– Гм… – Она порылась в рюкзаке, вытащила блестящий альбомчик. Перелистнула несколько прозрачных страниц, куда были вставлены фотографии. Ух ты. Настоящие фотки, распечатанные.
– Вот, держи. – Она передала мне фотографию шесть на десять сантиметров: в чирлидерской форме, позирует на футбольном поле.
Все остальные неслись к выходу, Присцилла вручила мне свою ученическую карточку с доступом к ксероксу, а потом мы обе тоже направились к дверям.
После второго урока, во время первой перемены, я пошла в копировальную. Полезно бывает дружить со старостой класса.
Подойдя к копировальной, я услышала ритмичные удары, раздававшиеся по всему коридору.
Я остановилась в дверях и увидела какого-то парня, склонившегося над ксероксом. Он лупил по нему. Со всей силы.
– Э-э… все в порядке? – поинтересовалась я.
– Эта древняя бандура сломалась, – пробормотал он и повернулся ко мне.
Только не это.
Оказалось – Джейми.
Несколько секунд мы смущенно глазели друг на друга, потом он поднялся, откинул волосы с лица. Явно запомнил меня с прошлого раза.
– Наверное, бумага застряла.
Я кивнула.
– Ясно. Можно посмотрю? – Мне не то чтобы очень улыбалось в очередной раз его спасать, вот только чем скорее я размножу эти листовки, тем лучше. В прошлом я не раз оживляла заклинивший ксерокс у бабушки. Она очень любила распечатывать новостные заметки из интернета – зачем, непонятно.
Джейми шагнул в сторону, я вытащила лоток с бумагой. Эта штуковина оказалась куда более древней и громоздкой, чем те, с которыми я сталкивалась в будущем, но устроена была так же. Я стала нащупывать застрявший лист, и тут Джейми кашлянул. Нервно.
– Это. Короче, что сегодня утром было…
Я наконец-то до чего-то дотянулась.
– И что? – Я произнесла это без всякого выражения. Меня крепко достала эта история. Не понимаю я парней, которые не умеют просто принять помощь и сказать спасибо.
– Я не нуждаюсь в том, чтобы другие сражались в моих битвах.
Я взглянула на него, не веря своим ушам:
– Ты же сейчас шутишь?
Он нахмурился.
– Нет?
Похоже, этот тип вообще был не в курсе, что такое шутка.
– Слушай, я не привыкла просто стоять и смотреть, как один человек обижает другого. Ты тут, строго говоря, ни при чем. Меня саму оскорбляет все это дерьмо. Так что просто забудь. – Я дотянулась до самого краешка застрявшей страницы, чертыхнулась.
Джейми молча наблюдал за мной. Меня это слегка нервировало. Потом он моргнул:
– Раздражает, да?
– Что.
– Эта тупая железка.
Я усмехнулась.
– А то? – Тут я дотронулась до чего-то горячего, зашипела, выдернула руку наружу и инстинктивно ударила по ксероксу кулаком.
– Блин!
Джейми расхохотался:
– Видишь?
Вероятно, чувство юмора у него все-таки было. Но смех его тут же смолк, когда он увидел, как я, сморщившись, разглядываю ладонь – мне действительно было больно.
– Лучше уж сразу прикончить этого бронтозавра.
Я очень удивилась, когда он плюхнулся рядом со мной на колени.
– Прости, что засмеялся. Рука в порядке? – Нет, мы не потянулись друг другу навстречу, не соприкоснулись, однако он наклонился пониже, вгляделся. Я вдруг отчетливо осознала, что мы забились в угол и расстояния между нами ноль.
– Да, порядок, – сказала я неожиданно громко и поспешно встала. Джейми остался стоять на коленях, и тут я заметила, что за ухом у него здоровенный порез, едва прикрытый полоской пластыря. Из-под него сочилась кровь.
– Ой. А с головой у тебя что?
Рука его дернулась к ране.
– А. Прилетело на футбольной тренировке.
Ну конечно. Футбол. И этот тип, Нил, в одной с ним команде.
– А с виду ты никакой не футболист. – Слова выскочили прежде, чем я успела подумать, и мне сразу стало ужасно стыдно.
Но Джейми только усмехнулся – необычайно изящные пальцы так и не оторвались от полоски пластыря.
– Угу. Верно, мне многие такое говорят. Ну, это, скажем так, долг перед семьей.
Надо же. Возможно, у него какой-нибудь там папаша-мачо, который заставляет его играть в этот дурацкий футбол. Неужели в девяностых все поголовно – этакие ходячие клише?
– А. Здорово ты влип.
Он рассмеялся:
– Да, ты… за словом в карман не лезешь.
Я покраснела:
– Когда как. Прости, я немножко… короче, сама не знаю. Я же тут первый день.
– А. – Он встал, отряхнул ладони о штаны. – На самом деле, я тоже новенький. В смысле, я тут недавно. Перевелся на последний учебный год.
Это я знаю.
– Похоже, придется мне придумать другой способ сделать копии, – заметила я, поднимая листовку повыше.
Джейми вгляделся.
– Что это?
– Реклама для Присциллы Джо. Она хочет стать королевой бала. – Я улыбнулась как можно обаятельнее. – Давай и ты за нее проголосуешь.
Он наклонил голову набок, слегка смутившись.
– Присцилла…
– Да?
Мы разом повернули головы к двери. Там стояла Присцилла и смотрела на нас. С подозрением.
