Пляж начал пустеть, и хотя пляжная палатка была полна снующих спасателей, заметить Стюарта оказалось легко – он был по меньшей мере на полголовы выше большинства и определенно приятнее всех на вид.
– Я ждал тебя, – сказал он, складывая охапку весел вдоль одной из стен палатки.
– Я опоздала?
– Нет, вовсе нет.
Он бросил последнее весло на кучу и крикнул кому-то в глубине палатки:
– Берни, я пошел отсюда.
Анна удивилась, когда Стюарт повел ее к Набережной, а не к океану. Она заколебалась, не зная, идти ли ей следом – возможно, ему просто нужно было что-то забрать, – когда он позвал ее через плечо, и она поспешила за ним.
– Куда мы идем? – спросила Анна, когда Стюарт остановился у подножия лестницы, которая вела на Набережную, чтобы стряхнуть песок с ног.
– Можно учиться плавать в океане, но гораздо проще начинать в бассейне.
– Бассейне?
– Конечно, – подтвердил он, натягивая пару старых мокасинов на все еще облепленные песком ноги. – Тебя не будет дубасить волнами, а я буду видеть твои гребки.
Он встал и забрался по лестнице, перепрыгивая через ступеньку. Сандалии Анны были полны песка, но рядом со Стюартом она чувствовала себя так неуверенно, что не хотела заставлять его ждать, пока она вытряхнет все лишнее. Когда она поднималась по лестнице и пересекала Набережную, песок разлетался из мысков ее сандалий, как конфетти с платформы на параде.
Стюарт направился к дверям «Ковингтона», стоявшего почти напротив пляжной палатки, где мужчина в фиолетовой ливрее с золотыми пуговицами придержал для них дверь.
– Добрый вечер, мистер Уильямс, – сказал он Стюарту.
– Добрый, Генри.
– Ты часто сюда ходишь? – спросила Анна, когда они прошли сквозь двери и пересекли впечатляющий холл.
Стюарт странно посмотрел на нее и хохотнул.
– Только когда не получается этого избежать.
Флоренс что-то говорила о том, что отец Стюарта владел отелем, но Анна наивно предполагала, будто речь идет об одной из маленьких кошерных гостиниц, которые выстроились вдоль боковых улиц Атлантик-Сити. Ну, возможно, представлявшаяся ей гостиница не была кошерной, но определенно маленькой. Она нарисовала себе в воображении узкое трехэтажное здание, с возможно дюжиной комнат и пожилым владельцем, который проводил свои дни, указывая туристам дорогу к пляжу. Конечно, Флоренс не имела в виду этот отель?
– Тебе разрешают пользоваться бассейном?
– Вроде того, – сказал Стюарт, хватая ее за руку и направляя к лифту.
– Второй этаж, Сай, – указал он носильщику, когда двери лифта открылись, и они зашли внутрь. Это был отель его отца, решила Анна. Иначе откуда Стюарту знать имя носильщика?
Когда двери лифта открылись на втором этаже, Стюарт жестом показал Анне на выход.
– Сай, – сказал он, когда она вышли. – Меня здесь нет.
– Я вас не видел, – отозвался носильщик.
Анна увидела маленькую табличку с надписью «Административный офис», но Стюарт повел ее в противоположную сторону, по длинному, устланному ковром коридору, в котором периодически встречались кресла и коктейльные столики. Длинные тяжелые шторы болтались на окнах – и совершенно зря, потому что они закрывали вид на пляж с одной стороны отеля и на большую итальянскую террасу с другой. В середине коридора несколько французских дверей выходили на террасу.
– После тебя, – сказал Стюарт, придерживая одну из них.
Терраса была очаровательной. Она пряталась между двух башен отеля, как драгоценный камень. В центре находился большой плавательный бассейн, вокруг которого выстроились шезлонги, растения в кадках, скульптуры и маленький домик. На противоположной стороне бассейна к идеально подстриженной лужайке, очерченной высоким кованым забором, спускалась лестница.
– Трудно поверить, что я все еще в Атлантик-Сити, – заметила Анна.
– Это отдельный мир, что правда, то правда.
На террасе оставались несколько припозднившихся купающихся и гости, которые уже переоделись в вечерние наряды, но жаждали пропустить коктейль у бассейна перед ужином.
– Нам можно здесь находиться? – поинтересовалась Анна у Стюарта, когда они сложили свои вещи на шезлонг в тихом уголке террасы.
– А папа римский – католик? – спросил в ответ Стюарт. Анна какое-то время пыталась понять, что он имеет в виду, но потом сдалась. Иногда американские пословицы казались совершенно бессмысленными.
Стюарт снял обувь, подошел к бассейну и нырнул в него. Анна испугалась, что он ударится головой о дно бассейна, но мгновением позже он вынырнул с улыбкой.
– Забирайся, – позвал он ее.
Руки Анны дрожали, когда она начала расстегивать платье. И почему она решила, что уроки плавания были хорошей идеей? Ей было неуютно от идеи стоять перед Стюартом в одном только одолженном купальнике, и она боялась забираться в воду. Наверняка было проще избегать океана до конца жизни. Стоя спиной к Стюарту, Анна стянула платье до колен и выбралась из него. Затем она его с особой тщательностью сложила. Когда платье было аккуратно убрано, а она спрятала волосы под шапочку, ничего не оставалось, кроме как развернуться и направиться к бассейну. Она смотрела на дорожку, не смея встретиться взглядом со Стюартом.
