— я надулась, всем своим видом демонстрируя обиду.— Зачем меня пугать? Знаешь ведь, что я и так боюсь всех и вся.
—Прости,— он улыбнулся.— Я хотел проверить, насколько ты мне доверяешь?
—Проверил?— кисло осведомилась я.
—Да.
—Ну, и насколько?
—Гораздо меньше, чем мне бы хотелось. Но, думаю, сие недоразумение поправимо.
—Если только Вам, уважаемый, не взбредет в голову снова брать меня на «пушку».
Концерт закончился, а через некоторое время к нам подошел весь мокрый от пота Андрей.
—Ну, как?— поинтересовался он у меня.
—Я в восторге,— мой искренний ответ вызвал у парня довольную усмешку.— Вы классно играете, а ты особенно.
—Действительно, очень интересная музыка,— сдержанно проговорил Быстров, вероятно, в его понимании эта фраза означала комплимент.
—Спасибо,— Каменский все еще тяжело дышал, по всей видимости, сил на алтарь творчества он положил немало.— Я сейчас переоденусь, покурю и подойду к вам.
—Кате домой уже пора собираться. Сейчас около двенадцати, а ей завтра на экзамен,— ненавязчиво заметил спасатель.
—Прекрасно, значит, я подойду, и мы пойдем с ней домой,— глядя на собеседника, как на пустое место, отозвался Андрей.
—Думаю, что домой с ней пойдем мы,— невозмутимо парировал Валя.
—А моим мнением уже никто не интересуется?— еле-еле скрывая раздражение, прошипела я сердито, а когда оба внимательно посмотрели на меня, ожидая приговора, добавила.— Я отправлюсь домой одна.
—Нет!— одновременно сказали парни.
—Прекрасно,— мои губы растянулись в победную улыбку.— В таком случае, вы оба пойдете со мной. Есть возражения?— они молчали.— Тогда мы с Валентином будем ждать тебя в холле,— обращаясь к рокеру, сообщила я.
Приятно чувствовать себя центром мужского внимания. Оба милы, оба симпатичны и оба мне нравятся. Правда, шансов у Быстрова, в свете сегодняшних событий, несколько больше, но и у Андрея есть свои преимущества: я просто балдею от его музыки! Если бы еще не было «мистера икс» в полосатом «петушке», то я с уверенностью могла бы сказать, что настал мой звездный час.
Мы подошли к гардеробу, намереваясь получить вещи. Валентин немного замешкался, поправляя возле колонны развязавшийся шнурок. Я взяла у него номерок и отправилась за одеждой. Пожилая грузная женщина неспешной походкой проплыла между рядами заполненных вешалок и остановилась возле одной из них. «Не прошло и полгода»…— обречено подумала я, когда гардеробщица все-таки вернулась. Вежливо улыбнувшись ей и сказав спасибо, я сгребла в охапку вещи и собралась уже отойти с ними, как вдруг мои глаза застыли на одной любопытной особенности, которой обладала серая куртка моего друга. Она была двухсторонняя, причем, черная и стеганная — изнутри. Я оторопела, тупо глядя на пресловутую ткань, так сильно напоминавшую мне экипировку проклятого маньяка. Боже мой! Неужели это все-таки он?..
—Что-то не так?— недовольно осведомилась женщина.
—Все в порядке,— прошептала я, так как голос почему-то пропал.
—Быстро ты справилась,— беря одежду из моих трясущихся рук, проговорил Быстров, подходя сзади.— Давай, я помогу тебе надеть пальто.
Молча сунув ладони в рукава, я, стиснув зубы, принялась застегивать пуговицы. Парень защелкнул молнию на своей «двуличной» куртке и, выставив вперед локоть, предложил мне на него опереться. Я невольно попятилась, чем сильно озадачила спутника.
—Катенька, что с тобой?— в его словах слышалось беспокойство, но загладить впечатление от случайного открытия оно, увы, не могло.
Я начала подозревать любимого, складывая воедино все обрывки событий, всплывающие в памяти. При первом на меня нападении Валентина не было дома, когда я ему звонила. Тем паче, до этого мы с ним поссорились. Потом он находился рядом, и на меня никто не покушался. А сегодня… сегодня подошел маньяк, а через секунду появился Валя, причем насильник, якобы, сбежал. Быстров вполне может быть «полосатым уродом», пытавшимся меня изнасиловать, а я, дура, чуть добровольно с ним не переспала.
—Катюша?— парень несильно тряс меня за плечи, пытаясь вывести из задумчивости.— Где ты летаешь, милая?
—Что?!— я испуганно уставилась на него, пытаясь отстраниться.— Где Андрей?
—Не знаю, наверное, сейчас придет,— настороженный взгляд его прищуренных глаз вызывал во мне дрожь, продиктованную паническим ужасом, который, поселившись в сердце, упорно не желал оттуда исчезать.
—Подождем его на скамейке у входа в зал, пожалуйста?— стараясь натянуть на побледневшее лицо улыбку, попросила я тихо.
—Хорошо,— спасатель стал мрачным.
От него не ускользнула неожиданная перемена во мне, он также заметил, как сильно я пытаюсь ее скрыть.
—Может, объяснишь, что случилось?— проговорил он, когда мы сели.
—Не понимаю, о чем ты? Я немного устала, вот и все. Хочу лечь спать,— кажется, мои попытки оправдать свое поведение ни к чему не привели, так как собеседник хмуро процедил:
—Ты от меня шарахаешься, как от нечистой силы. Хочешь сказать, что так проявляется усталость?
—Да.
—Ложь,— он резко придвинулся и, подняв мой подбородок, заставил посмотреть ему в глаза.— Я хочу знать правду.
