— Как ты можешь быть уверена?
Я могла бы сказать многое по этому поводу. Я могла бы объяснить, что намерения заняли место долгих предварительных ласк. Вместо этого я наклонилась, и поцеловала его грудь там, где она выглядывала из-под майки. Волоски на его коже были мягкими и темнее, чем его шевелюра. Это не означало, что он не настоящий блондин, но снижало шансы. Его грудь была мускулистой, так что мне пришлось потрудиться, чтобы укусить его.
— Ауч! — сказал он.
— Если тебе не нравятся ногти и зубы, то придется защищаться, а то мы дойдем до точки, когда я перестану вести себя пристойно.
— Ты причинишь мне боль?
Я изучила его лицо в свете луны, пытаясь увидеть, действительно ли он не знал ответа на свой вопрос.
— Ты что ни разу не был с другим оборотнем?
Он покачал головой.
— После того, что стало с его предыдущим прайдом, Якоб запрещает это.
Я провела рукой по шелковистым волосам.
— О, Никки, ты многое потерял.
— Ну, после того что, ты утворила днем, я понял правила Якоба.
— И что же я утворила?
— Разделила нас. Если бы Шила не пришел, мы бы передрались за тебя.
Я погладила его лицо под водопадом волос.
— Если бы Якоб поделился, драки можно было избежать.
— Он наш рекс. Короли не любят делиться.
— Мой король леопардов прекрасно умеет это делать.
— Леопарды — не львы, — заметил он.
Я толкнула его на землю, и он позволил мне это. Один тест пройден. Я должна была знать, что он не настолько доминантен, чтобы крушить все подряд. Приподняв юбку, я оседлала его, и возбуждение от того, как он, твердый и горячий, прижался ко мне, заставило меня судорожно выгнуться от удовольствия. О боги, он был такой твердый!
Его руки опустились мою талию, и удержали меня. Я наклонилась к нему, но из-за разницы в росте мне пришлось слезть с его инструмента и передвинуться повыше. Я думала, что за поясом найду пистолеты, но там ничего не было. Он ответил так, словно почувствовал мой интерес.
— Якоб отобрал у меня пистолеты после нашей драки. Думаю, он больше не верит мне.
— Мне жаль, — искренне сказала я. Они были плохими парнями и убийцами, но его жизнь все равно должна была измениться навсегда. Я считаю, нужно всегда извиняться перед тем, как собираешься разрушить чью-то жизнь к чертям собачьим.
Поскольку он лежал на земле, его волосы были отброшены назад, так что я могла видеть его лицо.
— Ты красивый, — сказала я.
— Разве это не моя реплика? — спросил он, а затем повернул голову так, чтобы отсутствующий глаз был в тени. Я вспомнила, как Ашер использовал тени и волосы, чтобы прятаться от меня. Я отучила его, убедив, что он не должен ничего скрывать.
Я тронула лицо Никки, снова развернув его ко мне. Наклонилась и начала целовать его лоб. Я покрыла его лицо поцелуями, дюйм за дюймом. Сначала я поцеловала одну шелковистую бровь, затем место, где должна была быть другая. Он попытался увернуться, но я зажала его лицо в руках. Только тогда он позволил мне поцеловать его в одно веко, затем в мягкую гладкость шрама на другой стороне лица. Отмечая путь поцелуями, я спускалась, пока не нашла его губы, где и задержалась подольше. Я целовала его, пока его руки не взметнулись, и не отстранили меня. Затем он перекатился, подминая меня под себя. Но он был слишком высок для миссионерской позы. Мне нужно было видеть его лицо, его глаз, иначе ничего бы не вышло.
Я толкнула его в грудь.
— Ты слишком высокий. Не хочу пялиться на твою грудь, хочу видеть твое лицо.
Он рассмеялся.
— Ты просто не хочешь лежать голой задницей на земле.
— И это тоже, но я должна видеть твое лицо.
— Почему? — спросил он, отодвигаясь в сторону.
— Я хочу видеть твое лицо, пока мы занимаемся любовью.
— Не думаю, что Якоб подождет, пока мы будем заниматься любовью.
— Хорошо, — сказала я. — В таком случае, я хочу видеть твое лицо пока мы трахаемся.
Он издал горловой звук, наполовину смешок, наполовину — фырканье.
— Ты не похожа ни на одну женщину из тех, которых я встречал.
— Ты даже не представляешь насколько, Никки.
— Ну, так покажи мне, — сказал он, придвигаясь ближе.
— Раздевайся, — сказала я.
— Что?
— Когда вспыхнет ardeur, пойдут клочки по закоулочкам. Мы можем либо снять одежду сейчас, либо сорвать ее друг с друга позже, но тогда остаток ночи придется провести ню.
Он скептически посмотрел на меня, сдвинув брови, но все-таки привстал и одним движением стянул майку. Без нее он выглядел гораздо лучше, должна признать.
Раздеваясь, я отвернулась. С одной стороны, я не хотела, чтобы мы порвали еще одну мою сделанную на заказ кобуру. И мне нужна была одежда. Но все же это были не те причины, по которым следует раздеваться перед мужчиной в первый раз. Однако Якоб не будет ждать всю ночь. Нужно закончить это раньше, чем он заглянет поторопить нас. И прежде, чем он поймет, что я собираюсь сделать нечто большее, нежели просто покормиться энергией его льва. Потому что я решила привязать Никки, как настоящий вампир, хотя я не была вампиром. Я была кем-то одновременно и большим, и меньшим, нежели вампиры. Я не могла использовать взгляд, чтобы заставить Никки сделать то, что я хочу, но я могла использовать ardeur, чтобы привязать его к себе. Он мог занять то место, которым пытался завладеть Хэвен все эти месяцы. Я могла сделать его львом своего зова.
По идее, это большая честь. Это что-то требующее обоюдного согласия и ответственного подхода, почти как замужество, но у меня не было времени на деликатность. Я собиралась провернуть метафизический эквивалент женитьбы под дулом пистолета. Я бы хотела спросить мнения Натаниэля и Мики по этому поводу. Я бы хотела поговорить с Жан-Клодом. Мне нужны были мои мужчины, но чтобы к завтрашнему утру они были живы, любой ценой я должна была получить помощь.
Источник этой помощи ожидал, обнаженный и залитый лунным светом, и, увидев эту картину, я почти забыла, что у меня есть какой-то там план. Он был красив, весь — страстное ожидание и готовность, каждая черточка совершенного тела облита светом и подчеркнута тенью, моя луна, и звезды, и тьма. Я поняла то, чего не знала раньше. Процесс уже начался. Хэвен дошел приблизительно до этой же ступени. Я хотела его, и прикасаться к нему было головокружительно приятно, но я не подпустила Рекса к себе до конца. И в итоге место так долго оставалось свободным, что все видели признаки, и первые же доминантные львы, которых я встретила, оба попытались заполнить его. Вот черт.
Я потянулась к Никки. Его не нужно было упрашивать. Он бросился ко мне, обнял меня рукой и позволил мне вести его к наслаждению. Для сегодняшней ночи все было почти идеально.
Я выпустила ardeur. И поняла, что чувствую некую нить, соединенную с ним. Я чувствовала связь с Якобом. Он сопротивлялся ей, и сильно. Часть меня захотела заставить его присоединиться к нам. Но он же был из тех, кто не делиться. Он никогда бы не смог влиться в наши жизни. Он всегда должен был оставаться королем, а в моей жизни было достаточно королей. Мне нужны были мужчины, которые соглашались быть силой позади трона, а не задницей на нем.
Никки приподнял меня так, чтобы он мог ласкать меня, стоя на коленях. Его губы нашли мою грудь. Он ласкал ее языком и покусывал, пока я не застонала. Тогда он выпустил меня, позволив безвольно соскользнуть вдоль его тела, чувствуя все его изгибы своим телом. Он был тверд, и так желал меня, что трение о него заставило меня снова застонать. Он привстал, извлекая из меня еще один протяжный звук, в котором мешалось возбуждение и упоение от прижимающегося ко мне возбужденного тела. Он оперся о стену, положив руки на мои бедра, и усадил меня к себе на колени, подыскивая правильный угол. Но я была слишком нетерпелива. Я обхватила его руками. Я прижалась достаточно сильно, чтобы он тоже застонал для меня, а потом направила его между своих ног. Он начал проникать внутрь. Аrdeur уже сделал меня влажной и готовой, но только предварительные ласки делали меня открытой.
— Такая мокрая и тесная, — простонал он, — боже мой! — Его руки соскользнули с моих ног, на талию, затем переместились на бедра, чтобы направить меня, как он того хотел. Он входил в меня дюйм за дюймом, и одно только это было для меня удовольствием. Я всегда ощущала в этом первом проникновении, в этом натиске что-то, что всегда заводило меня. Когда он проник внутрь так глубоко, как мог, и наши тела сплелись так тесно, как только могли, я обвилась вокруг него, и мои ру