– Давай, покажи класс, приятель.
Мы забрались на платформу и взялись за дело. Некоторое время сидели в очень душевном молчании – клеили пальмы из картона, осыпали все блестками, а непроизнесенные слова окружали нас облаком.
Мы были совсем близко друг от друга, до меня долетал свежий сосновый аромат дезодоранта, смешанный с запахом мальчишеского пота. Что в этом такого изумительного? Все это непонятное должно прекратиться, не начавшись.
Я прочистила горло, подняла бумажный пальмовый лист:
– А ты в курсе, что изначально в Калифорнии вообще не было никаких пальм? Но они – символ Лос-Анджелеса. Мой бойфренд страшно любит об этом порассуждать.
Короткая пауза.
– А. Да, они растут дальше в тропиках, не в пустыне.
Я медленно, но судорожно выдохнула. По телу разлилось облегчение (или что-то на него похожее). Я сказала правду.
– Так что вся эта тропическая тематика – вообще полный бред, да?
– Во всей этой истории многое не имеет смысла, Саманта. – Почему-то каждый раз, когда Джейми произносил «Саманта», мир будто начинал вращаться быстрее, а мне хотелось плеснуть в лицо холодной воды. Или облиться ею, как в «Танце-вспышке».
– Ну, это, – начала я торопливо, стараясь развеять эту близость. – Что именно, по твоему мнению, ты должен сделать для Тедди?
Джейми аккуратно прикрепил ветку к своему дереву.
– Мне кажется, мы должны выиграть матч, посвященный началу учебного года. Мы его проиграли в этом… я даже не знаю, как его назвать, – другом временном пласте? В настоящем времени?
– Давай называть его «нормальным временем».
Он рассмеялся.
– Окей, в нормальном времени наша школа проиграла. Проиграла, потому что – так утверждает дядя Тедди – он неправильно отдал пас для тачдауна и они недобрали очков. Им не хватало трех, так что тачдаун решил бы дело. Но он прокололся, победили соперники. А прокололся он, скорее всего, потому что в выпускном классе начал пить – ну, хотел расслабиться, подготовиться к празднованиям после окончания школы. Он-то не сомневался, что получит стипендию как футболист и будет выбирать среди лучших университетов. И вот из-за него проигран важный матч, он страшно расстроился, а потом они с несколькими товарищами по команде устроили настоящую клоунаду и после игры надрались. Поехали кататься по городу и… в общем, врезались в другую машину, ее пассажиры, пожилая чета, погибли.
Я ахнула:
– Господи, ужас какой.
– Ага. От стыда и угрызений совести что-то в Тедди сломалось. Он вообще не окончил в школу, про университет и говорить нечего. Потом не мог найти работу. По выходным тусовался с товарищами по команде, они пили.
– Я тебе сочувствую.
Он встретился со мной взглядом – глаза грустные, но наконец-то без прежней уклончивости.
– Спасибо.
У меня тем не менее что-то не сходилось.
– Только зачем тебя сюда отправили так рано? За полтора месяца до матча? Уж больно долго.
Он постучал по стволу пальмы, ветки заколыхались. Я бросила взгляд на его пальцы. Он перехватил его, замер, поправил очки на красивом носу.
– Ну, наверное, потому что за пару дней играть в футбол не научишься.
Я едва не пролила клей на колени.
– Мама дорогая! Ты, пока сюда не попал, не умел играть в футбол?
– Ну… ты посмотри на меня.
Можно было и не смотреть. Мы с Джейми были знакомы всего несколько дней, но я будто бы читала все его мысли. Завиток, постоянно падавший на очки. Медлительные движения длинных рук и ног. Уверенный в себе, но очень тихий. И еще – как у него кривится рот, когда он пытается сдержать улыбку.
Срочно ведро воды из «Танца-вспышки».
Он рассмеялся, видя, как долго я не отвечаю.
– Вот именно. Это были самые адские полтора месяца во всей моей жизни.
Перед глазами у меня встал Нил, наседающий на Джейми в коридоре.
– То есть ты целыми днями тусуешься с этими придурками, а сам не любишь играть в футбол?
– Совершенно верно. Ничего так подстава, да? – Опять этот беззаботный тон. Но стоило вглядеться в его лицо – и становилось ясно, как он вымотался. Ему это путешествие давалось куда тяжелее, чем мне.
– Слушай, ты уж меня прости, но если футболист из тебя так себе, как тебя взяли в команду?
Я подумала, как там нужно выкладываться, и скривилась от мысли, что в Джейми впиливается очередной тупой здоровяк вроде Нила.
– На самом деле, я не думал, что попаду в команду. Я подписался быть помощником ответственного за экипировку, но прямо на той неделе, когда я сюда попал, их пантер повредил спину, пришлось мне вступить в их отряд запасных – ну, это такая компания, собранная с бору по сосенке, они отвечают за вброс мяча, панты и все такое, – пояснил он, видя мое недоумение. – Если честно, я все время проделываю один и тот же трюк: делаю вид, что удержал мяч, потом встаю и кидаю его ресиверу. Из-за высокого роста, не от большого умения, – добавил он со смехом.
– Ух ты. Ну, считай, тебе повезло, ведь ты с Тедди в одной команде? – Мне стало легче при мысли, что он редко выходит на поле.
