в одиночестве, а де Джерси в это время находился перед экраном у себя в кабинете с бренди и сигарой. На половине передачи он впился зубами в сигару, выключил телевизор и поднялся на ноги.
Кристина услышала, что муж собрался уходить, и выглянула в окно спальни: де Джерси уезжал на «рейнджровере». Минут десять она стояла неподвижно, обводя взглядом выпас для лошадей, но Эдвард так и не вернулся. Когда Кристина подошла к телевизору, передача подошла к концу. Ее бросало в дрожь от постоянного упоминания Филипа Симмонса. Судя по описанию, разыскиваемый мужчина был рыжеволос и носил усы, но, как сообщила полиция, это могло оказаться маскировкой. Человек, которого они отчаянно хотели допросить, возможно, носил парик или перекрасил волосы в другой цвет. Фоторобот «главного преступника Великобритании» сильно отличался от внешности ее мужа, но описание его телосложения, манеры держать себя и военной выправки посеяли в душе Кристины подозрения.
Она направилась в кабинет де Джерси и закрыла дверь. В комнате до сих пор витал аромат сигары, в бокале остался недопитый бренди, словно Эдвард ушел ненадолго. Кристина подошла к столу и дернула за ящики. На всех появились новые ручки и замки. Неужели ей опять придется взламывать их? Потом Кристина увидела на столе ключи и открыла ими первый ящик. Внутри лежало несколько документов, не представлявших особого интереса. В следующем ящике находились счета за услуги ветеринаров и корм, а также стопка брошюр о конных аукционах в Ирландии. Далее Кристина обнаружила подробности с продаж на «Таттерсоллз», которые видела прежде. Переместившись к правой стороне стола, она открыла тайное отделение и просмотрела содержимое верхнего ящика, потом добралась до нижних, более массивных. На этот раз они оказались не заперты, и Кристина достала оттуда все без исключения и разложила на столе. Конверт с паспортами исчез. Вместо этого появилось завещание де Джерси и письмо с его последней волей. Он оставлял поместье Кристине и дочерям. Еще там перечислялись многочисленные пожертвования в благотворительные фонды и памятные подарки и премии для работников за их заслуги. Кристина знала, что Эдвард составил это завещание много лет назад, – сейчас никаких денег на пожертвования у них не было. Кроме пропавших паспортов, она не нашла ничего интересного. Может, муж завел себе новый тайник?
Кристина заперла ящики, положила ключи на место и вышла из кабинета. Подходя к спальне, она немного успокоилась, но еще полностью не отошла от волнения. Это просто паранойя, повторяла себе Кристина. Двигаясь на автопилоте, она принялась обыскивать гардеробную мужа. Сперва прошлась по ящикам с нижним бельем, потом перебрала носки и полки с кашемировыми свитерами. Провела ладонью по каждой поверхности. Обыскала пиджаки, ботинки и сапоги, засовывая руку внутрь на случай, если что-то припрятано и там.
Это оказалось пустой тратой времени. Кристина встала на ноги и принялась остервенело трясти вещи на вешалках. Пиджаки бесшумно падали на пол. От тщетности своих поисков Кристине хотелось кричать. Она чуть не разревелась.
Вернувшись в спальню, Кристина проверила прикроватные тумбочки и ящики, затем заглянула под кровать. Она больше не пеклась о том, чтобы замести следы, яростно обыскивая все, что встречалось на пути, даже спальни девочек. Кристина хотела найти хоть какую-нибудь зацепку, чтобы избавиться от гнетущего страха, что ее муж каким-то образом причастен к краже королевских драгоценностей.
После полуночи Кристина, валясь от усталости с ног, спустилась вниз, чтобы выпить виски. Она проверила везде, где было можно. Проходя мимо гардероба с верхней одеждой, она остановилась. Возле лежавших в стопках жокеек и жакетов мужа стояли в ряд резиновые сапоги и ботинки. Кристина по очереди поднимала их и переворачивала. В грязном сапоге для верховой езды она наткнулась на толстый, скатанный носок. Вытащив его, Кристина потрясенно ахнула. Она прислонилась к стене, разворачивая завернутый в старую тряпку предмет, и медленно опустилась на пол: на ее ладони сверкал бриллиант Кохинур. Иначе и быть не могло. Она нашла то, что искала.
Де Джерси вернулся на ферму в пятнадцать минут второго ночи. С черным дипломатом в руках он бесшумно вошел в комнату. Оттуда проследовал до кабинета и поставил дипломат под стол. Затем взглянул на ящики и поднял ключи, которые до сих пор лежали на столе. Пару секунд он подержал их в ладони, о чем-то размышляя. Вдруг де Джерси заторопился в гардеробную и заглянул внутрь. Не стоило включать свет, чтобы понять: все вещи были перевернуты. Эдвард пошел обратно и поднялся по лестнице. В доме горели все люстры. Он переходил из комнаты в комнату, щелкая выключателями, пока не добрался до коридора, ведущего в хозяйскую спальню. Там светила лишь небольшая прикроватная лампа. Из коридора де Джерси увидел охвативший комнату беспорядок.
Кристина ждала его в постели, положив голову на подушку. Эдвард прислонился к дверному косяку и улыбнулся:
– Ты нашла, что искала?
Он встал у изножья кровати, сверля жену взглядом. Сбросил один ботинок, потом другой.
– Ты не ответила на мой вопрос, – сказал де Джерси.
