В мечтах улетаешь далеко; кругом все как-то плывет, колыхается и исчезает… Но вдруг приходишь в себя, точно от чьего-то прикосновения, и начинаешь ходить по мостику; задашь, чтобы отвлечь свои мысли, ненужный вопрос рулевому или сигнальщику, и снова смотришь вперед…
Слишком чарующе хороша эта ночь, слишком красиво море! Нельзя не поддаться обаянию этой красоты!..
Эскадра шла в кильватерной колонне, имея впереди «Баяна» и «Адмирала Макарова»; затем следовали «Петропавловск», «Гангут», «Рюрик», «Богатырь», «Олег» и «Новик».
Суда эскадры вытянулись как по ниточке, так что казалось, будто впереди шел только один корабль. Но если бы кто-нибудь взглянул на нас сбоку, то перед ним, как призраки, встали бы гигантские тени всех судов эскадры. Казалось, что они мертвы; на них не было видно ни одного огня, не слышно ни одного звука; и только черные клубы дыма выдавали, что внутри них кипела жизнь: там все было готово к бою, и стоило только появиться на горизонте каким-либо силуэтам, как они все ожили бы и опоясались вспышками орудийных выстрелов…
Ночью мы получили известие, что неприятель сегодня тоже предпринял заградительную операцию и поставил мины у южной части внешней стороны Ирбенской позиции. Ставились они с заградителя, который охранялся крейсером «Аугсбург» и миноносцами. Вышло оригинальное совпадение: неприятель пришел к нам и поставил мины, и почти в одно и то же время мы за тем же идем к нему.
К 9 часам утра эскадра благополучно подошла к району на 5 миль южнее того места, где ставились мины в прошлый раз, и крейсера сейчас же начали постановку. Всего было поставлено 700 мин, в две линии. Это заграждение должно было служить продолжением прежнего и располагалось поперек моря, составляя район в 31 милю.
Во время постановки линейные корабли и «Новик», как и в прошлый раз, установили завесу с юга.
В 10 часов 30 минут все было кончено, и эскадра повернула на N, а нам адмирал приказал произвести разведку к югу. Сейчас же дав 30 узлов, мы вышли из строя и пошли прямо на юг. Пройдя около часу и ничего не обнаружив, мы повернули обратно и к 12 часам присоединились к эскадре, вступив на свое место, на траверз адмирала.
Все время эскадра шла переменными курсами, избрав путь между островом Готланд и шведским берегом; ход был 19 узлов. Головным шел «Богатырь», сзади с обеих сторон шли «Адмирал Макаров» и «Баян», в середине «Петропавловск», «Гангут» и «Рюрик», а сзади «Олег».
В 5 часов, с наступлением темноты, эскадра разделилась на две группы. В первую вошли линейные корабли, «Богатырь» и «Новик», и она должна была, по возможности определившись по Фарэ, идти в Ревель, а вторая, крейсерская, группа – прямо на Утэ в шхеры.
В 5 часов 30 минут мы открыли Фарэ и, удачно определившись, взяли курс ко входу в Финский залив. Чем севернее поднималась эскадра, тем становилось все холоднее и холоднее, и погода стала заметно портиться. При входе в Финский залив началась пурга, и температура упала до -6° Реомюра. Когда наступила ночь, нам на «Новике» пришлось очень туго: было страшно темно, снег слепил глаза, и, стоя на ветру, мы совершенно окоченели, так что с трудом держались в кильватере линейных кораблей, которые к тому же очень часто меняли курс.
К 9 часам утра, совершенно обледеневший, с толстым слоем льда на носу, корме и отводах, «Новик» наконец добрался до Ревельской гавани.
Командующий флотом и вице-адмирал Кербер изъявили нам особую благодарность, и мы были оставлены в Ревеле.
С 25 ноября до 1 декабря «Новик» стоял в Ревеле. Походило на то, что, по-видимому, нас в Моонзунд больше посылать не собирались. Да там и нечего было больше делать, так как всякая деятельность неприятеля совершенно замерла и только в редкие хорошие погоды летали аэропланы.
За этот период у нас произошла катастрофа с подлодкой «Акула», которая была послана ставить мины в неприятельские воды и вот уже третью неделю не возвращалась обратно. Теперь уже не могло быть никаких сомнений в том, что она погибла. Это был у нас первый опыт использования подлодки для постановки заграждения, и все приспособление было совершенно ново и испробовано только на рейде. Возникло предположение, что именно из-за этого и могло произойти несчастье.
2 декабря «Новику» было приказано выйти на рейд и принять 50 мин с заградителя «Волга». Исполнив это, мы подошли к стоявшему на рейде миноносцу «Победитель» и ошвартовались к его борту. На следующий день предполагался поход с вновь вошедшими в строй миноносцами «Победитель» и «Забияка». Они были только что закончены, и даже не все мелкие работы на них были доведены до конца, так что им предстоял первый боевой поход.
Руководство операцией было поручено начальнику 1-го дивизиона миноносцев, еще не принимавшему лично участия ни в этой, ни в прошлой войнах, а следовательно, не обладавшему никаким боевым опытом[57].
