з всякой охраны.
22 июля «Магнит» вышел на Камчатку. На нем были посланы чины Управления рыбными и звериными промыслами, новый командир и часть офицеров и команды для «Свири», стоявшей в Петропавловске. Приказом командующего войсками «Свирь» возвращалась в состав флотилии.
Приостанавливая на этом описание оперативной деятельности флотилии, перехожу к изложению политических событий, имевших место во Владивостоке в конце июля и начале августа.
Земский собор
В конце июля состоялся созыв Земского собора, постановления которого положили начало последнему периоду существования национальной власти в Приморье – периоду военной диктатуры.
Земский собор открылся 24 июля. Первые его заседания, обставленные торжественно, произвели очень хорошее впечатление. Население проявило, несомненно, большой интерес к деятельности Собора.
Но уже вскоре обнаружилось, что Собор находится в руках небольшой группы лиц, выделившейся из рядов несоциалистов и сорганизовавшейся еще до Собора. Эта группа была явно антимеркуловского направления и имела за собой поддержку некоторых военных членов Собора – представителей частей еще недавно бунтовавшей против правительства группы войск.
Присутствие на Соборе представителей реальной силы не могло не связать судьбу решений Собора с настроениями армии, поэтому, когда часть ее представителей, за кулисами Собора, связалась с группой политических деятелей, организовавшейся с целью управлять работой Собора, все дальнейшее стало в зависимость от способности командующего войсками и флотом сдерживать подчиненных ему начальников настолько, чтобы оградить свободу постановлений Собора от закулисных влияний, тем более внушительных, что не так давно было продемонстрировано, какие потрясения может принести государству неудовлетворение затаенных чаяний этих людей.
Командующий войсками и флотом, генерал Дитерихс присутствовал на Соборе в качестве члена его. В неоднократных своих разъяснениях по поводу участия в Соборе представителей войск генерал Дитерихс указывал, что только он один имеет право адресоваться с речами к Собору. Этим он хотел создать единство голоса армии и устранить закулисные влияния, но запрещение произносить речи в общих собраниях не могло помешать высказывать свои суждения и требования в кулуарах, каковые разговоры, как известно, часто имеют большее значение, чем речи с трибуны.
Этим не замедлили воспользоваться те, кому это было удобно, а именно представители так называемых «молчановцев» и «смолинцев». Генерал Дитерихс пытался принимать против них крутые меры, но это мало устрашало их, так как они были слишком уверены в своих прошлых заслугах и знали, что репрессии могут носить лишь очень легкий характер.
Представители других частей войск не могли служить противовесом этим интригам, так как у них не было и не могло быть выработано общей уговоренной политической платформы. Исполняя требования командующего войсками и флотом, все они ожидали, что мнения и желания армии и флота будут высказаны им самим. Так же относились к этому вопросу я и представители флотилии.
Между тем политические чаяния групп войск, возглавляемых генералами Молчановым и Смолиным, определились к тому времени совершенно ясно, это была «военная диктатура». «Довольно подчиняться пиджакам!» – был их наиболее часто произносимый лозунг. Подобное стремление организованного меньшинства Собора к установлению единоличной власти явно имело все шансы на успех, при обозначавшемся уже к тому времени искреннем монархическом настроении подавляющего большинства членов Собора. Дальнейшие манипуляции этой группы политических деятелей делаются понятными.
Прежде всего работе Собора не было придано никакой стройности. Не было политической секции или какой-либо комиссии, обычно вырабатывающей план работы для многолюдных собраний. Возможно, что подобная секция работала за кулисами Собора, но она не была им избрана. Все вопросы решались и разбирались общим собранием, что вносило сумбур в работу Собора и приводило к совершенно неожиданным для неорганизованного большинства решениям.
По указу правительства Собору предстояло две задачи:
1. Заслушать и обсудить доклад временного приамурского правительства.
2. Избрать верховную власть.
Если бы Собор встал на эти рельсы, то естественно, что при внимательном обсуждении докладов правительства о его деятельности за минувшие полтора года и изучении всех особенностей политической обстановки Приморья новые вехи по вопросам: 1) дальнейшего политического устройства Приморья и 2) дальнейшей борьбы с большевиками, поставленные Собором, – находились бы в эволюционной связи с работой первого несоциалистического съезда и с работой правительства, вышедшего из его недр. При таких условиях существенные недостатки старого правительства были бы исправлены, а его разумные мероприятия и предположения были бы заимствованы новой властью.
Земский собор, руководимый группой безответственных политических деятелей антимеркуловского направления, поддержанных представителями части вооруженных сил, еще не вполне остывших от только что минувшего бунта, стал на совершенно другую дорогу. Доклад правительства был заслушан, но не обсуждался, вследствие заявления генерала Дитерихса, что он, будучи одновременно и членом Собора, и лицом, подчиненным правительству, не мог бы участвовать в обсуждении доклада. Заявление генерала многими приветствовалось, ибо оно избавляло правительство и военное командование от возможных резких нападок и избавляло присутствующих от неприглядной картины, которую мог бы явить Собор в результате возможного вскипания страстей. Эта опасность, однако, могла бы быть избегнута совершенно другим способом, без отказа от обсуждения итогов работы правительства.
В действительности такое поверхностное отношение Собора к докладу правительства попросту ставило крест над всей минувшей работой национальной несоциалистической власти, не подведя итогов, достигнутых освободительным движением, и переворачивало страницу истории Приморья, открывая новый лист, на котором не было написано ничего.
После этого Собор окончательно оторвался от прошлого и, приняв на себя не принадлежавшие ему по смыслу указа о его созыве функции Учредительного собрания, занялся, по предложению той же группы, обсуждением вопросов о том, какая должна быть верховная власть в Приморье. Провозгласив безусловно приемлемые для всех членов Собора монархические лозунги, Собор вслед за тем постановил просить в Приморье кого-либо из Великих Князей Дома Романовых, чтобы открыто возглавить с востока всенародное движение. Впредь же, до приезда Царственного возглавителя, единоличная власть в Приморье должна была быть вручена кому-либо на правах наместника.
В дальнейшем дело свелось к выбору наместника. Все голоса сходились на кандидатуре находившегося в Харбине бывшего Приамурского генерал-губернатора, популярного Н.Л. Гондатти566, молчание которого на телеграфный запрос председателя правительства о приемлемости для него этой должности давало повод говорить о его согласии, что еще при обсуждении вопроса о необходимости единоличной власти оказывало значительное влияние в пользу этого течения. Одним из высших аргументов защитников идеи единоличной власти было то утверждение, что будто бы Н.Л. Гондатти не пойдет работать в составе директории. К тому же и войско в лице генерала Дитерихса настаивало на скорейшем выставлении кандидатуры Н.Л. Гондатти. При таких настроениях оставалось только голосовать за единоличную власть и за Н.Л. Гондатти, как кандидата на пост наместника.
Председатель правительства С.Д. Меркулов отказался выставить свою кандидатуру. Кроме Н.Л. Гондатти, была выставлена только кандидатура генерала Дитерихса. В самый последний момент перед избранием правителя пришло известие о решительном отказе Гондатти от выставления своей кандидатуры. Собору предстояло высказаться по поводу кандидатуры генерала Дитерихса. В заседании 6 августа Земский собор единогласно избрал генерала Дитерихса правителем. Налицо была военная диктатура.
Зная лично многих политических деятелей Приморья, я могу констатировать, что как самое установление института военной диктатуры, так и выбор диктатора явились для многих неожиданными. Но как раз противниками этих решений были люди, искренними стремлениями которых были сохранение единства в среде национальных сил и лояльность всякой законно избранной национальной власти. Поэтому осуществленная таким образом военная диктатура ни с чьей стороны не встретила ни возражений, ни противодействия.
Благими последствиями возникновения военной диктатуры были:
1) восстановление единства в среде национальной общественности,
2) успокоение умов в армии, что позволило генералу Дитерихсу в сравнительно короткий срок восстановить, до известной степени, дисциплину в среде высшего военного сухопутного командования и вернуть армии ее оперативную гибкость. Все эти плюсы новой структуры власти были внутреннего порядка.
Дурные же последствия отчаянного шага Земского собора почувствовались во внешних делах нашего государства и были гораздо более значительны. Они привели все дело к катастрофе.
Дело в том, что ни для кого не было тайной, что Приморье могло сохранить свою независимость только при наличии японской охраны, в виде ли штыков, действительно находящихся на границах области, в виде ли оговорки в договоре между японцами и Советской Россией, по которой предусматривалось бы создание независимого буфера. Все это было осуществимо постольку, поскольку в Японии военная партия перед лицом своих политических противников оказывалась богатой доказательствами разумности и справедливости сохранения независимости от большевиков русского Приморья.
В течение 1921-го и начала 1922 года наличие в крае Народного собрания, избранного населением свободно, применимо к существующим в других странах пресловутым демократическим нормам, поддержка, оказанная Народным собранием правительству, резолюция протеста против представительства большевиками интересов русского народа на Гаагской и Генуэзской конференциях, вынесенная Собранием, резолюция Собрания об оказании всемерной поддержки армии белоповстанцев во время Хабаровского похода