Жена отвернулась от него. Он снял пиджак и расстегнул рубашку, потом удалился в ванную и закрыл за собой дверь. Кристина слышала, что он включил душ, а через некоторое время в стакане звякнула зубная щетка и зажужжала бритва. Эдвард провел в ванной более пятнадцати минут, потом вышел в белом банном халате. Босыми ногами он прошагал до гардероба, заглянул внутрь и увидел разбросанную одежду и вешалки, потом проследовал к туалетному столику.
– Ты зря времени не теряла, – подшутил де Джерси.
Он причесал мокрые волосы, глядя на отражение жены в зеркале. Потом он повернулся.
Кристине хотелось спрятаться от взгляда Эдварда, и сперва она не могла взять в толк, откуда появилось такое чувство. Наконец она поняла, что ее невероятно тянуло к мужу, даже сильнее, чем раньше. Де Джерси словно заполнил собой все пространство темной спальни. Кристина его больше не боялась.
– Нам нужно поговорить, – на удивление спокойно сказала она.
– Пока рано.
Де Джерси стянул с нее одеяло. Взгляды их встретились, и, несмотря на свои сомнения, Кристина распахнула объятия. Эдвард присел на кровать, пододвигаясь ближе к жене. Он нежно погладил ее, покрывая поцелуями все тело, потом избавился от халата и крепко прижал Кристину к себе. Его поцелуи стали настойчивее, проникновеннее. Она откликнулась, тихонько застонав. Де Джерси завел руки жене за голову и занялся с ней любовью, напористо, даже грубо, пока они одновременно не достигли оргазма со стонами удовольствия. Де Джерси перекатился на бок, тяжело дыша и потея.
– Что ж, мне стало куда лучше, – сказал он.
Эдвард дотянулся до тумбочки и налил себе стакан воды. Он выпил почти половину и предложил Кристине, но она покачала головой и накрылась одеялом.
– Во-первых, я обязан сказать, что люблю тебя и всегда любил, – проговорил де Джерси, возвращая стакан на место.
– Но я совсем тебя не знаю!
В глазах Кристины сверкнули слезы.
– Отчасти это так. – Эдвард сказал это так непринужденно, что жена отпрянула. – Но уже слишком поздно.
– Что ты сделал? – испуганно спросила она.
– Многое, дорогая, но, как я уже сказал, теперь поздно. Долго объяснять. – Он поднял правую руку и протянул Кристине. – Иди ко мне.
– Нет.
– Иди ко мне, – твердо повторил де Джерси и привлек жену к себе, словно ребенка. – Чем меньше ты знаешь, тем лучше. Ты и так многое выяснила, и я понятия не имею, как воспримешь остальное.
– Я нашла то, что ты спрятал в сапоге, – сказала Кристина, приподнимаясь на локте. – Что это?
Де Джерси посмотрел на ее перепуганное лицо и улыбнулся, но ничего не ответил. Кристина отвернулась.
– Сегодня я смотрела передачу об ограблении.
– Знаю.
– Скажи, что это не то, о чем я подумала.
Де Джерси ничего не ответил, и она сунула руку под подушку и достала оттуда камень.
– Пока мы занимались любовью, я чувствовала его под своей головой, – сказала Кристина, зажав бриллиант в руке.
Де Джерси дотянулся до жены, но она крепче стиснула кулак.
– Отдай это мне, – сказал он.
– Не отдам, пока не расскажешь, что это такое. И откуда у тебя это.
Де Джерси склонился над женой и с силой разжал ее кулак, забирая камень, потом поднял Кохинур, подставляя его грани свету. Бриллиант восхитительно искрился.
– «Гора света», – тихо сказал де Джерси, любуясь камнем не хуже ребенка. – Это самый драгоценный бриллиант во всем мире.
– Зачем он тебе? – с неподдельным страхом спросила Кристина.
– Я нуждался в нем.
– Ты должен его вернуть.
– Должен?
– Ты не можешь оставить его себе.
– Не могу?
– Нет. Ты спятил, если думаешь иначе.
– Почему это?
Кристина сердито села в кровати и посмотрела на мужа:
– Он же краденый.
Де Джерси посмотрел на жену холодно, высокомерно, остужая тем самым ее пыл. Кристина отодвинулась, а страх, который она испытала ранее, вернулся с новой силой. Она боялась за саму себя, но де Джерси снова смягчился и потянулся к ней.
– Нет, прошу, не прикасайся ко мне. Я не хочу, чтобы ты находился рядом. Я не смогу жить с этим. – Кристина поднялась и, взяв халат, закуталась в него. – Какое ты имеешь отношение к смерти Сильвии Хьюитт?
– Никакого, – ответил де Джерси.
– Но полиция желает допросить этого Филипа Симмонса, а я знаю, что это ты. Он последним видел ее в живых, так сказали в передаче. Зачем им говорить это, если ты тут ни при чем?
– С чего ты решила, что это я? – насмешливо спросил де Джерси.
– Ты соответствуешь описанию.
– Наравне с тысячами других мужчин, – сказал де Джерси. – К тому же ты знаешь, где я был в день ограбления. Сперва на ипподроме в Брайтоне, а потом смотрел спектакль девочек. Милая, я же не мог быть в двух местах одновременно, так ведь? – Он положил бриллиант рядом с собой. – Я никоим образом не причастен к смерти Сильвии Хьюитт, а если ты хочешь знать, где я был на тот момент, когда, как утверждают, она умерла, то я отвечу: в клубе. Я там поужинал, если помнишь, даже разговаривал с тобой. Не веришь, спроси у администратора.