11. Срок настоящего договора считается от настоящего числа на… год».
В таком виде договор, за исключением некоторых подробностей и редакционных поправок, был приемлем для меня. Единственным темным пятном в переговорах полковника Ярона с китайцами была неудача в его попытке видеть самого Чжан Цзо-лина, но на другой день после приезда полковника Ярона в Фузан была получена телеграмма из Мукдена, извещающая, что представитель маршала выезжает в Фузан для окончательных переговоров со мной. Оставалось ждать.
В Фузане меня ожидал еще один визит. Однажды утром ко мне в гостиницу, где я остановился на два дня, прибыл бывший старший лейтенант флота Белли580 и, отрекомендовавшись представителем советской миссии в Пекине, предложил мне от имени Иоффе вернуться с флотилией во Владивосток, обещая полную амнистию, соединение с моей семьей и хорошее вознаграждение. С негодованием отвергнув это гнусное предложение, я, памятуя свои прежние хорошие отношения с Белли, служившим со мною вместе на «Авроре» и в минной дивизии в моем штабе, предложил ему немедленно покинуть Фузан во избежание плохих для него лично последствий. Надо сказать, что это было не единственной попыткой большевиков вернуть флотилию. С самого нашего выхода из Владивостока и еще во время стоянки в Гензане большевики не оставляли нас своими призывами и просто по радио, и через японцев. Я не отвечал ни слова и запретил давать им квитанции.
Стоянка в Фузане подходила к концу. Между тем представитель Чжан Цзо-лина не приехал, и из Мукдена не было ни слуха ни духа.
От адмирала Дудорова я получил карты для похода и письмо, в котором он сообщал, что из частных бесед с американским послом в Токио выяснилось, что правительство Соединенных Штатов допускает возможность нашего прихода в Манилу и склонно рассматривать это как неизбежное зло, причем мы могли надеяться на человеколюбивое отношение к личному составу и беженцам.
Я решил с большей частью кораблей идти в Манилу, сделав, однако, заход на несколько дней в Шанхай. Там я рассчитывал получить окончательную уверенность в том, что соглашение с Чжан Цзо-лином провалилось, устроить на стоянку мелкие корабли и катера и уволить ту часть личного состава, которая мечтала попасть именно в Шанхай.
Японцы начали беспокоиться, сдержу ли я свое слово относительно срока ухода, и каждый день приставали с этим ко мне и к консулу. Вместе с тем ремонт кораблей был закончен. Правда, некоторые корабли, особенно «Лейтенант Дыдымов», у которого ремонтировались котельные донки, продолжали внушать опасения, но тянуть с ремонтом было нельзя. Приказав на «Лейтенанте Дыдымове» изготовить плавучий якорь, я отдал приказ об уходе из Фузана в Шанхай.
Одновременно с этим я командировал полковника Ярона в Мукден с тем, чтобы окончательно выяснить вопрос с заходом в Инкоу. Он должен был прибыть в Шанхай по железной дороге.
2 декабря в 8 часов утра флотилия вышла в Шанхай. Дивизионы следовали в следующем составе: «Байкал» шел совместно с «Батареей», «Магнит» задержался по неисправности машины на два часа, при нем в качестве конвоира следовал «Взрыватель». 2-й дивизион: «Патрокл», «Диомид» и «Улисс» – шел совместно, к нему было прикомандировано на поход посыльное судно «Страж». 3-й дивизион в составе «Лейтенант Дыдымов», «Аякс», «Парис», «Фарватер» шел соединенно, имея при себе катер «Стрелок», наконец, «Свирь» шла самостоятельно, ведя на буксире катер «Резвый». Японцы более не конвоировали нас.
Я предполагал, что дивизионы, имея приблизительно один и тот же ход семь-восемь узлов, не выйдут из видимости друг друга или, во всяком случае, останутся в пределах радиосвязи, но с наступлением темноты все дивизионы оказались в одиночестве. Попытки поддерживать радиосвязь не имели успеха, хотя радиостанции были на большинстве кораблей. Из-за отсутствия знающего офицера, радиотелеграфиста, радиотелеграфное дело в Сибирской флотилии в последние годы было поставлено более чем отвратительно. Практически не было ни одной надежно действовавшей радиостанции. Поэтому в дальнейшем на походе дивизионы более не имели связи между собой.
До утра 4 декабря все шло благополучно. Погода была совершенно тихая. В 7 часов 30 минут утра 4 декабря, когда дивизионы находились на расстоянии 120–180 миль от Шанхая, внезапно налетел сильный шквал от норд-веста, превратившийся в шторм силою восемь-девять баллов. Уже через полчаса волнение было так сильно, что «Байкал» начал принимать воду на кормовой и носовой срезы, и скоро вода залила машинное отделение.
Повернули по волне и, выбросив за борт часть имущества кадетских корпусов, которым буквально была завалена верхняя палуба, освободили штормовые шпигаты, после чего легли на старый курс. Около полудня я, видя, что «Батарее» трудно держаться на курсе, сделал ей сигнал «идти самостоятельно», после чего «Батарея» скоро скрылась во мгле. «Байкал» не мог идти против волны и был вынужден постепенно склоняться к зюйду.
К вечеру 4 декабря «Байкал» встал на якорь за Седельными островами. К утру 5 декабря несколько стихло, мы снялись с якоря и около полудня вошли на рейд Вузунг в Ян-цы-кианге, где уже стояла на якоре «Батарея». «Взрыватель» с «Магнитом» также потеряли друг друга, причем «Взрыватель» отстаивался у Седельных островов, а «Магнит» уклонился на 200 миль к югу от курса. Первый пришел в Вузунг 5 декабря после полудня, а второй только 6 декабря.
