— То, что произошло с тобой, Катенька, нельзя оставлять без внимания. Возможно, на тебя кто-то охотится. И этого «кого-то» нужно найти и обезвредить раньше, чем он сделает следующий шаг.
—Короче, у меня сегодня будет Старый Новый год в компании трех мужчин,— обреченно пробормотала я.
Валя засмеялся, потом хитро посмотрел мне в глаза и вкрадчиво спросил:
—Как-то ты говорила мне, что тебя возбуждают двое представителей противоположного пола. А что ты теперь скажешь насчет троих?
За свою дурацкую шутку он получил по голове разделочной доской, которая очень быстро перекочевала с гвоздика на стене ко мне в руки.
—Если я еще что-нибудь подобное услышу, пеняй на себя, умник,— хмуро процедила я, глядя, как он потирает ушибленный лоб.
—С тобой не соскучишься,— обиженно отозвался пострадавший, однако в его серых глазах я отчетливо видела веселый блеск. Испортить хорошее настроение этого человека одним ударом деревянной дощечки мне было не под силу.
—Ладно,— отмахнулась я от него, демонстративно повесив свое оружие обратно.— Надо придумать, куда мне вас всех класть спать.
—А кто спит в праздник?— не понял Быстров моих размышлений.— Поболтаем до утра, а потом все поедут по домам. Нам ведь есть, что обсудить этой ночью.
—Здорово,— ехидно проговорила я.— А как быть мне? Я уже который раз сплю через пень колоду.
—В таком случае,— он ласково посмотрел на меня и улыбнулся.— Тебя мы отправим в комнату отдыхать.
—Черт знает что!— я всплеснула руками, начав ходить по кухне из угла в угол, как заведенная.— Не дом, а вокзал какой-то. Знала бы моя мама, как я сессию сдаю, у нее бы одним сердечным приступом дело не кончилось.
Валентин задумчиво наблюдал за моей бесцельной ходьбой, потом ему это, по-видимому, надоело, и, преградив мне путь, он весело сказал, меняя тему разговора:
—А гадать на суженых будем? Рождественская неделя всё-таки.
Я непонимающе уставилась на парня. Когда смысл его слов дошел до моей бедной головы, я принялась смеяться, причем, истерически. Успокоить мой идиотский хохот Валя смог лишь после второй кружки воды, которую он старательно заставлял меня пить.
—Ты что, издеваешься?— спросила я, отсмеявшись.
—Почему?
—Только что от супруга избавилась, а ты мне о суженых говоришь. К тому же после того факта, что я пользуюсь повышенным вниманием у всякого рода ненормальных, сексуально озабоченных элементов, мне гадать на будущее, вообще, не хочется. За последние дни столько ужаса случилось, что о завтрашнем дне я даже думать боюсь.
—Я же с тобой,— ласково произнес парень, погладив меня ладонью по щеке.— Я тебя в обиду не дам. Верь мне.
Я усмехнулась, затем задумчиво сказала:
—Как странно. Столько неприятностей случилось… А ведь благодаря им, у меня есть ты. И Андрей тоже есть, и Эдик…
Собеседник хотел что-то возразить, но раздавшийся звонок в дверь, помешал ему сделать это. На пороге стоял Каменский.
—Привет,— обратился он к нам, протягивая бутылку шампанского.— Это тебе, Катерина. С праздником.
—Спасибо,— я улыбнулась, приглашая гостя войти.
Андрей был без шапки, поэтому его уши, собственно, как и нос покраснели от мороза, а волосы стали белыми от рассыпчатого, как мука, январского снега.
—Идемте пить чай, а то он скоро совсем остынет,— позвала я обоих парней в уютно освещенную теплую кухню. Они не сопротивлялись.
