536
Каждому дивизиону был придан пассажирский пароход для штаба. Начальник береговой обороны получил пароход размером побольше, очевидно, в соответствии с величиной штаба. Как-то раз «Вульф» стоял пришвартовавшись к базе береговой обороны. Мичман М. был предупрежден армейским штабом не стрелять по аэропланам, которые вскоре должны появиться, так как это будут аэропланы белых. Действительно, показалась парочка аэропланов, и вся команда «Вульфа» и штаб обороны высыпали на палубу на них посмотреть. Вдруг от них отделились пакетики и полетели вниз. В мгновение ока «Вульф» навел свое зенитное орудие и начал стрелять. Бомбы разорвались на барже и на пристани, у которой стояли база и «Вульф». Своей стрельбой «Вульф» вышиб почти все стекла на базе, чем вызвал большое негодование всего ее населения.
В Казани повторилось то же явление, что в Сызрани, в Симбирске и в других городах – волонтеров в Народную Армию почти не было, а между тем, когда Каппель прибыл в Казань, все жители жаловались на красных, которые перед уходом расстреляли множество офицеров и интеллигенции. Красноречивым доказательством этого были 17 гробов, стоявших в соборе.
Дело обороны Казани складывалось печально: чехи утратили интерес к Гражданской войне, Каппеля силы таяли, красные подвозили все новые и новые части. Стали поговаривать о вывозе золотого запаса в Самару. Целый месяц держался Каппель в Казани, в то время как флотилия обороняла подход с Волги. Красные привезли 100-мм орудия и, установив их на баржу у Свияжска, занялись бомбардировкой пристаней. Выходить судам флотилии за Верхний У слон теперь стало рискованно, так как поворот реки был под обстрелом этой плавучей красной батареи. Атаковать эту батарею пытались, но без большого успеха, ибо морские орудия имели дальность в два раза большую сухопутных трехдюймовок, которыми была вооружена флотилия. Несмотря на это, личный состав был уверен, что, если б нужно было двигаться дальше, – прорвались бы.
Вскоре на подмогу красным из Балтийского моря пришли быстроходные катера, делавшие ночные налеты на казанские пристани и флотилию. С этим боролись легко, выставив дозорные корабли к Услону и установив кинжальную батарею на берегу у поворота реки. Во время одного из походов третьего дивизиона был убит мичман Д., командовавший одним из кораблей. Корабль был переименован в его честь.
Перед эвакуацией Казани первому дивизиону было поручено вывести находившийся там золотой запас в Самару, по данным банка, всего было 660 миллионов рублей золотом. Интересно было наблюдать, как пассажирские пароходы, специально для этого предназначенные, садились все глубже и глубже под тяжестью золота… Чиновники заведовали счетом золота, а чины флотилии погрузкой его и охраной. Охрана состояла из внутреннего караула, который запирался в трюм на все время перехода, и наружного, с часовым у каждого люка; люки запломбировывались чиновниками. По окончании перевозки чиновники доложили, что все золото и прочие ценности были доставлены без малейшей пропажи. По окончании этой операции первый дивизион был назначен прикрывать отступление армии за Каму, а третий дивизион, с адмиралом С., пошел вверх по Каме, впадающей в Волгу верстах в шестидесяти от Казани.
При отступлении Белой армии из Казани красная флотилия стремилась прорваться на Каму и воспрепятствовать переправе армии на левый ее берег. В продолжение четырех дней первый дивизион, состоявший только из четырех кораблей, удерживал натиск всей красной флотилии. Мичману М. все время казалось, что вот-вот неприятель прорвется, поэтому он решил преградить фарватер Волги, затопив баржи.
Начальник речной обороны, находившийся на Каме, прислал две деревянные баржи вместо просимых железных. Грузили баржи камнями, созвав жителей находящихся поблизости деревень. Времени не хватало – красные напирали; наконец, начали топить баржи. Пробовали подрывные патроны, но они не взрывались. Рубить дно было рискованно для людей, так как красные жестоко обстреливали и флотилию, и баржи. Наконец решили топить снарядами. Попытка не удалась – деревянные баржи, недостаточно нагруженные камнем, отказались тонуть.
До темноты шел жестокий бой, и красные были отбиты. Ночью же, выгрузив на берег пушку с поручиком артиллерии Ч. и командой, дивизион отошел версты на четыре вниз по реке. На следующий день поручик Ч., стреляя в упор, утопил красный корабль, а затем разорвал орудие, наполнив дуло водой. Только через несколько дней, не потеряв ни одного человека, он присоединился к флотилии, которая уже находилась на Каме. Геройское действие поручика Ч. задержало неприятеля еще на один день, благодаря чему Каппелю удалось переправить через Каму всю свою артиллерию и обозы. Так закончилась Волжская кампания и началась кампания Камская.
С продвижением чешских эшелонов дальше на восток положение белых повстанцев на Волге становилось критическим. Народная Армия без помощи чехов была слишком слаба для удержания взятой у большевиков территории, не говоря уже о дальнейшем развитии Белого движения в глубь России. Вкратце дальнейшая судьба флотилии была такова.
