль Дрисколла, а также широкоплечую фигуру де Джерси, лицо которого закрывал собой единственный член команды, полностью попавший в объектив. Его светлость Генри Вестбрук не переставал улыбаться и говорить о чем-то, пока экран не погас. Через несколько часов лорда опознал полицейский офицер, работавший по делу о его мошенничестве.
На пресс-конференции сообщили о первых успехах в расследовании. Суд выписал ордер на арест лорда Генри Вестбрука. Тем временем полицейские опросили всех сотрудников секретного дома, пытаясь составить портреты лиц, участвовавших в ограблении. Описания Памелы разнились, поэтому офицеры решили положиться на слова Морин и снова взять у нее показания после того, как она отойдет от потрясения. Актриса все еще лежала в больнице и принимала седативные препараты, а муж ни на шаг не отходил от ее койки. Он предоставил подробности по водителю «мерседеса», который увез его жену, и помог полицейскому-художнику составить фоторобот. Второго мужчину Эрик почти не помнил.
Двух мотоциклистов никто описать не смог, поскольку все смотрели лишь на «королеву». Словесные зарисовки высокого мужчины, едва различимого на видеозаписях, тоже были путаными. Согласно показаниям, он имел рыжие волосы и усы, но никто не помнил его лица. Мистер Сондерс из фирмы «Д’Анкона» утверждал, что именно этот человек возглавлял банду налетчиков. Он говорил вежливым тоном, держался словно военный и первым покинул хранилище.
Начался широкомасштабный поиск автомобилей. Очевидцев просили сообщить о кортеже, проезжавшем по улицам до секретного дома, но никто не откликнулся.
Когда зазвонил телефон, Кристина выбирала наряд на спектакль дочерей. Она поджала губы, опасаясь, что муж найдет какой-нибудь предлог не явиться туда.
Однако ей звонила Хелен Лионс.
– Ты уже связалась с Сильвией? – спросила она.
– Я звонила ей домой и в офис, но мне сказали, что она взяла несколько выходных и улетела в Америку. Я говорила тебе об этом в прошлый раз. Но раз она не перезвонила мне из дома, то, очевидно, все еще в отъезде.
– Прости, что докучаю тебе, но я правда очень переживаю за свою финансовую ситуацию. Конечно, я не банкрот, только о деньгах всегда заботился Дэвид.
– Он и о наших позаботился, – резко отозвалась Кристина, не в силах больше сдерживаться. – Как и обещала, я позвонила твоей сестре, но не хочу и дальше участвовать в этом деле. Прости, Хелен, у нас тоже проблемы с финансами, и все из-за того, что твой муж незаконно присвоил наши деньги. Чем больше я узнаю о том, сколько украл у нас Дэвид, тем меньше мне хочется говорить с тобой. Лучше тебе самой позвонить Сильвии. Мне и так пора уходить.
Кристина бросила трубку, и ей стало не по себе. Конечно, она выместила на этой бедолаге весь свой гнев, но и ничуть не соврала.
В пять часов де Джерси прилетел на вертолете домой. Он убрал парик и усы в портфель и поспешил к особняку. Внешне Эдвард сохранял самообладание, но от адреналина в висках стучала кровь.
Когда Кристина вернулась из магазина с покупками, он уже принял душ и переоделся. Она застала мужа на кухне.
– Ты уже дома, – удивилась она.
– Да, дорогая. Мы же идем на спектакль, верно?
– Конечно. Но я думала, что ты мог и забыть. Ведь столько проблем.
Кристина прошла мимо, чтобы разобрать покупки. Де Джерси поразил ее тон.
– Я что, впал в немилость? – спросил он, повернувшись к жене.
– Так и есть, ты прав. – Кристина присоединилась к нему за столом. – Лучше скажу тебе сейчас, ведь ты все равно обнаружишь.
– Что обнаружу?
– Я была в твоем кабинете и сломала… – Кристина замолчала и, нахмурившись, посмотрела на мужа, потом подалась вперед и потерла его щеку. – Ты, кажется, испачкался в клее.
– Это лосьон для бритья, – отстранился от жены де Джерси. – Так что ты там сломала?
– Ничего я не сломала, – раздраженно отозвалась Кристина. – Прошу, прекрати обращаться со мной как с ребенком. Я взломала ящики в твоем столе.
– Правда? – Де Джерси замешкался. – И зачем ты это сделала?
Кристина закусила губу, потом глубоко вздохнула:
– Не знаю… хотя нет, знаю! Я устала от твоей лжи. Просто хотела понять, что происходит.
– Когда это было?
– Какая разница? Я воспользовалась отверткой. Но меня огорчило то, что я нашла. Хотела обсудить все с тобой лично, поэтому не упомянула про это по телефону. Почему ты не рассказал мне, ради всего святого? После стольких лет брака ты не можешь быть честен со мной?.. Ты ведь практически банкрот! – проговорила Кристина.
Де Джерси немного расслабился:
– Почему бы нам не перейти в гостиную и все не обсудить?
