Лодку залило не меньше, чем шестью дюймами воды, которая плескалась в кожаных туфлях Айзека – уже испорченных. Стюарт не сказал ни слова, пока греб обратно к вышке Кентукки-авеню. Весла Айзека оставались нетронутыми в уключинах, пока сам он смотрел на небо и пытался собраться. Когда он пришел в себя, ему хотелось нарушить тишину, но он не знал, как начать. После того, как Стюарт вывел лодку обратно на песок, Айзек осторожно встал и попытался сделать это простым «спасибо».
– Конечно, – сказал Стюарт, вынимая из днища лодки пробковую затычку, чтобы слить воду.
Айзек начал паниковать. Он не мог позволить одной несвоевременной волне убить его шанс на Стюарта. Он потянулся за кошельком, забыв, что все карточки промокли и стали совершенно бесполезны.
– Ты можешь найти меня на заводе, – сказал он, засунув мокрый бумажник обратно в карман, – если решишь узнать побольше о возможностях во Флориде. Я с радостью…
– Ну ты даешь, – оборвал его Стюарт. – Ты же почти утонул. – Он установил мостки перед лодкой и велел Айзеку поднять ее.
– Я знаю. И я ценю, что ты сделал, спасая меня.
– А знаешь, что я бы оценил? – отозвался Стюарт, когда лодка оказалась на берегу и они начали толкать ее обратно к вышке. – Я оценил бы, если бы ты помнил, что хоть я и хороший парень, но не полный идиот.
Айзек перестал толкать.
– Я такого никогда не говорил.
– Мы знакомы почти десять лет, и ты за это время едва перекинулся со мной парой слов. И в день, когда ты решаешь вдруг заняться греблей, у тебя появляется нелепая сделка с недвижимостью, которую ты хочешь предложить мне для чего, инвестиций? Для перепродажи отцу? Ты знаешь, что у меня вообще-то нет доступа к его деньгам?
Айзек не знал, что на это ответить. Если у Стюарта не было доступа к отцовской чековой книжке, инвестор из него выходил не лучше, чем из Гусси. И план Айзека на сбор оставшихся денег стоил не больше, чем все его остальные планы. Айзека передернуло от мысли, что придется рассказать Фанни, как он пустил по ветру все их накопления, но что он действительно не мог вынести, так мысль о том, как вернется к отцу с пустыми руками и признается старику, что все его заработанные тяжелым трудом деньги пропали.
– Я просто вел беседу, Стюарт. Не надо так расстраиваться.
– Ну, в следующий раз, когда решишь завести беседу, почему бы не сделать это на суше?
Слова Стюарта его уязвили. Кто он был такой, чтобы указывать Айзеку? Айзек почувствовал желание ударить его или хотя бы толкнуть – сильно – на плотный песок. Он сжал кулаки, затем расслабил их и вместо этого выжал воду из нижней части рубашки. Наверняка был и лучший способ добиться желаемого. Почти всегда был.
Стюарт
На горизонте набирал силу шторм. Пасмурный день в разгаре лета в Атлантик-Сити означал для членов пляжного патруля желанную передышку. Постоянные жители острова Абсекон держались подальше от пляжа, решив посвятить день домашним или рабочим делам, а отдыхающие попрятались по съемным домам, читая журналы и играя в парчиси[30]. Только те, кто приехал на день, кому некуда было идти, пытались выйти из положения. Они проводили на пляже столько времени, сколько могли вытерпеть, прежде чем сдаться и искать укрытие на пирсах в зоне игр и аттракционов.
К середине дня осталось так мало купающихся, что Роберт вывел на воду спасательную лодку, просто чтобы развеять скуку.
– Свистни, если нужно будет вернуться, – наказал он Стюарту напоследок.
Стюарт больше переживал не о том, что придется спасать кого-то, когда Роберт уйдет на лодке, а что надвигающийся шторм помешает занятию Анны, до которого оставалась еще пара часов. По вечерам, когда они занимались, Анна приходила на пляж ровно в шесть. Если Стюарт еще не закончил убирать свои вещи, она терпеливо ждала, а затем они переходили Набережную, направляясь к «Ковингтону». Он наконец убедил ее не спрашивать, правда ли им можно было пользоваться бассейном.
Вдалеке Стюарт увидел стену дождя, серыми нитками связывающую облака с океаном под ними. Он не мог отменить урок Анны, даже если бы захотел, он должен был оставаться на работе до шести. Мелькнула мысль, что Анна может не прийти, может сама решить, что погода слишком плоха, чтобы покидать квартиру Адлеров. Его накрыло тоской. Он знал, что будет разочарован, не увидев ее у палатки.
В сотне ярдов от берега за Робертом и его спасательной лодкой проплыла к югу группа морских свиней. Время от времени одна из них выпрыгивала из воды, движением хвоста посылая себя обратно в волны, но чаще они лишь поднимались к поверхности, демонстрируя то нос, то плавник. Стюарт мог бы наблюдать за ними целый день, но они никогда не оставались надолго.
– Ты видел? – спросил тоненький голос снизу. Стюарт перевел взгляд и увидел Гусси с задранной головой.
– Привет, – сказал он. – Что ты тут делаешь?
– Пришла повидаться с тобой.