В самый разгар чаепития пожаловал запыхавшийся Эдик. Он с трудом успел на последнюю электричку в метро, а от Московского проспекта добирался до меня перебежками, чтобы не замерзнуть. Для его спортивного образа жизни бег был делом обычным. А вот полный пакет водки с соком несколько выпадал из привычного ритма. Но Эдуард, видимо, решил, что с пустыми руками приходить неприлично, тем более, в праздник. Короче, помимо чая, мне пришлось экстренно готовить картошку, резать сыр и принесенный последним гостем батон колбасы. Ужин, конечно, не выглядел праздничным, но закусывать было чем. Я заранее отказалась от белой заразы, даже если в нее мне нальют девяносто процентов сока. Еще одну потерю памяти я, очевидно, не вынесу. Зато на шампанское я быстро положила глаз, сказав, что пить буду только его. Мужчины не возражали, открыв бутылку и придвинув ее ко мне. После первого тоста за Старый Новый год, Эдуард начал расспрашивать меня о маньяке. Я рассказала все, что могла вспомнить, включая подробности внешности нападавшего, которые хоть и мельком, но я все-таки смогла увидеть.
—Тебе надо написать заявление в милицию,— серьезно проговорил Эдик.
—Может, не стоит?— ввязался в разговор Валя.— Мне кажется, это кто-то из ее знакомых. Не верю я в серийного насильника. Чутье подсказывает, что нашего маньяка нужно искать поблизости.
—Ну и ищи,— усмехнулся его друг.— А заявление пусть себе лежит у ментов, они тоже по своим каналам начнут искать. Чем плохо?
—Возможно, ты и прав,— нехотя согласился Быстров.— Но я бы составил список подозреваемых, чтобы прощелкать их всех.
—И кого же ты внесешь туда?— не без удивления спросила я.
—Во-первых, «Мистера галстука»,— отозвался спасатель хмуро.— Он, явно, помешан на сексе.
—Ты в своем уме, Валечка?!— у меня глаза округлились, а брови встали домиком.— Он же ниже ростом. Это раз! А, во-вторых, я знаю Андрюху и все его закидоны с первого курса. Он мухи не обидит, не то что на однокурсницу нападать…
—Ты не можешь быть до конца уверена, у тебя от страха все в голове помутилось. Выше, ниже, откуда тебе знать, если ты видела насильника всего чуть-чуть?— продолжал настаивать на своем мой белокурый оппонент.
—Кто еще в списке?— осторожно полюбопытствовала я, решив, что спорить с парнем бесполезно.
—Доцент, будь он трижды не ладен,— раздосадовано процедил Валентин.— Твой Игорь, ну и…— он покосился на молчаливо пьющего свой коктейль Каменского.
—Отпадает,— спокойно проговорил музыкант.— Я был на репетиции. А вот где был ты сам?
—Ехал домой после ссоры с Катей.
—Ссора? Вот и мотив!
—Минутку, ребята!— вмешался Эдик.— Мы так друг друга начнем подозревать. А ведь сегодня праздник. Давайте лучше выпьем, поболтаем о чем-нибудь приятном, а то наша дама совсем завяла, слушая вас. Завтра с утречка и начнете заниматься частным расследованием, а сейчас отложите эту тему подальше.
—Солидарна,— подняв налитый мне Эдуардом бокал шампанского, сказала я громко. Разборок в моей квартире мне не было нужно. А эти двое — Валя и Андрей, явно намеривались выяснить отношения, не отходя от кассы.— В конце концов, маньяком может быть каждый, вы все по комплекции подходите, и доцент тоже, а также еще добрая половина населения Питера.
Выпив залпом шампанское, я посмотрела на тех, с кем делила стол. Самым веселым был Эдик, к нему-то я и обратилась:
—А что мне делать, если этот урод снова вернется?
—Я попозже обучу тебя парочке приемов по самозащите,— пообещал собеседник.— Хотя, как я понял, ты и так неплохо справляешься.
—Лишние навыки не помешают,— честно призналась я.