Съемка с якоря была назначена на 3 декабря, в 9 часов утра; однако из-за пурги миноносцы снялись только в 10 часов.
Наш отряд состоял из трех миноносцев – «Победителя», «Забияки» и «Новика» и шел в строе уступа, имея 20 узлов ходу. Погода была довольно тихая, пурга прекратилась, и идти было очень хорошо. Главное – было хорошо то, что горизонт был очень ясен.
Недалеко от Оденсхольма, прямо по курсу, мы встретили три плававшие мины, и нам пришлось их обходить. Вообще все шло пока гладко, и только чувствовалась какая-то неуверенность у руководителя операции, выражавшаяся в частых изменениях курсов, переменах ходов и усиленной сигнализации.
Отряд шел к Виндаве, в тот район, где должна была выбросить свои мины погибшая «Акула». Заграждение предполагалось поставить в месте скрещивания фарватеров на Виндаву, Люзерорт и в открытое море. По сведениям от пленных, невдалеке от этого места должен был находиться буй, а иногда ставилось на якорь и сторожевое судно.
В 9 часов 30 минут вечера миноносцы подошли к назначенному пункту, но ни буя, ни судна не увидели. По нашей, но виковской прокладке, однако, выходило, что мы попали на не совсем верное место и ошиблись на три мили. Чтобы сообщить об этом «Победителю» не сигналя, командир подошел к нему и передал все в рупор. Тот сейчас же исправил свою ошибку, но и тогда мы ничего не увидели, хотя, может быть, и потому, что было очень темно.
К 10 часам облака разошлись, и начала светить полная луна. Наш отряд продолжал идти по направлению берега. Мы находились теперь в самом опасном месте, потому что были уже совсем близко от Виндавы и окружавших ее заграждений.
По каким-то соображениям, когда отряд еще не совсем дошел до места постановки, начальник дивизиона приказал «Забияке» поставить мины. Затем поставил их и «Победитель».
Наконец, по нашим данным, мы пришли в назначенное для нас место, и командир приказал начать постановку.
«Новик» должен был поставить три отдельные группы: первую в 25 мин, вторую в 20 и третью в 5. Первую группу нам удалось поставить совершенно точно, как и надо было, поперек фарватера, имея 20 узлов ходу и сбрасывая мины через каждые 5 секунд. Вторую группу поставили не так удачно: во время постановки «Победителю», по-видимому, что-то почудилось, и он метнулся в сторону, сбив нас. Эта группа располагалась вдоль фарватера с большими интервалами между минами, так как их сбрасывали через каждые 10 секунд. Третья, и последняя, группа должна была ставиться на месте предполагаемого буя, но из-за какого-то неожиданного маневра «Победителя» нам опять пришлось поставить ее не совсем точно; впрочем, в конце концов, это уже было не так важно. Вся наша постановка, таким образом, длилась очень долго, более часа, и так как при этом мы имели очень большой ход, а сбрасывать мины приходилось через 5 секунд, то все страшно утомились. Вообще это очень трудная задача – ставить мины так быстро одну за другой. Чуть малейшая задержка – и сейчас же произойдет растяжение всей линии, а следовательно, будет нарушена густота заграждения и границы его района; сохранение же их, по тактическим заданиям, иногда бывает чрезвычайно важно.
Как раз во время постановки мы получили предупреждение, что неприятельский корабль, кажется, «Кайзерин Августа», в 5 часов утра выходит в дозор и для него приказано осветить Виндаву и Либаву. У нас уже было почти все кончено и опасаться было больше нечего, а вот этот корабль нельзя не пожалеть, так как ему придется идти именно тем фарватером, на котором мы разбросали мины.
В половине первого ночи отряд совсем закончил постановку и повернул на N. В 4 часа 30 минут мы должны были открыть Дагерорт и по нему определиться, чтобы проверить наше место для входа в Финский залив. Мы открыли его на полчаса позже, и то увидели только лишь несколько проблесков. Это обстоятельство, видимо, сильно смутило начальника дивизиона, и он около трех часов ходил малым ходом около этого места, совершенно запутав наше счисление. Дагерорт и Тахкона открылись только на рассвете. Тогда миноносцы, дав 24 узла, без всяких недоразумений в 1 час дня пришли в Ревель.
Для «Новика» этим закончилась 12-я постановка мин с начала войны, при его непосредственном участии. Всего он поставил 542 мины. Кроме того, он участвовал еще во многих постановках, охраняя ставившие мины суда.
6 декабря был торжественный день. Нашего командира произвели в капитаны 1-го ранга, старшего офицера – в капитаны 2-го ранга и младшего механика – в лейтенанты. Целый день у нас были поздравители с разных судов и вообще шло торжество.
В дополнение ко всему было получено приятное для нас радио штаба флота: «Флот извещается, что 4 декабря вечером нами потоплены в Балтийском море крейсер “Бремен” и большой миноносец». Из дальнейшего выяснилось, что эти два неприятельских корабля попали на заграждение, которое было поставлено «Новиком» 4 декабря у банки Спаун. Их гибель произошла всего через несколько часов после ухода нашего отряда. Из-за темноты и холодной воды неприятелю удалось спасти всего лишь 110 человек.