Сызрань пала вскоре после Казани, и второй дивизион флотилии разоружился в Самаре. Поздно осенью начали эвакуировать Самару; к дальнейшей перевозке государственного запаса золота проявили необычайную заботливость как русские, так и чехи. Первый дивизион, проконвоировав транспорт судов береговой обороны до устья реки Белой, был послан дальше вверх по Каме на помощь рабочим Воткинского и Ижевского заводов, поднявшим восстание против красных. Уведомив их об отступлении главных сил на Уфу, мичман М. погрузил несколько тысяч винтовок, находившихся тогда на заводах, и вернулся в Белую на соединение с главными силами в Уфе. Третий дивизион, заранее посланный из Казани, чтобы очистить путь отступления по Каме, встретил сильное сопротивление красной флотилии, тогда оперировавшей из Перми, но успешно пробил дорогу для транспорта, потопив несколько красных вооруженных пароходов.
В Уфе флотилия была разоружена, а орудия и личный состав были погружены на поезда для дальнейшего следования в Сибирь, где в то время организовывалась новая армия. Этой зимой Сибирская армия адмирала Колчака заняла Пермь, и личный состав Волжской флотилии был возвращен из Сибири для организации Камской флотилии, блестяще действовавшей там в кампанию 1919 года.
Камская флотилия существовала недолго. С отступлением армии от Перми, летом 1919 года, флотилия была разоружена, и личный состав ее был частью использован для укомплектования Иртышской флотилии, а частью для сформирования Отдельного Морского батальона, вошедшего в состав Сибирской армии.
В. Макаров537Материалы для истории флота в период Гражданской войны 1917–1920 годов. сибирь538
Я некоторое время ехал вместе с командой дивизиона, а затем, в Чусовой, пересел в вагон Минмора. В вагоне было все набито офицерами; были – Федотов539, Фомин, Гессе, Гутан. Несмотря на то что мы потеряли все то, над чем так долго трудились, все были настроены сравнительно бодро. Все ломали себе головы над тем, что дальше делать с людьми, пушками и вообще материальной частью флотилии. Пока что было решено сосредоточить людей и материальную часть в Тюмени. Разбирались причины неудач армии, и общее мнение было:
1) отсутствие связи, из-за чего штабы и командующие большими отдельными частями только могли как бы регистрировать события и писать донесения, а отнюдь ими не руководить;
2) неверно поставленная оперативная задача, целью которой являлся захват территории. На истребление большевиков смотрелось как на нечто второстепенное. Благодаря этому при наступлении большевиков из-за нежелания терять землю была сильно распространена система затыкания дыр резервами, которая ни разу себя не оправдала;
3) недооценка сил большевиков, так как при правильной оценке было бы естественным при начале же большевистского наступления сразу же оттянуть возможно большее количество сил в резерв и после чего повести контрудар.
По дороге в Омск мы провели несколько дней в Екатеринбурге. По выезде из Екатеринбурга у многих появилась мысль, собрав возможное количество трехдюймовых установок в разобранном виде, тронуться вместе с людьми флотилии на соединение с Деникиным через Челябинск – Оршу – Гурьев. В конце концов Минмор начал склоняться к тому же. В артиллерийском смысле это выразилось тем, что Розенталь, Гессе и Гутан остались разбираться в материальной части в Тюмени, я же отправился в Омск на предмет получения орудийных передков, артиллерийской упряжки и т. п.
По прибытии в Омск Минмору удалось убедить в необходимости двинуться на соединение с Деникиным всех, кроме Верховного правителя, который ни за что на это не соглашался. В результате начались снова искания. Сципион и Мейрер задумали организовать партизанский отряд. Другие хотели устанавливать радиосвязь с Деникиным. В изменение общего движения на юг было одно время решено послать только комиссию, составленную из «деляг» и «сражателей»; последняя должна была возглавляться мною и состоять из Мейрера, Сципиона, Кащика и Севиера.
События на фронте тем временем развивались в очень невыгодном для нас направлении. Контрнаступление нашей армии было ликвидировано большевиками, и Челябинск был взят. В Омске начала ощущаться большая неловкость, начали бродить слухи об эвакуации. Надо было спасать положение. Командующим армией был назначен Дитерихс, было задумано наступление, которое должно было начаться, как только большевики дойдут до реки Ишим. Все призывались к полному напряжению. В смысле флотилии было сделано следующее: из первого и третьего дивизионов был образован образцовый морской батальон в 1500 штыков, со взводом артиллерии и 30 пулеметами. Из третьего дивизиона решено было сделать два дивизиона флотилии для плавания по Оби и Иртышу.
Большинство лучших людей ушло в батальон, которым командовал Тихменев. Ротными командирами были Гессе, Сципион, Мейрер и еще один сухопутный офицер. Артиллерийским взводом командовал Головкин