2-й дивизион со «Стражем» шел весь день 4-го и часть ночи на
5-е по волне и ночью повернул на курс к Шанхаю, иначе у «Стража» не хватило бы угля. 6 декабря утром дивизион благополучно и соединенно прибыл на рейд Вузунг. 3-й дивизион растерялся весь. Его корабли и «Стрелок» приходили на рейд Вузунг поодиночке в течение 6 декабря.
Не было только флагманского корабля дивизиона «Лейтенант Дыдымов». Последний раз его видел «Парис» на закате солнца 4 декабря. «Дыдымов» сильно штормовал, поворачивая то по волне, то против, не имея почти никакого хода. К несчастью, на «Парисе» был пробит волною машинный кожух, и он, сам находясь в критическом положении, не мог оказать помощи «Дыдымову» или даже держаться около него.
Обстоятельства гибели «Дыдымова» так и остались невыясненными. На нем погибли начальник дивизиона капитан 1-го ранга Соловьев с семьей, командир старший лейтенант Семенец, старший офицер лейтенант Недригайлов и около восьмидесяти человек команды и пассажиров-кадет. Полный список погибших приведу в конце отчета.
Только «Свирь» с «Резвым» не испытали шторма. Вследствие малого хода «Свири» шторм застал ее еще у острова Квельпарт, за которым она и отстоялась, сделав переход при тихой погоде.
Таким образом, из 16 кораблей и катеров, вышедших из Фузана, 15 благополучно дошли до рейда Вузунг. То, что такие маленькие катера, как «Страж», «Фарватер» и «Стрелок», выдержали шторм в открытом море, нельзя рассматривать иначе как чудо, так, по крайней мере, считали все иностранцы – служащие Шанхайского порта, получившие ряд донесений о повреждениях больших океанских кораблей.
Последствия шторма оказались настолько тяжелыми для флотилии, что все мои планы на дальнейшее были совершенно разрушены. Двухтрехдневное странствование всей флотилии в море нарушило наши запасы угля. Денег, чтобы пополнить его в такой мере, у меня уже не было. То же оказалось в отношении провизии, часть которой была уничтожена и попорчена штормом.
«Диомид», «Магнит», «Свирь», «Парис» и «Улисс» имели повреждения в машинах, требовавшие заводского и докового ремонта, прочие корабли в большинстве также нуждались в нескольких днях стоянки, что на открытом рейде Вузунг должно было происходить под парами и, следовательно, еще более нарушало наши запасы угля. Пассажиры, переполнявшие корабли, непривычные к морю, испытав свирепый шторм со всеми последствиями и зная о гибели «Дыдымова», находились в паническом состоянии и умоляли оставить их в Шанхае.
Между тем нас ожидали еще более тяжкие испытания.
Комментарии
1 Кадесников Николай Зотикович, р. 13 ноября 1895 г. в Вятке. Реальное училище, Петроградский политехнический институт (не окончил), Морское инженерное училище. Мичман, инженер-механик линейного корабля «Гангут». В Добровольческой армии и ВСЮР с сентября 1918 г., инженер-механик на канонерской лодке «Терец» до эвакуации Крыма. Лейтенант (с 1919). В ноябре – декабре 1920 г. прибыл в Югославию на корабле «Владимир». В эмиграции в Югославии, служил в югославской армии. С 1955 г. в Нью-Йорке. Сотрудник журнала «Военная Быль». Умер 12 августа 1971 г. в Нью-Йорке.
2 Очерк Н.З. Кадесникова был впервые опубликован в серии «Русская морская зарубежная библиотека» (№ 79. Нью-Йорк. 1965).
3 Непенин Андриан Иванович, р. 21 октября 1871 г. Окончил Морской корпус (1892). Вице-адмирал, командующий Балтийским флотом. Убит матросами 4 марта 1917 г. в Гельсингфорсе.
4 К 15 марта Балтийский флот потерял 120 офицеров, из которых 76 убито (в Гельсингфорсе 45, в Кронштадте 24, в Ревеле 5 и в Петрограде 2). В Кронштадте, кроме того, было убито не менее 12 офицеров сухопутного гарнизона. Четверо офицеров покончили жизнь самоубийством и 11 пропали без вести. Всего, таким образом, погибло более 100 человек.
5 Тимирев Сергей Николаевич, р. 1875 г. Окончил Морской корпус (1895). Офицер Гвардейского экипажа. Контр-адмирал, начальник 1-й бригады крейсеров Балтийского флота. В белых войсках Восточного фронта; с 3 мая 1918 г. во Владивостоке, 23 ноября 1918 г. – 15 августа 1919 г. помощник Верховного Главнокомандующего по морской части, с ноября 1918 г. – весной 1919 г. командующий морскими силами на Дальнем Востоке. В эмиграции в Китае (Гонконг, Шанхай), 29 октября 1920 г. переехал из Шанхая в Сайгон, агент Добровольного флота, затем капитан торгового флота в Шанхае, к 1930 г. член объединения Гвардейского экипажа. Умер 31 мая (13 июня) 1932 г. в Шанхае.
6 Дыбенко П.Е. (1889–1938), член РСДРП с 1912 г., с 30 января до марта 1918 г. был наркомом (председателем коллегии наркомата) по морским делам. Впоследствии занимал ряд командных постов в РККА (командарм 2-го ранга, командующий войсками Ленинградского военного округа) и был расстрелян в ходе кампании репрессий конца 30-х гг.