ожно, что, кроме этой старушки мисс… да, мисс Марпл, которая случайно выглянула из окна своей комнаты, никто не знает, что вы с Кристианом Гулбрандсеном уже говорили наедине. Если так, Гулбрандсена могли убить, чтобы он не сообщил вам о своих подозрениях. Конечно, сейчас еще рано говорить о возможных мотивах… Мистер Гулбрандсен был, кажется, человеком состоятельным?
— Да, он был очень богат. У него есть сыновья, дочери и внуки, и все они, видимо, что-то унаследуют. Но никто из них не проживает в нашей стране, и все они — солидные, весьма уважаемые люди. Насколько я знаю, среди них нет ни одной сомнительной личности.
— Были ли у него враги?
— Это маловероятно. У таких людей нет врагов.
— Стало быть, мы ограничены стенами этого дома и его обитателями. Кто же из них мог его убить?
Льюис Серроколд медленно произнес:
— Мне очень трудно говорить об этом. Ведь это члены моей семьи, наши гости, конечно, по-вашему, все они попадают под подозрение, но только учтите — все, за исключением слуг, находились в Большом Зале, когда Кристиан ушел к себе, и, пока я сам был там, никто из Зала не выходил.
— Никто?
— Кажется… — Льюис нахмурился, пытаясь вспомнить. — Ах да! Погасло несколько лампочек, и мистер Уолтер Хадд выходил, чтобы выяснить, в чем дело.
— Молодой американец?
— Да. Разумеется, я не знаю, что еще происходило после того, как Эдгар и я вошли сюда, в кабинет.
— И больше вы ничего не можете сказать, мистер Серроколд?
Льюис Серроколд покачал головой.
— Боюсь, что ничем не могу вам помочь. Все это так… так непостижимо.
Инспектор Карри вздохнул и сказал:
— Пожалуйста, передайте остальным, что они могут ложиться спать. Я поговорю с ними завтра.
Когда мистер Серроколд вышел из комнаты, инспектор Карри спросил сержанта Лейка:
— Ну, как по-вашему?
— Он знает, кто убил, или думает, что знает, — сказал Лейк.
— Согласен с вами. И то, что он знает, очень ему не нравится.
Глава 11
Джина взволнованно приветствовала мисс Марпл, когда та наутро вышла к завтраку, и так же взволнованно сообщила:
— Полицейские опять здесь. Сейчас они в библиотеке. Уолли потрясен их хладнокровием. Его все это очень увлекает. А меня нет. Меня это ужасает. Я так страшно переживаю. Как вы думаете, почему? Потому что я наполовину итальянка?
— Очень возможно. Во всяком случае, это объясняет, почему вы не скрываете того, что чувствуете.
При этом мисс Марпл чуть улыбнулась.
— А Джолли ужасно злится, — сказала Джина, ведя ее в столовую. — Наверное, потому, что сейчас всем руководит полиция, и Джолли не может командовать ими, как привыкла командовать нами. Вот Алексу и Стивену, — строго сказала Джина, входя в столовую, где братья заканчивали завтрак, — все это совершенно безразлично.
— Милая Джина, — сказал Алекс, — ты к нам очень несправедлива. Доброе утро, мисс Марпл. Мне это никак не безразлично. Если опустить тот факт, что я едва знал твоего дядю Кристиана, я ведь самый главный подозреваемый. Надеюсь, ты это понимаешь?
— То есть как?
— Ведь я подъехал к дому как раз в то время. Сейчас все это проверяют и высчитывают, и оказывается, я слишком задержался на пути от въездных ворот до дома. А это значит, по их мнению, что я мог успеть, оставив машину, обежать вокруг дома, войти через боковую дверь, застрелить Кристиана и бегом вернуться к машине.
— А как было на самом деле?
— Мне всегда казалось, что девочек сызмала учат не задавать нескромных вопросов. Я несколько минут простоял как идиот, глядя на фары в тумане и соображая, как добиться такого эффекта на сцене. Для постановки моего нового балета «Ночи в порзу».
— Ты можешь им сказать это!
— Конечно. Но ты же знаешь, что такое полицейские. Они тебя вежливенько поблагодарят, все запишут, но поди догадайся, что они о тебе думают… Эти ребята не очень-то доверчивы…
— Забавно было бы увидеть тебя в кутузке, — сказал Стивен со своей тонкой, немного жесткой улыбкой. — Вот я — вне всяких подозрений. Я весь вечер не уходил из Зала.
— Не могут же они подозревать кого-то из нас! — воскликнула Джина.
Ее темные глаза испуганно округлились.
— Только не говори, что это сделал некий бродяга, — сказал Алекс, щедро накладывая себе джему. — Слишком банально.
В комнату заглянула мисс Беллевер:
— Мисс Марпл, когда вы окончите завтрак, пройдите, пожалуйста, в библиотеку.
— Опять вас, — сказала Джина. — Раньше нас всех.
Она как будто была этим немного обижена.
— Слышите? Что это? — спросил Алекс.
— Не слышу, — сказал Стивен.
— Пистолетный выстрел.
— