Он кивнул:
– Да, верно. Но ты обязательно разберешься.
– А у тебя есть девушка? – Я выпалила это так резко и громко, что с потолочных балок – вот смех – вспорхнула стайка голубей. – Ну, это. Или парень? Прости, я что-то совсем как в девяностых.
Его рука подчеркнуто медленно соскользнула с моего плеча. Я удержалась от того, чтобы метнуться за ней юркой змейкой.
Джейми хохотнул:
– Нет. И если бы да, то была бы девушка.
– Прости. Я не подумала.
– Да ладно.
– Ну, проехали. А у меня есть. Парень.
– Да, ты это как-то упомянула. Между делом. – В глазах его проскользнула искорка.
Я засмеялась:
– Знаю. Я… просто не хотела обижать Карена.
– Карен. – Он произнес это так, будто пробовал имя на вкус, будто впервые в жизни услышал такое странное слово.
– Но, чтобы ты не подумал, что я, странствуя во времени, постоянно изменяю своему парню (тут Джейми хохотнул): у нас с Кареном все непросто и, попав в прошлое, я очень отчетливо осознала, что плохо понимаю, почему мы с ним вместе. Ну, это. В смысле, у меня к нему не какая-то там сумасшедшая любовь, а потом, мы же с тобой просто все время разговариваем, и – ну и что в этом такого? И – да, короче, мне вообще лучше замолчать. – Я провела ладонями по лицу, делая вид, что рыдаю.
Джейми расхохотался на весь вокзал.
– Саманта, да все в порядке. Ты не переживай. Вообще ни о чем. Все очень странно, с нами тут происходит такое, чего ни с кем не происходило. И вообще, мы должны думать о своей основной задаче. Это наше все.
И хотя все это напоминало наставления тренера футбольной команды, оно сработало. Просто было в Джейми что-то правильное и надежное. Я ему доверяла – все то, из-за чего я чувствовала себя неуверенной, рассеянной, вдруг исчезало в его присутствии.
Этот разговор дал мне кучу пищи для размышлений, но я решила пока оставить их на будущее. Мы вышли вдвоем из здания вокзала в ночной Лос-Анджелес.
глава 30
Сегодня будут голосовать за номинантов, и мне хотелось одного: бегать по школе и орать, чтобы все отдали свои голоса Присцилле, одновременно осыпая всех подряд купонами на химчистку. Но до того нам с Джейми предстояло сделать презентацию про законопроекты.
В классе мы сели рядом, оба ерзали – в воздухе, точно электричество, потрескивала наша общая тайна.
Перед нами было два других выступления. Первая пара просто зачитывала по очереди свой текст, совершенно бесконечный, о том, почему нужно было принять закон о гражданских правах 1964 года, – они ну прямо позорили один из самых важных принятых Конгрессом законов. Если им поставят больше тройки с минусом, нет в этом мире справедливости.
Потом Дженнифер и Сунг представили закон против употребления наркотиков 1988 года. На обоих были черные футболки с надписью D. A. R. E., они подготовили плакаты, на одном из которых красовались Нэнси Рейган и ее теперь печально известный лозунг: «Просто скажи „нет“». Я пыталась сохранять нейтральное выражение лица, пока они старательно отстаивали свою точку зрения.
Некоторые вещи явно устарели.
Следующими миссис Уортингтон вызвала нас с Джейми. Он наклонил ко мне голову и тихо спросил:
– Готова?
У меня екнуло сердце.
– Да! – ответила я, вскакивая со стула. Джейми качнулся назад, уклоняясь от моего локтя. Мы синхронно раскрыли рюкзаки и достали оттуда облегающие бархатные блейзеры, найденные в комиссионке. Надели их поверх одежды – раздалось хихиканье, а еще я услышала стон Присциллы. Кроме того, Джейми достал кассетный магнитофон, который откопал у себя в кладовке. Нажал на кнопку, и класс заполнила бодрая мелодия Bad Moon Rising группы Creedence Clearwater Revival.
Я сжала перед собой руки.
– Рассказываю, где мы. 1969 год, последний концерт The Beatles проходит на крыше Apple Records. Триста пятьдесят тысяч фанатов приехали на Вудсток. Мы высадились на Луне. Ричард Никсон выиграл президентские выборы. США начали выводить войска из Вьетнама. Одновременно бульдозеры сносят целые деревни и экосистемы по ходу строительства системы внутренних автомагистралей.
Я замолчала и посмотрела на Джейми. Он вглядывался в свои карточки с записями, рука немного дрожала. Так славно! Он сказал:
– Работа бульдозеров, равно как и множество других событий, связанных с экологией, вызвала сильное раздражение у американцев, недовольных воздействием промышленного развития на окружающую среду.
– Пора что-то менять. – Я сделала драматическую паузу. Присцилла поймала мой взгляд и закатила глаза, я притворилась, что не заметила. – Поэтому конгрессмены Мендоза и Канг хотят предложить глубокоуважаемым членам Конгресса принять закон о национальной политике в области окружающей среды.
Джейми поменял кассету. Никогда я не ценила цифровые записи так сильно, как в эти мучительные двадцать секунд, пока он с бряканьем вытаскивал одну кассету и вставлял другую. Ну, хотя бы все зазвучало – Mercy Mercy Me Марвина Гэя. Я дождалась, когда скорбно-напевный голос задаст нужное настроение, а потом стала подробно рассказывать о законопроекте. Мы с Джейми выступали по очереди, а Марвин Гэй повторял вслед за нами, о какой важной проблеме идет речь.
