– Вероятно, резерванты никого не интересуют. - Голос Омара звучал оскорбленно. - А есть что-нибудь новенькое по истории Аркадии? Возможно, виновато мое знание языка, вернее отсутствие оного, но я не вижу здесь ничего удивительного.
Ничего нового не уловил и глаз Кирстен.
– В мелочах - возможно. Если честно, попадаются слова, которых я не знаю. - Она подождала. Эрик пожал плечами. - Невзирая ни на что, я загружу все это. Пришло время для главного эксперимента.
Она тщательно набрала очередной запрос: история резервантов до поселения на Аркадии.
Спустя несколько мучительных минут перед ними материализовался список тем, содержавшихся в базе данных. Кирстен с трудом разбиралась с незнакомыми терминами. Некоторые поразили ее, оказавшись английскими словами, переданными знаками, принятыми в письменности Флота.
– Земля, человеческая раса, «Большой риск», таранно-черпательный двигатель, Объединенные Нации.
– «Таранно-черпательный двигатель» звучит обещающе, - заметил Эрик. - Космический корабль наших предков предположительно «черпал» межзвездный водород, используя его в качестве топлива. Нам говорили, что у них не было возможности перемещаться с гиперскоростью.
Она выбрала таранно-черпательный двигатель. Еще через несколько секунд они получили извещение о запрете доступа: «не подлежит оглашению». Кирстен попыталась открыть следующий раздел, Земля: «не подлежит оглашению». «Большой риск»: «не подлежит оглашению». Гуманоиды: «не подлежит оглашению». Она начала замерять длительность задержек по имплантированным в запястье часам. Ее более ранние, мнимые, поиски приносили почти мгновенный ответ.
– Интересно. Задержка по времени совместима с передачей данных со скоростью света на Херф и обратно.
– Ничего удивительного, что Конкорданс хранит свои секреты именно там, - сказал Омар. - Плачевно, но не диво. Мне кажется, что, по сути, неважно, где хранятся данные, если они закрыты.
Кирстен видела, как на борту «Исследователя» Несс получал доступ к закрытой информации. Какими бы ловкими они ни были, она не представляла себе, как можно подделать отпечатки языка гражданина.
– Нет, я думаю…
– Или, может быть, я все-таки кое-что могу. - Дисплей работал в пассивном режиме, в формате, предназначенном для эффективного обзора объема данных с минимальными ключевыми словами. Ударив несколько раз по клавишам, Кирстен сделала визуальное отображение этих данных более удобным… И вздрогнула. Недоступные файлы теперь имели маркировку времени и рассортированы по датам создания. - Что бы в них ни содержалось, они созданы до возникновения резервации на Аркадии.
Глава 12
Недавний приступ смелости сделал свое дело.
Несс съежился от страха в своем жилище, попеременно впадая то в приятное возбуждение, то в панику, слишком взвинченный после встречи с Никой, чтобы уснуть. Они вместе провели время - о большем Несс и мечтать не мог. Но все же… Ника действительно был создан для великих дел. Как мог столь ярко выраженный индивидуалист возвыситься до сближения с вероятным будущим вождем?
Несс сразу двумя головами дернул свою гриву; часть украшений, которые он совсем недавно носил, уже развалилась. Если честно, назвать их украшениями всерьез язык не поворачивался: ленточка-другая и несколько перекошенных косичек. Прическа же Ники была настоящим произведением искусства. Что только мог подумать о нем Ника?
Но хватит о его принципиальном неприятии украшения гривы.
Несс никогда прежде не задумывался над этим, однако стремление стать вождем, стремление к ответственности за весь Конкорданс, требовало своеобразного мужества. Поджидающие впереди опасности не всегда были физическими, но долг был наверняка бесконечным. Как же он мог надеяться на какое бы то ни было объединение с таким партнером? И тем не менее…
Они потрясающе провели время.
Пятьдесят танцоров, скользящих и кружащихся в вихре чрезвычайно замысловатых пируэтов; их копыта щелкали все быстрее в безумном крещендо. А позже сверкающая алмазами встреча, какую он вряд ли мог себе представить, где он терся бок о бок с некоторыми самыми могущественными фигурами Конкорданса. Широкие ряды пастбищных столов, уставленных исключительно натуральной растительной пищей: зерно и корешки, свежевыжатые соки и никаких синтезированных продуктов, которые потребляет большинство граждан.
И все это пережил Ника.
Дрожь в мышцах свидетельствовала о новом скачке к депрессии… И Несс восстал против собственных инстинктов. Он перешел к тому, что неизменно успокаивало его.
Галерея для гостей в Гарем-Хаусе всегда была переполнена.
При образе жизни Несса Гарем-Хаус казался чем-то абстрактным. Он мог побывать на любом из тысячи этажей, в любом из сотни физических мест. До тех пор, пока Несс не вошел в объединение тех, кто обладал родословной и кому пока не выдавали лицензию на спаривание, система трансферных дисков будет перемещать его только по зоне общего обзора. Как бы скоро он ни возвращался, вряд ли он мог дважды видеть одно и то же стадо партнерш. Таково было общее правило - для его же собственной пользы, чтобы не возникала неуместная привязанность к определенной особи противоположного пола.