Мы сидели на кухне до пяти часов утра и болтали о разных пустяках, старательно обходя тему вчерашнего происшествия. За это время я узнала столько анекдотов, сколько не слышала за всю свою жизнь. Парни оказались мастерами на шутки и остроты, особенно, когда горячительное оказало свой неизбежный эффект. Самым косым был Эдик, но он и выпил больше всех. Зато Быстров, как и в прошлый раз, выглядел совершенно трезвым. Я даже подумала, что его спиртное вообще не берет. Андрей же продолжал смаковать содержимое своего стакана, отпивая его мелкими глотками и внимательно изучая своих собеседников, глядя поверх прозрачного края стекла.
—Катерина, пошли в комнату, я буду учить тебя драться,— заплетающимся языком сообщил Эдуард.
Так как я после большей части бутылки шампанского тоже хорошо запьянела, он моментально получил согласие, и мы отправились на импровизированный ринг, которым стали бывшие владения моего мужа. Короче, мы оккупировали спальню.
Эдик начал объяснять мне, как нужно сжимать кулак, чтобы при ударе не поломать пальцы.
—Нет!— воскликнул он после очередной моей ошибки.— Ну, кто так бьет? Тебя тридцать раз успеют завалить, прежде чем ты размахнёшься. Катя! Держи руку расслабленной до момента соприкосновения ее с челюстью противника.
Я с сосредоточенным выражением лица принялась выполнять указания своего учителя. Он же внимательно следил за моими действиями, внося необходимые поправки. С восьмого раза мне удалось врезать Эдику по добровольно выставленной в качестве мишени физиономии так, что он немного отлетел в сторону, потирая скулу.
—Круто!— придя в себя от удара, сообщил довольный «Сэн-Сей».— Ты схватываешь просто на лету. Теперь давай отработаем хук снизу.
Мой взгляд проскользнул мимо парня и застрял на стоящем, подперев косяк, Валентине, рядом с которым находился Андрей. Каменский немного подался вперед к собеседнику и что-то раздраженно ему говорил, Быстров на это лишь криво улыбался, сверля рокера колючим взглядом прищуренных стальных глаз.
—Хук снизу!— торжественно объявил Эдуард, и я увидела, как по направлению моего лица летит его крепкий большой кулак. Угрожающая рука приближалась, как в замедленной съемке. Я успела подумать о том, что в довершении всего, получу еще и перелом челюсти. Услужливое воображение даже нарисовало картину белых перевязок, которые станут украшать меня в ближайшие месяцы. Однако, кулак, очутившись возле моего подбородка, замер и расслабленно упал вниз, так как бить меня никто не собирался. Это всего навсего была демонстрация.
—Вау!— выдавила я из себя, наблюдая, как парень сжимает и разжимает пальцы правой руки.
—Теперь ты!— сказал он, ожидающе уставившись на меня.— Бей!
Я размахнулась, что есть мочи, намериваясь исполнить указание, но Эдик ловко уклонился, и я промахнулась.
—Ты должна предугадывать поведение противника!— настоятельно произнес учитель.— Попробуй еще раз.
Я снова отвела назад сжатую в кулак ладонь, как вдруг услышала грохот бьющейся посуды на кухне, куда ушли недавно двое моих друзей. Мы с Эдиком быстро переглянулись и, не сговариваясь, ринулись туда. Предчувствия меня не обманули. Эта недружелюбно настроенная парочка, свернув на пол стол и раскокав то, что на нем находилось, каталась по полу в приступе откровенной ярости. Длинные волосы Андрея разметались по сторонам, угодив в разлитые остатки игристого вина. Валька же испачкал рубашку в чайной заварке, темное пятно живописно расплылось по его рукаву. Парни дрались, всерьёз пытаясь придушить друг друга, и при этом ни один из них не проронил ни слова. Смертельная схватка в полном молчании — зрелище не для слабонервных. Эдик бросился разнимать их, опасаясь, что кто-нибудь поранится об осколки стекла, которые устилали пол. Когда противники расцепили свои жесткие объятья, я подскочила к Валентину и, увалив его обратно на пол, села сверху, начав лупить беднягу по физиономии, яростно крича: