Улыбка сияла у нее на лице, только мне она казалась частью маски, костюма. Мне вдруг пришло в голову, что в эту компанию Присциллу приняли не без оговорок – а на том условии, что она будет вести себя как и остальные «крутые», пропускать мимо ушей расистскую хрень, а может, роль играло и то, что на нее запал Нил. Я ведь только что своими глазами видела, как альфа-энергия этого противного Нила действует на всех этих людей.
Короче, мрак полный.
Прозвенел звонок, обеденный перерыв закончился, я засунула тетрадку обратно в рюкзак – случившееся высосало из меня все силы.
– Эй, Сэм. – Присцилла взяла свою чирлидерскую сумку и рюкзак, которые стояли со мной рядом.
Я опасливо взглянула на нее.
– Ну?
Она пристроила вещи на плечах и ответила не сразу.
– Спасибо, что хотя бы попыталась… ну, со Стеф.
Я пожала плечами.
– Дать бы ей кулаком в горло, но пока хватит и того, что на нее наорали.
Тут на лице Присциллы расцвела совершенно искренняя улыбка.
– Она тут самая поганая. Теперь ты понимаешь, почему мне так важно ее обойти.
– Ну, об этом даже не беспокойся. Мне мстительность только придает сил.
На самом деле, я не шутила. Я теперь знала, что Стеф Камильо – самая серьезная соперница, а значит, особенно важно, чтобы все пошло по плану. Теперь многое зависит от того, кто как проголосует.
Прозвенел второй звонок, и я оказалась почти одна в пустом дворе – остальные рванули на пятый урок. Я завидовала тому, какие у них простые проблемы в этой жизни, – а меня сильнее всего волновало, как попасть обратно в свой мир.
глава 19
Ну, не буду врать, что у меня природный дар работать в химчистке… хотя, похоже, у меня природный дар работать в химчистке.
– Спасибо, приходите еще! – щебетала я вслед клиентке в коричневом вязаном костюме с никому не нужным тощим шарфиком, повязанным вокруг шеи, – его длинный конец едва не зажала закрывшаяся дверь.
Хальмони с громким стуком захлопнула учетную книгу.
– Очень хорошо, – заметила она, одобрительно кивнув.
Ну, не буду врать, что я могу прожить и без комплиментов от хальмони… только, пожалуй, я не могу прожить без комплиментов от хальмони.
Почти всю вторую половину дня она объясняла мне, как работает химчистка (а мне было стыдно, что она зря тратит время: меня же – будем надеяться – через пять дней здесь уже не будет). Я поначалу тушевалась, но потом хальмони бросила меня прямо на передовую, заставила принять несколько заказов – и мне, на удивление, очень понравилось!
А может, мне просто нравилось тусоваться с хальмони. Как и в будущем, в наших отношениях не было никакого напряга. Я поначалу волновалась, что она будет слишком сдержанна: в конце концов, я же подруга ее дочери. А она вела себя совсем как хальмони, которую я знала. Дружелюбно, заботливо, с юмором. Более того, когда Присциллы не было рядом, она раскрывалась еще сильнее.
Я, впрочем, не забывала, зачем здесь оказалась.
– Надеюсь, я немногим хуже Присциллы.
Я говорила беззаботно, одновременно засовывая бланк заказа в металлический лоток на стенде – там уже лежала стопка, похожая на слоеный пирог.
– Ну, ты первый день работаешь, а Присцилла уже давно, – сказала хальмони, явно уходя от ответа. – Как-то нечестно вас сравнивать, правда?
Я кивнула: спорить с мудростью хальмони у меня никогда не получалось.
– Спасибо вам еще раз за то, что взяли меня на работу. Я рада, что могу помочь, а то Присцилла вечно занята.
– Это я должна быть тебе благодарна, – сказала хальмони, включая одну из сушилок. Она ни секунды не оставалась без дела, руки и тело постоянно в движении. – Присцилла… я знаю, что прошу от нее слишком много.
Вот оно. Возможность поговорить про Присциллу.
– Она кучу всего успевает, – согласилась я. – Но, как я понимаю, и вам тоже дел хватает.
Хальмони помолчала, а потом заговорила, размеренно и задумчиво:
– Ты знаешь, что их отец умер четыре года назад?
Я, понятное дело, знала. А вот Сэм в 1995-м – нет. Я покачала головой.
– Нет. Очень сочувствую.
Хотя я прожила всю жизнь, так и не познакомившись с дедушкой – для меня он был только частью семейной истории, – при упоминании о нем у меня сжалось горло. И я кивнула.
– Нам тогда всем пришлось нелегко. Но особенно Присцилле. Грейс была совсем маленькой. А Присцилла… она была папиной дочкой. Всегда любила его сильнее других. – Я попыталась возразить, но хальмони качнула головой: – Нет, это правда. И в этом нет ничего плохого. У них были прекрасные отношения. Остаться в таком возрасте без отца… – Она умолкла, и ее неутомимые руки снова взялись за дело. Руки, которые я так хорошо знала. – Это очень тяжело. Я и теперь за нее переживаю.
Воздух будто сгустился – от напора чувств. Тревога и горе хальмони стали почти ощутимыми, мне так хотелось ей чем-то помочь.
– Присцилла такая молодец, – выдавила я. – Вы очень-то за нее не переживайте.
Хальмони взглянула на меня – одновременно и счастливо, и печально.
– Да, я знаю, что в школе у нее все отлично. Она столько сил вкладывает в учебу. В друзей. А вот для дома почти ничего не остается, понимаешь? Может, она и не хочет бывать дома. Потому что без отца там не так, как раньше. Ничего там для нее не осталось. – Она произнесла это беспечно, типа, ничего особенного, – но сами слова… уф.
– А разве для подростка это не нормально? – спросила я, пытаясь говорить с такой же беспечностью. – По крайней мере в Америке.
Кстати, я ведь все время занималась тем же самым. Противоречила маме, папе, Джулиану. Исходила из того, что я не такая, как они.
Мне было ужасно странно защищать маму в глазах хальмони. Вот, дожили. Но мне нужно во всем этом разобраться, помочь им наладить отношения. Тут я подумала о другом: почему между ними такое напряжение? Если именно из-за этого хальмони скрывала от нас, что у нее нелады с сердцем, значит, тут есть прямая связь с ее будущим инфарктом.
Помоги маме стать королевой бала. Предотврати их ссору. Постарайся спасти их отношения. И тогда, возможно, хальмони никогда не впадет в кому.
Все было взаимосвязано, я погрузилась в транс, пытаясь это осмыслить, и тут раздался голос хальмони:
– Сэм? Ты меня слышишь?
Я тут же очнулась:
– Да? Простите! Задумалась про… домашнее задание.
Хальмони бросила на меня лукавый взгляд:
– Не ври.
Я рассмеялась, она в ответ. Она покачала головой, складывая свитер и заворачивая его в бумагу.
– С тобой очень легко разговаривать, Сэм.
Мне было приятно это слышать, однако до меня тут же дошло очевидное: с чужими людьми всегда проще договориться, чем с родными.
С родными? А вот с ними – тяжелый труд. Весь остаток рабочего дня я помогала с уборкой, мы с хальмони занимались этим в дружелюбном молчании – отношения у нас сложились светлые, пока еще ничем не подпорченные. И я наслаждалась каждой секундой.
Обратно в школу я ехала в автобусе одна и решила рискнуть: включила телефон, нажала на запись.
Хальмони, зря ты мне не сказала, что у тебя проблемы с сердцем. Думала, я не выдержу такой новости? Или дело было не во мне, ты просто решила ни с кем не делиться, чтобы вся твоя жизнь не сосредоточилась вокруг этого? В любом случае прошлое уже не изменишь, верно?
Я помолчала. Неделю назад слова эти еще были правдой. А теперь… теперь все изменилось. Я как раз могу изменить прошлое. Если, распутав отношения между мамой и хальмони в прошлом, я спасу бабушку от инфаркта… Уж что-что, а это очень сильная мотивация. Да и сворачивать с избранного пути я не собиралась. Я снова включила запись.
Прошлое мы изменить не можем, а будущее – да. Когда очнешься, ты все узнаешь. И увидишь, что все стало другим.
глава 20
Я одновременно и предвкушала новую встречу с Джейми, и боялась ее, поэтому, закончив работу в химчистке и сев на автобус, чтобы вернуться в школу, опять почувствовала, как под толстовкой скапливается пот.
В школе было тихо и пусто. Значит, у меня есть минутка, чтобы собраться с мыслями. Встречу мы назначили снаружи у входа – Джейми как раз закончит тренировку.
Я все отчетливее чувствовала, что постепенно на него западаю. А это… ну ладно, нормально. Люди – они на то и люди. Ничего нет страшного в том, что тебя тянет еще к кому-то кроме твоего бойфренда или вообще. А вот тусоваться с этим кем-то – это уже другая история. Проводить с другим парнем по многу часов попросту нехорошо. И есть еще другая неприятность: в моем времени Джейми – дядечка средних лет.
Пока я ждала Джейми, пальцы так и тянулись к телефону, который я спрятала в карман ветровки. Когда я в последний раз проверяла, заряд аккумулятора был шестьдесят процентов. Сообщения для хальмони здорово подъедали этот мой дурацкий аккумулятор. Но еще раз потратить драгоценный заряд я не успела, потому что увидела Джейми – он спускался с лестницы.
– Привет, – сказал он, коротко махнув рукой и останавливаясь передо мной. – Прости, если заставил ждать.
Почему вежливость всегда так приятна?
– Да ничего, я и не ждала почти. Ну и куда мы пойдем заниматься этими скучными розысками?
Он сделал вид, что задумался:
– Даже не знаю, но есть такое место – общественная библиотека.
– Во-во, – поспешила ответить я в надежде, что он принял мой совершенно серьезный вопрос за шутку.
Мы чуть-чуть постояли.
– И, это, я без машины, – прояснила я.
– И я, – ответил он, скривившись. – Я обычно на автобусе езжу.
– Я тоже!
Я, пожалуй, слишком уж пылко обрадовалась тому, что мы оба ездим на автобусе, но он, похоже, не заметил.
– Вот и классно. Пошли.
Мы перешли через улицу к автобусной остановке и стали ждать; больше там никого не было. Я попыталась остудить свои чувства к Джейми и стала высчитывать, сколько ему лет в моем времени.