В стандартизованных городах пространство жилья и служебных помещений граждан ограничивалось до того, что превращалось в тесные блоки, а здесь Несс наблюдал открытое, близкое к природе пространство. Перед ним раскинулись луга с редкими островками кустарника и молодых деревьев, с водоемами и журчащими ручьями. Цифровые покрытия стен беспредельно растягивали панораму холмистой местности до далекого виртуального горизонта, под голограммой голубого неба с бегущими облаками. Разумеется, где-то здесь были и поля для спаривания, но недоступные взгляду.
Несс протиснулся сквозь толпу к звуконепроницаемой стене с односторонним обзором. Он пытался не обращать внимания на сострадательные взгляды потерявших головы пар. Одинокие посетители составляли явное меньшинство и в основном были моложе его. «Однажды, - подумал Несс, - мы с Никой можем оказаться здесь, дожидаясь рождения нашего ребенка. Он будет мой и Ники».
Осуждающий шепот причинял острую мучительную боль. Во время прошлых посещений Несс, беседуя чуть громче обычного с какой-либо симпатичной парой наблюдателей, время от времени лгал, что его партнер несколько задержался. Но сейчас его настроение было слишком противоречивым для подобных бессмысленных уловок.
– А вот наша новобрачная.
Слева от Несса у обзорного окна появилась новая пара. Влюбленные стояли бок о бок, их ближайшие шеи были переплетены. Тот, что говорил, был высоким, с ясными голубыми глазами и пышной, очень просто причесанной рыжей гривой. Его партнер был почти такого же роста, с красивым кремовым рисунком, который напомнил Нессу панду. Оба украсили себя брошами, говорившими об их увлечении абстрактным искусством.
Используя свободную голову и вытягивая шею, один из них указывал на группу из трех партнерш. Их бока мерно покачивались, пока они щипали сочную синевато-зеленую луговую траву.
– Средняя? - предположил Несс. Она была самой толстой из трех, так что с наибольшей вероятностью носила ребенка. Официальных представлений не последовало; Панда и Рыжий были единственными опознавательными прозвищами.
– Она самая, - подтвердил Панда. - Носит нашего ребенка.
– Счастья вам и вашей семье, - сказал Несс. Столь традиционный ответ был самым безопасным.
– Она выглядит сильной, не правда ли? - с гордостью продолжил Панда.
– Очень, - только и ответил Несс. Говоря по правде, партнерши всегда казались ему изысканными и слабыми. Самая высокая из них едва достигала половины роста гражданина. Разумеется, это было не единственное отличие. Тело партнерш, хотя и такого же коричневато-белого оттенка, как у граждан, полностью покрывал мех.
Панда и Рыжий продолжали лепетать о сообразительности их новобрачной, не замечая мук Несса. Интересно, потерял бы он ощущение реальности, если бы… когда… пришла бы его очередь. Размер был самым очевидным различием между гражданами и партнершами. Другое отличие заключалось в покрытом гривой черепном наросте между плечами. У партнерш он был более плоским - там скрывался гораздо меньший мозг. Партнерши не умели говорить, не были способны к серьезному обучению, хотя, как слышал Несс, самые выдающиеся из них могли понимать отдельные слова и, казалось, были без ума от своих мужей.
В них все было замечательно, кроме сознания.
Были времена, когда Несс считал четко организованную и бездумную жизнь женских особей идиллической - и не только благодаря невообразимому наслаждению натуральной пищей на этом напоминавшем дикий простор лугу. Каким счастьем было избавиться от забот и большую часть жизни не бороться, ничем не интересоваться: сочтут ли его достойным произвести на свет потомство… Но его участью был самоанализ; прежде же слабые и бездумные существа справлялись с этим сами.
Панда и Рыжий в конце концов разделились. Несс наблюдал за партнершами еще некоторое время, но в конце концов присутствовать здесь без напарника стало слишком неловко и больно.
И все это время перспектива, появившаяся перед ним в кабинете Ники, продолжала все отчетливее оформляться в его сознании.
Ника в смятении блуждал по офису. Нет, нет, разведчики - очень ценное приобретение, уверял он себя. Попадаются они крайне редко, в каждом поколении можно отыскать лишь нескольких. Да разве, не будь такой нехватки, стал бы он, заместитель министра, изучать личные дела каждого из них? И ради чего еще соизволил бы с одним из них встретиться? Каждый разведчик - это некто сбившийся с пути, требующий баловства, радости и других тошнотворных поощрений. Их миссии основаны на «самонаведении», осуществленном в условиях изоляции, далеко-далеко от Флота.
Выполнить такую задачу мог бы только энтузиаст-доброволец.
Да и как могло быть иначе? Коллективное чувство опасности было заложено в гены граждан задолго до появления первых проблесков сознания. Всегда, во все времена, где-то вдали стадо подкарауливали крадущиеся хищники, готовые запустить когти в любого, кто слишком молод или слишком стар, слишком слаб или слишком невнимателен, чтобы постоянно бежать в ногу со стадом. А если впереди не окажется никого, кто должен разведать места новых пастбищ? На стадо мог бы обрушиться голод.