Выходит, что в выявленных противоречиях нет ничего необъяснимого.
И все же один вопрос остается без ответа.
Если Алан Стэнуик хочет покончить жизнь самоубийством, почему он не выберет самый естественный для себя путь?
Почему он не хочет разбиться в авиакатастрофе?
Флетч выкинул в мусоропровод обертки сандвичей и бутылку из-под молока. В спальне собрал большой чемодан. Теннисные шорты. Три пары джинсов. Шорты из джинсовой ткани. Футболки. Рубашки, галстуки, нижнее белье. Бритвенные принадлежности. Два костюма. Два пиджака спортивного покроя. Две пары брюк. Записную книжку. Черные туфли. Три пары черных носков, три пары коричневых. Паспорт.
Положил пачку бумаги и копирку на пишущую машинку и закрыл ее крышкой.
Надел коричневые туфли, носки того же цвета, рубашку, брюки, завязал галстук, надел пиджак. Не забыл и солнцезащитные очки.
С диктофоном, чемоданом и пишущей машинкой спустился в гараж. Поставил диктофон на переднее сиденье, пишущую машинку — на пол, чемодан положил в багажник.
Затем поехал к административному корпусу «Коллинз Авиейшн».
Глава 18
К главным воротам «Коллинз Авиейшн» Флетч подъехал в четыре часа дня. Без пятнадцати пять сквозь солнцезащитные очки он увидел, как одетый в серую форму охранник вышел из будки, засвистел и замахал руками, освобождая дорогу, и отдал честь выезжающей машине. То был серый «ягуар ХКЕ» с номерным знаком 440–001. Автомобиль свернул налево.
За рулем сидел Стэнуик.
Флетч поехал следом.
Джоан Стэнуик говорила, что по понедельникам и средам Алан задерживается допоздна. По этим дням недели он редко приходил домой раньше полуночи. Он работал.
Был понедельник. Стэнуик уехал с работы без четверти пять.
На перекрестке улицы Стивенсона с Главной он свернул направо. Следуя за ним, Флетч решил, что Стэнуик направляется к автостраде, но тот, проехав двенадцать кварталов, повернул налево, на улицу Сибюри, и въехал на стоянку у винного магазина. Флетч остановился на другой стороне улицы.
Стэнуик вошел в магазин, затем вновь появился на автостоянке. Наблюдая за ним, Флетч мог лишь отметить, что видит довольного жизнью, не обремененного заботами человека. Он входил в магазин, засунув руки в карманы. Уверенной, неторопливой походкой. С бесстрастным лицом. Когда он вышел, на его губах еще играла улыбка. Вероятно, высказанный им комплимент пришелся продавщице по душе. В бумажном пакете он нес по меньшей мере три бутылки. Ему потребовалась лишь секунда, чтобы найти ключ зажигания в связке ключей.
Еще через три квартала Стэнуик повернул налево на улицу Патнэм и, проехав с полмили, свернул на тенистую стоянку рядом с кварталом одноэтажных коттеджей. Он поставил «ягуар» в дальний ряд, у самых деревьев. Флетч предпочел средний ряд, на ярком солнце. Стэнуик запер машину, с пакетом бутылок в руках пересек стоянку, по усыпанной гравием дорожке подошел к одному из коттеджей и скрылся в подъезде.
Флетч подождал десять минут.
Затем сам вошел в подъезд.
В коттедже было две квартиры. Левая, судя по надписи на забитом корреспонденцией почтовом ящике, принадлежала Чарльзу Райсу.
Правая, с пустым ящиком, — Сандре Фолкнер.
Табличка на стенке указывала, что по всем вопросам следует обращаться в компанию «Братья Грин. Управление».
— Где Гамми?
Кому-то хватило сил разжечь на пляже костер. Ночь была довольно прохладной. Вдоль берега виднелось еще несколько огоньков.
— Флетч, — позвал Вэтсьяайна.
В углу гаража Флетч переоделся в джинсы. Теперь, он жалел, что не надел футболку.
— Где Гамми? — повторил он.
— Я видела его раньше, — ответила Джули.
— Куда он пошел? Что сказал?
— Не знаю, — пожала плечами Джули.
— Кто-нибудь видел Гамми?
Ответа не последовало.
— Где Бобби? — спросил Вэтсьяайна.
— Ушла, — ответил Флетч.
— Куда? — во взгляде Вэтсьяайны сквозила озабоченность.
— В шоколадный замок на небесах.
Вэтсьяайна промолчал.
Завернувшись в одеяло, у стены набережной лежал Кризи. Флетч постоял над ним в темноте, гадая, спит тот или погрузился в мир наркотических грез.
— Что случилось, парень? — спросил Кризи.
— Я ищу Гамми.
— О, парень, он смылся.
— Что значит, смылся?
— Фараоны допекли его. Сколько можно служить мальчиком для битья?
— Ты не знаешь, куда он пошел?
— Он не мог не смыться. Всему приходит конец. Его бьют и бьют. А стоит ему появиться дома, как за него принимается папаша. Его бьют всегда и везде.
— Я ищу Гамми, — настаивал Флетч.
— Как мои старые барабаны. Я жалею о том, что бил по ним. Палками. Каждый вечер. Барабанными палочками. Я бил по моим барабанам. Откуда мы знаем, что натянутые на них шкуры ничего не чувствуют? Что, если им было больно, когда я бил по ним? По-настоящему больно?
— Я об этом ничего не знаю, Кризи.