—Пусти, иначе я буду кричать,— мои слова напоминали змеиное шипение.
—Катя…
—Пусти!
Он убрал руки, бессильно опустив их на колени. В парне как будто что-то умерло, его плечи опустились, взгляд потух, а на губах появилась странная улыбка. Она была не грустной и не веселой, скорее, какой-то отстраненной, ничего не выражающей и… пустой.
—Мы можем идти, Катюша!— радостный, полный жизни голос Андрея прозвучал для меня, как крик петуха в одном из рассказов Гоголя.
Я облегченно вздохнула, поднимаясь на встречу цветущему, как майская роза, рокеру. Он был счастлив от сегодняшнего вечера, я — от его появления, Валентин же не был счастлив вообще.
Из клуба мы вышли в полном молчании. На улице было холодно. Снег под ногами весело хрустел, а пушистые снежинки без устали сыпались на наши непокрытые головы, точно конфетти.
—Катерина, надень капюшон,— проговорил Быстров голосом заботливого родителя.
—Мне тепло,— соврала я, поддаваясь собственному упрямству.
—Не спорь,— он хотел сам сделать то, о чем просил, но моя реакция была молниеносной.
Я резко отскочила от собеседника и спряталась за Каменского, идущего рядом. Последний ничего не мог понять, он лишь усиленно моргал, переводя взгляд с моей хмурой физиономии на не менее хмурое лицо спасателя. Вцепившись в локоть музыканта, я осторожно выглянула из-за его плеча и гордо сказала:
—Прекрати мне указывать, Валя. И не смей больше ко мне прикасаться.
Эти слова произвели эффект разорвавшейся бомбы. Валентин побледнел, будто каменное изваянье. Его глаза сузились, а на скулах заходили желваки. Мы еще немного прошли в направлении моего дома, как вдруг он резко остановился и, обращаясь к Андрею, произнес:
—Ты не можешь оставить нас на минутку, я хочу с Катей переговорить.
—Нет!— воскликнула я испуганно, сжав руку своего спутника так сильно, что рокер с удивлением посмотрел в мою сторону.
—Мне-то нетрудно,— пожав плечами, ответил он,— Но девушка почему-то не хочет.
—Это самое «почему» я и намерен у нее узнать,— криво усмехнувшись, процедил Быстров.— Надеюсь, ты выполнишь мою просьбу, Андрей?
—Лучше мою,— пробормотала я, с замиранием сердца глядя на несчастного парня. Он не знал, как себя вести. На лице Каменского отразилась растерянность, а в глазах — беспокойство.
—Что у вас случилось?— наконец, спросил он, смахнув со своей кудрявой головы пушистую снежную шапку, и притянув меня к себе еще сильнее.— Вы поссорились?
—Нет!— в один голос отозвались мы с Валей.
—Тогда что?
—Я устала и хочу домой,— тоном обиженного ребенка пробубнили мои потрескавшиеся на морозе губы.— У меня завтра экзамен, и я должна выспаться перед ним. А из-за Валентина с его глупым выяснением отношений мы стоим уже несколько минут.
—Хорошо, пошли,— рявкнул спасатель, срываясь с места.— Только не рассчитывай, что твои слова меня задели и поэтому я уйду, оставив вас вдвоем.
Мои слова его все-таки задели. Он пребывал в бешенстве, скрывать которое умудрялся с трудом. Гнев читался в его резких жестах, в твердой, но чрезмерно быстрой походке, в нервном подрагивании уголков сжатых губ. Спина парня натянулась, как струна, глаза смотрели вдаль. Он шел рядом с нами, но у меня сложилось впечатление, будто здесь его не было. До самого подъезда Валентин не произнес ни звука и ни разу не взглянул в мою сторону. Я же в, свою очередь, не пыталась привлечь его внимание. Мы поговорили с Андреем о концерте, обсудили немного современную музыку, одним словом, приятно побеседовали, совершенно не расстроенные отсутствием участия Быстрова в нашей маленькой дискуссии.
Поднявшись на крыльцо, я остановилась возле двери в парадную и принялась прощаться со своими провожатыми, благодаря их за то, что они доставили меня к дому в целости и сохранности.
—Рассыпаться в благодарностях будешь, когда закроешь дверь квартиры на замок,— мрачно процедил Валя.
Я замерла, испуганно глядя на него. Что это? Угроза? Или предупреждение о грядущей опасности? Зачем он говорит такие вещи, таким тоном?
Пройдя мимо нас, Быстров открыл дверь и раздраженно спросил:
—Вы собираетесь заходить, или как?
Каменский слегка подтолкнул меня вперед, решив, вероятно, что сама я с места не сдвинусь, даже если случится землетрясение. Возле моей квартиры оба парня застыли в нерешительности. Наконец, рокер сказал:
—Может, чаем напоишь, перед дальней дорожкой?
Я медленно открыла замок, вошла в свою прихожую и, обернувшись к ним, мягко проговорила, натянув на лицо очаровательную улыбку, которая, как мне показалось, вышла не совсем естественной, но, вполне, убийственной:
—Вряд ли. Завтра созвонимся, мальчики. Пока!
И, с чувством полного удовлетворения, я захлопнула перед их носами дверь, которая недовольно крякнула, поддаваясь нажиму моей ладони. Теперь между нами была преграда, и это обстоятельство меня очень сильно радовало. Оставшись наедине с Лари, приветливо махавшим мне хвостом, я ощутила себя в полной безопасности. И все же… неужели Валентин маньяк? Судя по его поведению — самый что ни на есть натуральный. Ведь насильник возник в моей жизни вместе с появлением в ней спасателя. Как я могла так долго не замечать истинную сущность того, кто назвался другом, а оказался врагом?