– Верно. Короче, я с тех пор хожу за Тедди хвостом, точно сбрендившая болонка, и постоянно прикидываюсь, что мне нужен «наставник». Так, приглядываю за ним, слежу, чтобы он не пил и не занимался всякой ерундой, вместо того чтобы ходить на тренировки. Ну и, если мы все-таки проиграем этот матч, мне, видимо, придется как-то отговорить его от этой поездки.
Я присвистнула:
– Ничего себе. И как, получается? В смысле, тусоваться с Тедди?
По лицу его пробежали солнечные пятна.
– Вроде да. Он, похоже, не врубается, зачем этот странный тип постоянно за ним увязывается. С другой стороны, он очень добродушный и ненапряжный. И ко мне хорошо относится. – Последнее предложение он произнес совсем тихо. – Если честно, мне понравилось быть рядом с этим Тедди – Тедди, который еще не пустил свою жизнь под откос. Он очень перспективный.
– Да. Я прекрасно тебя понимаю. – У нас с мамой ситуация была совсем другая, но в чем-то схожая.
Джейми резко поднял на меня взгляд.
– Моя очередь задавать вопросы. Первый: и каково это – быть дочерью Присциллы Джо?
Я отставила в сторону готовую пальму.
– Ужаснее всего вот что. Та Присцилла, которую ты знаешь, это еще совсем не тяжелый случай. У нее все как и у Тедди: те проблемы, с которыми она сейчас столкнулась, в будущем станут только хуже.
– И все из-за того… что ее не выбрали королевой бала? – Я видела, что в кои-то веки Джейми мне совсем не верит.
– Типа того. Или нет? В общем, в «нормальном времени» она постоянно срывается, скандалит со своей мамой, моей бабушкой. Они поссорились, и это навсегда испортило их отношения. И, как мне кажется, это разрушает маму изнутри. – Все это я выпалила разом, и от каждого слова мне делалось легче.
Джейми помолчал. Он и вообще был молчаливым. И мне в нем это нравилось. Он не спешил договаривать фразы, не стремился делать так, чтобы собеседнику было проще и удобнее.
Наконец он спросил:
– А у тебя с ней хорошие отношения? С бабушкой?
Я привалилась к борту грузовика, подняла глаза. Над нами покачивались на ветру листья платанов.
– Да. – Я помолчала, думая, хочу ли продолжать. И продолжила: – Тут есть еще один фактор, который придает всей этой истории особую важность: моя бабуля в коме.
Джейми выбросил вперед руку, но потом снова прижал ее к боку.
– Блин.
– Верно. За день до нашей с мамой ссоры у нее случился инфаркт. И между этими двумя событиями есть какая-то связь. И вот я застряла здесь, в прошлом, и понятия не имею, выживет бабуля или нет. – Все эти переживания были совсем свежими и так больно ранили всякий раз, когда я возвращалась к ним мыслями, что на глазах выступили слезы. Я отвернулась, страшно смутившись. Джейми дал мне вытереть слезы, ничего при этом не говоря, не усиливая мое смущение. Я попыталась сладить с голосом, чтобы он не дрожал: – Да, это просто ужасно. И очень мучительно, потому что ведь здесь мы с ней встретились снова.
Он тихо выругался. А потом выдохнул, будто выпуская воздух из самой глубины души.
Я кивнула:
– Во-во.
Джейми провел рукой по лицу.
– Я чувствую себя просто идиотом: чего стоят мои переживания за Тедди, когда у тебя «Бабушка в коме»[3].
Я немного помолчала, на лице у Джейми отразился ужас.
– Ох, прости, пожалуйста. У меня ужасное чувство юмора.
Он себя недооценивал. Я засмеялась. Мне в тот момент именно что-то такое и было нужно. В момент, когда все выглядело таким абсурдным и безнадежным.
– Да, хуже некуда. А у вас тоже танцуют на похоронах?
Он невозмутимо кивнул.
– Лично я – злобную «Макарену».
– Ни фига себе, «Макарену»? Что, правда? Долго же ты проторчал в девяностых!
– А «Макарена» что, уже существует?
– А ты не в курсе? Лол. – Тут я рассмеялась. – Я на днях сказала Присцилле «лол», так она не поняла.
Улыбка его ослепила меня своей редкостной красотой.
– А я как-то в классе упомянул про «хештеги».
– Да ну! А что там про ведущего Тейлора Свифта?
Мы хохотали так, что платформа ходила ходуном. За все эти дни я еще ни разу не чувствовала себя настолько нормально. Да и вообще уже давно. Потому что в спокойной сосредоточенности Джейми, в его внимании было нечто, дававшее понять, что меня видят так, как никогда не видели раньше. А я не могла понять, нужно мне это или нет, пока не почувствовала на собственном опыте.
– Кстати, вот еще повод поржать! У тебя телефон-то еще жив? – спросила я, вытаскивая свой из кармана ветровки. – В моем аккумулятор сдыхает постепенно, осталось около сорока процентов. Нужно было послушаться маму и купить новый, но откуда мне было знать, что меня отправят в прошлое?
Джейми резко выпрямился, оживившись:
– А я, представляешь, придумал, как его заряжать!
– Чего? – выпалила я. – Показывай!
Он порылся в рюкзаке, достал телефон, от которого тянулся провод к каким-то батарейкам. Они были скреплены липкой лентой и напоминали чудовище Франкенштейна, но это меня не смущало.