— Я должен терпеть боль. Чтобы искупить причиненное мной зло.
— Ты не думаешь, что барабаны могут тебя простить?
— Христианские барабаны. Это идея. Бей кого угодно, что угодно, если хочешь, даже барабаны, и они должны тебя простить, потому что так сказал Христос.
— Я ищу Гамми. Ты его видел?
— Нет. Где Бобби?
— С ней все в порядке, — ответил Флетч.
— Она ушла? Я уже не помню, когда видел ее.
— Ты видел ее вчера утром.
— Да. Она хотела уколоться. Потом укололась. Флетч, ты знаешь, она укололась, когда я видел ее в последний раз.
— Я знаю.
— Она укололась. И ушла?
— Да. Ушла.
— Господи.
Флетч постоял над Кризи, затем пошел вдоль берега.
У следующего костра он присел на корточки, прежде чем заговорил. Все молчали.
— Кто-нибудь видел Гамми?
Никто не ответил. Лопоухий подросток, Бинг Кросби, вопросительно смотрел на Флетча, словно хотел вновь услышать его слова.
— Я ищу Гамми.
Сорокалетний мужчина, с нарисованными на свитере телефонной трубкой и надписью «ПОЗВОНИ МНЕ», ответил: «Его здесь нет».
Флетч подождал, прежде чем пойти дальше.
У следующего костра Окурок сказал, что Гамми, скорее всего, вернулся домой, к родителям. Джаггер предположил, что Гамми снова забрала полиция.
Поднявшись на ноги, Флетч увидел стоящего позади Вэтсьяайну. Они вместе отошли от костра.
— Почему ты ищешь Гамми?
— Бобби просила ему кое-что передать.
— Где Бобби?
— Она ушла.
— Где Бобби?
— Она ушла. С концами.
— Куда?
— Я дал ей рюкзак. Набитый протеиновыми таблетками и крекерами, которые я украл в универсаме.
Вэтсьяайна остановился.
— Я спросил, где Бобби?
— Послушай, вчера ты продал ей все, что она хотела, так?
— Да.
— Вот она и ушла.
В лунном свете Вэтсьяайна, не мигая, смотрел на него.
— Зачем тебе Гамми?
— Я тебе сказал. Бобби хотела передать ему несколько слов.
— Скажи их мне.
— Скажу только Гамми.
— Скажи мне.
— Отвали, Толстяк Сэм, — и Флетч двинулся к набережной.
В эту холодную ночь ему было неуютно на расстеленном на полу мате. Ему недоставало спального мешка. Недоставало Бобби. Вместе им было тепло в спальном мешке.
Глава 19
Флетч услышал тяжелые, поднимающиеся по лестнице шаги. Они не спешили. Пересекли площадку перед его дверью и пропали.
Дверь медленно распахнулась.
В проем заглянули двое полицейских.
Флетч сел.
— Доброе утро, — поздоровался первый полицейский. Оба они успели принять душ, побриться, выпить кофе.
— Какой сегодня день? — спросил Флетч.
— Вторник.
Второй полицейский оглядел комнату в поисках сиденья. В его глазах Флетч прочитал гордость за собственное жилище, собственную мебель, не сравнимые с жалкой циновкой на полу.
— Тебе придется проехать с нами.
— Зачем?
— Шеф хочет тебя видеть. У него есть вопросы.
Флетч разглядывал свои голые ноги.
— Я готов.
— Тебе не надо облегчиться?
— С какой стати? Разве в полицейском участке нет туалета?
Часы показывали три четверти седьмого.
Один из полицейских открыл для Флетча заднюю дверцу патрульной машины и закрыл ее, как только тот забрался в кабину. Сетка из толстой проволоки отделяла переднее сиденье от заднего. Последнее было сломано. Пахло блевотиной. На сиденье и полу запеклись пятна крови.
— У вас тут воняет, — пожаловался Флетч. — Или вы этого не знаете?
— У нас все отлично, — ответил полицейский, сидевший рядом с водителем.
— Как твоя голова? — спросил водитель.
Флетч уже позабыл об ударе дубинкой.
— Сегодня не болит. Это не вас двоих я уложил ночью на пляже?
— Нет, — усмехнулся водитель. — Это я уложил тебя.
— У вас отлично поставленный удар.
— Готов повторить доставленное тебе удовольствие.
— Как получилось, что вы не арестовали меня?
— Шеф сказал, что не надо. Он был в хорошем настроении.
— Настроение поднимается у него всякий раз, как он возвращается из своего поместья в Мексике, где собирается жить после выхода на пенсию, — пояснил второй полицейский. — Он ездит туда пересчитывать грейпфруты или что-то еще. Ему это нравится.
— Он скоро уходит?
— В следующем году.
— Я-то надеялся, что он уйдет раньше, чем мы доедем до участка, — вздохнул Флетч.
Они выехали на Главную улицу. Разговор сквозь решетку не клеился. Флетч хотел открыть окно, но оказалось, что ручек нет. Вероятно, полицейские опасались, что кто-нибудь повесится на них прямо в кабине.
К горлу подкатила тошнота.
— У вас тут воняет, — повторил Флетч.
Внешне Грэхем Каммингс не мог быть никем иным, как начальником полиции. Коротко стриженные стального цвета волосы, волевой подбородок, широкие, массивные плечи. Человек, одно появление которого в городе гарантировало ему место начальника полиции.
— Как вас зовут? — подчеркнуто вежливо спросил он.
— Флетч.
— Ваше полное имя?