– Боишься? – спросил Стюарт, заставляя ее поднять взгляд.
Анна неловко засмеялась.
– Да, очень.
Она попыталась грациозно присесть на край бассейна. Ноги болтались в воде, которая оказалась холодней, чем она представляла.
– Тут глубина всего около трех футов. Ты можешь просто стоять на дне, – сказал он, протягивая ей руку, чтобы помочь спуститься.
Анне ничего не оставалось, кроме как схватиться за нее и соскользнуть с края бассейна в холодную воду.
– Ох! – против воли вырвалось у нее. Девушку передернуло, когда вода коснулась кожи.
– Неплохо, да?
Когда она привыкла к температуре, вода действительно показалась ей довольно приятной. Странное чувство, стоять в нескольких футах воды, совсем непохожее на лежание в ванне в квартире.
– Сегодня я научу тебя одной вещи.
– О?
– Не разочаровывайся раньше времени, – сказал Стюарт, улыбаясь. – Ты научишься лежать в воде. Если сможешь, то сможешь и плавать.
И прежде чем Анна успела ответить, Стюарт опрокинулся на спину и начал демонстрацию.
– Видишь, как я раскидываю руки и поднимаю подбородок? И выталкиваю из воды грудь.
Руки, подбородок, грудь. Казалось не так уж и сложно.
– Трюк лежания на воде, – продолжил Стюарт, снова вставая, – в том, чтобы расслабиться. Если не расслабишься, пойдешь ко дну как…
Камень? Флоренс? Анна понимала, почему он не договорил.
Она схватилась за край бассейна и попыталась окунуть голову и плечи в воду.
– Не так. Иди сюда, – сказал Стюарт. – Я тебя поддержу.
Анна будто в замедленной съемке направилась к Стюарту. Когда она достигла его, Стюарт осторожно положил ладонь ей на поясницу и помог наклониться назад, пока она внезапно не увидела крышу «Ковингтона» и сумеречное небо, проглядывающее между нависающих башен отеля. Она раскинула руки и вытолкнула вперед грудь, но не смогла расслабить окаменевшие мышцы живота. Сама идея расслабиться в такой ситуации казалась Анне смешной.
Это было так странно – чувствовать, что весь вес ее тела держится на открытой ладони Стюарта, будто она стала маленькой птичкой вместо взрослой девушки.
– Откинь назад голову, – сказал Стюарт невнятно и будто издалека. – Откидывай, пока не будешь видеть ничего, кроме неба.
Это вообще было возможно? Анна задирала подбородок, пока здание отеля не пропало из ее периферийного зрения, и она видела только облака, подсвеченные в розовый цвет закатным солнцем.
Анна не чувствовала руку Стюарта у своей спины. Он отпустил ее?
– Теперь дыши, – услышала она его голос.
Только тогда Анна поняла, что задержала дыхание. Она выпустила воздух, одновременно чувствуя, что начинает тонуть. Она запаниковала, и ее голова скользнула под поверхность воды, когда она попыталась нащупать ногами дно бассейна. Стюарт тут же схватил ее под руку и вытащил на поверхность.
– Какой стыд, – отплевывалась она, вытирая попавшую в глаза воду.
– Почему? – спросил Стюарт с широкой улыбкой. – Никто не рождается с умением плавать.
– Я взрослая женщина, а не ребенок.
– Детям проще. Взрослым научиться плавать гораздо сложнее.
– Почему это?
– Дети верят, что могут плавать, вот и плывут, – объяснил Стюарт. Он протянул руку и коснулся ее затянутого в шерсть живота кончиками пальцев. – Взрослые несут все свои страхи здесь. – Он легко коснулся ее подбородка. – И здесь.
Анна моргнула. Она хотела напомнить ему, что причин бояться было предостаточно, но побоялась испортить вечер. Вместо этого она сказала, что нужно попробовать еще раз.
Следующий час они провели в пустеющем бассейне «Ковингтона». Когда Анна набралась уверенности, Стюарт убрал руку из-под ее спины, а потом лег на воду рядом с ней, и их вытянутые руки и ноги время от времени сталкивались, пока они медленно дрейфовали от одного края бассейна к другому. Анне нравилось знать, что Стюарт рядом, и не чувствовать необходимости говорить. Вода приглушала звуки окружающего мира, и она почти могла притвориться, что все еще была в Германии, а юноша рядом с ней прошепчет: «Komm shon. Lass uns gehen»[27], когда пора будет уходить.
Когда Стюарт решил, что Анна достаточно поднаторела в лежании на воде, уже окончательно стемнело, а кончики их пальцев сморщились от воды. Официант, который убирал пустые бокалы и расставлял шезлонги, предупредил, что бассейн закрывается через несколько минут. Анна почувствовала, что Стюарт хотел сказать ему что-то, но тут на террасу вышел мужчина средних лет в костюме-тройке и направился прямиком к ним.
– Стюарт, если бы ты предупредил, что зайдешь, я бы что-нибудь организовал.
Анне показалось, что Стюарт напрягся.
– Анна, это Джон Уильямс, мой отец. Отец, это Анна Эпштейн.