– Эй! – воскликнула я, причем снова неподходящим тоном. – Я тут делаю копии твоей листовки.
– Ага, это я и пришла проверить, – сказала она, приближаясь. – Чего так долго?
– Ксерокс сломался, – доложила я, указывая на аппарат пальцем.
Она нажала на кнопку «Копировать», раздалось какое-то шипение, загорелись все лампочки ошибки.
– А, я знаю, в чем дело.
– Правда? – искренне удивился Джейми.
А я совсем не удивилась. С мамой так всегда. С виду такая женственная, а починит тебе что угодно. Сломался слив в унитазе? Зови маму. Забился мусоропровод? К маме. Отключился интернет? К маме. Видимо, ксерокс ей тоже по зубам.
– Видите? – Присцилла указала на индикаторы ошибки. – Когда они горят, значит, у этой зверюги ум за разум зашел. Она перегрелась. Нужно вытащить штепсель из розетки и подождать несколько секунд. – Это она и проделала, для чего подлезла к самой стене. Ксерокс выключился, вроде как вздохнув. Через несколько секунд Присцилла воткнула вилку на место, ксерокс ожил и начал выплевывать копии.
– Твои? – осведомилась она, собирая их в стопку.
Джейми кивнул и забрал у нее страницы.
– Да, копии контрольной для мисс Риверы. – Он поднял крышку, чтобы забрать из-под нее оригинал. – Спасибо.
– Не за что, – ответила Присцилла, одновременно засовывая в ксерокс листовку.
Джейми повернулся к выходу, потом вдруг остановился, обернулся – на лицо упала прядь волос.
– Увидимся.
– Пока. – Взгляды наши встретились только на долю секунды, но меня почему-то пробрало до костей.
Едва мы остались наедине, Присцилла расхохоталась:
– Ух ты, все лампочки горят?
– А? Ты о чем это? – Я схватила стопку листовок. – Ладно, идем, все готово.
Присцилла пошла за мной следом.
– Ты на него запала.
Лицо у меня вспыхнуло.
– А вот и нет.
– Я вошла, а у вас будто порнофильм показывают.
Я рассмеялась.
– Да ну тебя. Ничего подобного. Он на меня жутко обиделся за то, что я полезла его защищать.
– А, тогда. Да, странная история.
В коридоре было пусто: шла перемена. Присцилла приблизилась к ряду шкафчиков, стала засовывать в каждый по листовке.
Я взяла у нее несколько штук и занялась шкафчиками напротив.
– Почему ты говоришь – странная? Это что, странно, когда здоровущий белый козел издевается над Джейми, а все просто стоят и смотрят?
Присцилла вытаращилась на меня:
– Ух ты. Только ты б не называла его «белым».
– На случай, если ты не заметила, он именно такой и есть.
Она скривилась:
– Ну да, пожалуй. Просто звучит как-то… грубо.
Грубо? Видимо, еще такие времена, когда все пытаются быть дальтониками. Я засунула листовку в очередной шкафчик.
– Да ладно! Короче, я просто не понимаю, как вы допускаете здесь у себя такое хамство. Даже если ты и встречаешься с этим типом.
Она фыркнула:
– Я-то что могу поделать?
– Много чего. Ты кого угодно можешь построить.
– Чего? Да ты меня почти не знаешь. – Она умолкла, рука с листовкой застыла.
Да уж. Черт.
– Ну, мне так показалось.
– Как скажешь. Короче. Тему не меняй. Тебе нравится Джейми.
Я шумно вздохнула:
– Да ничего подобного. Честно. У меня бойфренд есть.
Она приподняла одну бровь:
– А. Ну конечно. В Канаде?
– Нет! В старой школе. – Я, собственно, не врала. Подумала, на чем мы остановились с Кареном, вспомнила нашу переписку и почувствовала вину за то, что меня, пусть и мимолетно, потянуло к Джейми.
– Он кореец?
Мы подошли к следующему ряду шкафчиков, я покачала головой.
– Нет, наполовину армянин, наполовину перс.
– И твоим родителям нормально, что ты встречаешься не с корейцем?
Я очень тщательно подбирала слова:
– Нет… это-то не проблема. Он им в принципе не очень нравится. Он такой – творческий, красивый, раскованный…
Присцилла возмущенно фыркнула. Фу. Вот и в будущем она будет испытывать те же чувства.
– Удивительно, что они вообще позволили вам встречаться. Видимо, твои предки совсем американизировались.
– Они здесь родились. – Это я тоже сказала, не подумав. Много в 1995 году было в Америке родителей-корейцев, которые здесь родились? Не забывай считать!
– Ух ты. Да, совсем другая реальность. – В голосе ее сквозила зависть.
А мне никогда и в голову не приходило, что у меня на личном фронте все гладко. Мама с папой так прохладно относились к Карену, что я постоянно чувствовала себя между двух огней. Но никаких правил они мне не озвучивали – кроме разве что у него не ночевать. В этом плане они оставались корейцами.
Мы свернули за угол, там тоже обнаружился коридор, уставленный шкафчиками, но тут зазвенел звонок, я вытащила из заднего кармана расписание.
– Что там у тебя дальше? – поинтересовалась Присцилла.
Я посмотрела.
– Алгебра.
– Дай погляжу. – Она потянулась к моему расписанию. Раскомандовалась. – Ага, четвертый урок у нас вместе – основы государства и права. Ну, до встречи!