Когда мы закончили (под бурные аплодисменты всех, даже Присциллы), мы передали одноклассникам листок, где были перечислены основные проблемы, связанные с изменениями климата, и даны рекомендации, как мы можем изменить свой быт, чтобы их остановить. Мы с Джейми оба улыбались до ушей. Вдруг мы дали толчок рождению лучшего мира?
Остальные выступления были нормальные, но я так ликовала из-за нашего успеха, что почти не слушала. Присцилла с Дейдре выступили неплохо – речь шла про законопроект об иммигрантах, – хотя в какой-то момент мне показалось, что Дейдре сейчас скажет: а кстати, на Статуе Свободы не написано: «Только по приглашениям».
Пока мы слушали других, рука Джейми касалась моей – вот как близко мы сидели. Приятно было чувствовать, что мы одна команда. Эта мимолетная мысль вызвала у меня укоры совести, тем более что я все лето помогала Карену с его фильмом. Но теперь я не могла не признать: мама была права, когда говорила, что я слишком много времени трачу на его дела. А тут все иначе. Это наше общее дело. А кроме того, Джейми спокойно позволил мне им руководить, но при этом честно выполнял свою часть работы.
Урок закончился, мы двинулись к выходу. Миссис Уортингтон улыбнулась нам с Джейми и сказала:
– Молодцы, ребята.
Вроде бы мелочь – комплимент от учителя, но я успела забыть, что это такое. Когда ты потрудился, а тебя за это похвалили.
Блин, что со мной происходит? Так сама не замечу – стану ботаном. А ведь мне даже и оценка-то не нужна!
Присцилла быстренько со мной попрощалась и убежала на следующий урок. Тут кто-то дотронулся до моего локтя.
Джейми.
– Эй. Помнишь, о чем мы вчера говорили? – спросил он.
– Даже не знаю. Много о чем, в том числе о путешествиях во времени, – ответила я, понизив голос на последних словах.
Он улыбнулся:
– Да, верно. Но я имею в виду разговор о том, «какой выбрать жизненный путь».
– А, да, – ответила я, слегка запутавшись. – Ты думаешь, мой жизненный путь… стать сенатором?
Он улыбнулся еще шире, а темно-карие глаза так и искрились смехом.
– Ну, да, конечно, если ты этого хочешь. Но я другое собирался сказать… ты отлично рассказываешь истории.
Лицу моему стало жарко.
– А почему ты думаешь…
– Речь, которую ты написала для Присциллы. То, как ты рассказываешь о себе. И как смотришь на все под особым углом зрения. Тебе всегда есть что сказать. Ты умеешь говорить интересно. Заставлять себя слушать. Ну, возьми наше выступление. Прямо подкаст, только вживую. – Он помолчал, вид у него был искренне удивленный. – Неужели тебе никто этого раньше не говорил?
Я отвернулась, чтобы не разреветься.
– Да, говорил. Бабуля.
Джейми, кажется, едва удержался, чтобы меня не обнять, но вместо этого просто пожевал нижнюю губу. Однако глаз от моего лица не отвел.
– Похоже, она очень мудрый человек.
Нужно менять тему, а то я сейчас зарыдаю.
– Ладно, хоть научились пользоваться этой микрофильмовой лабудой.
Он захохотал, запрокинув голову.
– Ох, да. Вот только – научились? Правда научились?
– Если честно, я-то считала, что ты умеешь, – поддразнила я его. – Твоя молчаливая самоуверенность выглядела очень убедительно.
Он покраснел:
– Ну, оно не казалось таким уж сложным. Я следил за этой теткой и все за ней повторял. Вернее, я так думал!
– Ну да, все бы получилось, если бы пленка не улетела в космос!
Джейми поперхнулся от смеха:
– Точно, в самый космос.
Тут и я рассмеялась. Приятно было услышать знакомые выражения именно от этого человека.
Прозвенел звонок, и мы расстались, отправились каждый на свой урок 1995 года, а в голове у меня все звучали слова Джейми.
Я-то думала, что если мое будущее и изменится, то только за счет мамы. Кажется, я ошибалась.
Я от избытка счастья собиралась вприпрыжку промчаться по коридору, но тут меня схватили за локоть и развернули. Жестко.
– Присцилла? – Я вырвалась, потерла больное место. – Какого дьявола?
Лицо у нее побелело, в глазах паника.
– Сэм, все пропало.
глава 31
В кабинет к директору меня вызвали впервые в жизни. Я вообще считала, что кабинет директора – это вымышленное место из подростковых фильмов. Так ведь нет, вот мы там, сидим перед столом из красного дерева, принадлежащим директору Баррету. Кабинет маленький, темный, единственное окошко закрыто жалюзи. Горит лампа дневного света, отчего мне кажется, что мы на допросе.
– Вы знаете, почему вас сюда вызвали?
Мы молча сидели на жестких пластмассовых стульях. Я посмотрела на Присциллу – не хотелось ненароком ляпнуть что-то, что может ей навредить. Кроме того, я ненавижу такие вот скользко-авторитарные вопросы. Уж скажи все как есть!