Стюарт окинул пляж взглядом. Если пришла Гусси, то и Анна должна быть недалеко. Может, она решила отменить урок и привела Гусси с собой. Он очень надеялся, что ее привел не Айзек. Прошла неделя с их встречи, и он бы предпочел его не видеть и дальше.
– Кто тебя привел?
– Никто.
– Никто?
Она пожала плечами.
– Мне можно наверх?
Вообще-то ей нельзя было наверх. Это одно из правил. Забираться на вышку имели право только сотрудники Пляжного патруля Атлантик-Сити.
Стюарт снова окинул взглядом пляж, высматривая шефа. Он, наверное, тоже играл дома в парчиси.
– Забирайся, но быстро.
Гусси была ловким ребенком, но подтянуться и залезть на платформу ей оказалось нелегко. После нескольких неудачных попыток Стюарт нагнулся, схватил ее за руки и втянул наверх.
– Вот, – сказал он, передавая ей свой свитер и кепку ППАС. – Надень их. – Он сам себя обманывал, ожидая, что шеф Брайант не обратит внимания на ребенка шестидесяти фунтов весом на вышке, если та будет в форме.
– Твоя бабушка знает, что ты здесь?
– Нет.
– Она будет в панике, когда поймет, что ты пропала. Тебе нельзя здесь оставаться надолго.
Стюарт задумался, не позвать ли ему обратно Роберта. На пляже было достаточно тихо, чтобы он мог отвести Гусси домой. Это может дать ему шанс увидеться с Анной и поменять планы.
– Они снова вернулись! – закричала Гусси. Кепка ППАС свалилась ей на глаза, и она поправила ее, чтобы посмотреть на Стюарта. – Дельфины.
– Это не дельфины, а морские свиньи.
– Откуда ты знаешь?
– Вижу по плавникам. У дельфинов плавник изгибается, а у морских свиней он как маленький треугольник.
– Мне нравятся дельфины, – сказала Гусси. – У них есть свой язык.
Стюарт старательно изобразил дельфина.
– Что ты сказал?
– Я сказал: «Бабушка с тебя три шкуры сдерет».
– Похоже на наш АРП-язык.
– Верно. – Стюарту почти не верилось, что Гусси была ребенком Айзека, такой она оказалась сообразительной и искренней.
Стюарт и Гусси проследили, как последние из морских свиней заплыли за пирс Миллиона Долларов и пропали из вида. Ветер набирал силу, и спасательная лодка становилась все меньше с каждой минутой. Если волны поднимутся выше, Роберту придется возвращаться.
– Стюарт, – сказала Гусси, заправляя выскользнувший из-под кепки локон за ухо, – если бы Флоренс не умерла, вы бы поженились?
Вопрос был как удар между лопаток. Стюарт представил, как его неукротимая сила сшибает его с вышки и швыряет на утоптанный песок тремя футами ниже.
– Большой вопрос для такой маленькой девочки.
– Мне скоро восемь.
– Хм, похоже на то. – Как он мог объяснить свои отношения с Флоренс словами, которые поймет маленькая девочка, пусть даже взрослая не по годам Гусси? Бывали дни, когда его чувства казались открытой раной, которая требовала немедленного внимания, а в другие дни они были скорее старой костью, которую он мог закопать в саду, чтобы вернуться к ним, когда – если – Флоренс будет готова.
– Ты любил ее? – спросила Гусси.
– Любил, но это было не так просто.
– Почему?
Хороший вопрос. Почему это было нелегко?
– Ну, для начала, я не еврей.
– Это важно?
Стюарт обернулся посмотреть на нее.
– Не должно быть, но важно.
– А кто ты?
– Никто. Может, протестант? Я уже даже и не знаю.
– Так евреи не могут жениться с протестантами?
– Я думаю, евреи предпочитают жениться на евреях.
Гусси крепко сжала губы. Ее челюсть задрожала. Стюарт испугался, что она заплачет, и быстро добавил:
– Но не думаю, что дело было только в этом. Я ведь еще был ее тренером.
Другое слабое оправдание. Он был далеко не так благороден. Дай Флоренс ему хоть какой-то знак в любую из их утренних тренировок, и он был бы готов заняться с ней любовью прямо в лодке. Она не давала ни малейшего намека, что заинтересована.
– Тренерам не разрешают жениться?
Стюарт засмеялся.
– Нет, разрешают. – Он представлял, что Флоренс вернется из Франции, и он объяснится с ней и спросит, чувствует ли она то же самое. Если признание изменило бы их дружбу, ему пришлось бы с этим жить.
– Я кое-что сделала для тебя, – сказала Гусси, засовывая руку в карман сарафана.
Она достала маленький камешек и протянула ему.
Стюарт перевернул его. На одной стороне она нарисовала двух маленьких морских коньков.
– Как мило, Гусь. Спасибо.
– Я хотела спросить, – ее голос вдруг опустился до шепота, – ты не женишься на мне?
К шести часам, когда Роберт и Стюарт уложили вышку на песок, закрепили лодку и направились к пляжной палатке, небеса еще не разверзлись, но штормовые облака уже зависли прямо над Набережной. На подходе к палатке Стюарт уже убедил себя, что Анны там не будет. И кто может ее винить? В любую минуту готов был полить дождь.
Стюарт убрал свой спасательный поплавок и пару весел, которую они с Робертом взяли этим утром.