– Иди первым, – сказала она. – Я сделаю нам чай.
Эдвард кивнул и вышел. Кристина снова вздохнула, находясь на грани срыва, но на этот раз она собиралась припереть мужа к стенке.
Де Джерси внимательно выслушал Кристину, рассказавшую ему о своих находках.
– Не понимаю, зачем тебе понадобились фальшивые паспорта.
– Я уже много лет пользуюсь вымышленными личностями. Так я могу ходить по конным аукционам, не называя настоящего имени.
– Не может быть, что только поэтому, – недовольно сказала Кристина. – Еще я видела паспорта на нас с девочками, все на чужие имена. В одном из паспортов есть свежий штамп Нью-Йорка. Ты не говорил мне, что летал туда недавно. Что происходит?
– Я и сам не собирался. А паспорта для вас с девочками я приготовил на случай, если вы поедете со мной и тоже будете под прикрытием. Ты же знаешь, я ненавижу быть вдалеке от вас. Это единственная причина.
– Так что ты делал в Нью-Йорке?
Де Джерси решил открыть часть правды:
– Я ездил повидаться с мужчиной, который разрушил мою жизнь, и не хотел, чтобы это обнаружилось.
– Почему?
– Кристина, он использовал меня. Как ты уже знаешь, он разорился сам и утащил в эту яму и меня.
– И ты ездил встретиться с ним?
– Да, но под другим именем, поскольку не хотел вспугнуть его. Оказалось, что он все еще располагал некоторыми моими средствами, которые инвестировал в недвижимость. Никудышный жулик. Я успел поймать его, когда он собирался покинуть страну и уехать в Южную Америку. Он заволновался, что я вызову полицию, поэтому и раскошелился. Конечно, он не вернул мне всех денег, лишь небольшую долю, но пока хватит и этого, чтобы некоторое время продержаться на плаву.
– А Сильвия знает?
– Нет. Если бы я рассказал ей, то пришлось бы поделиться деньгами, а потом и другие инвесторы стали бы гоняться за мной ради своей доли. Я смог вернуть кое-что из утраченных средств. Морено уехал, и, надеюсь, я его больше не увижу. – Де Джерси пожал плечами.
– И как сейчас обстоят дела с финансами? – спросила Кристина.
– Не так уж хорошо, но с притоком средств от Морено стало гораздо лучше. По крайней мере, я не стану продавать поместье, что пришлось бы сделать, не доберись я до этого мерзавца.
– Ты нарушил закон?
– Конечно. Мне пришлось провезти деньги в Англию в чемодане – еще одна причина, по которой я воспользовался вымышленным именем. Я лишь хотел защитить нас. Законным путем или нет, но я это сделал. Кому побежит жаловаться Морено? Уж точно не полиции. Это он преступник, а не я. Он совершил массовое мошенничество, разорившее множество людей. Знаю, я соврал тебе, но, дорогая, мне пришлось действовать спонтанно. У меня не было времени на размышления, а чем меньше лиц знали о моих намерениях, тем лучше.
– Спонтанно? Ты меня за дуру принимаешь? В паспорте есть и более давние даты. И кто еще этот Майкл Шонесси?
– Однажды трюк с вымышленной личностью сработал, и потом я несколько раз прибегал к нему. Повторю еще раз, я поступил так, чтобы защитить себя. Если покупаешь лошадей в Ирландии, то тут же попадаешь в новостную полосу! Чем меньше людей знают о моих действиях, тем лучше.
– Но я же твоя жена!
– Вдруг бы у меня ничего не вышло? Ты бы тогда тоже пострадала. Я всего лишь хотел защитить тебя.
– Да, и относился ко мне как к идиотке! – фыркнула Кристина.
– Так ты говоришь о моей заботе? Я не хотел, чтобы в случае неудачи ты стала соучастницей. В Хитроу меня могли арестовать с деньгами. К счастью, все обошлось, угроза миновала. Я не мог положить эти средства в банк, иначе с меня взяли бы налоги. Дорогая, пока мы еще не разорены. Ничего страшного не случилось.
– Случилось.
Де Джерси хмуро посмотрел на жену.
– Из-за тебя я чувствую себя беспомощной дурочкой, – сказала Кристина. – Когда мы ездили в Монако, ты уже испытывал финансовые трудности, но не поделился со мной этими проблемами, а как ни в чем не бывало накупил дорогих подарков. Что я должна после этого чувствовать?
– Что я люблю тебя, – усмехнулся де Джерси.
– Нет, лишь то, что я дура, – сказала Кристина и сердито отвернулась. – Все по-прежнему не сходится. Ты продал Бэндит Куин, а Флеминг считает, что ее купил Майкл Шонесси, который значится в одном из твоих паспортов. Но что за ерунда? Он же – это ты, да? В том паспорте твоя фотография.
– Верно. Дорогая, все просто. Если я окончательно разорюсь, Бэндит Куин уйдет вместе со всеми долгами. Но так я смогу оставить ее у себя.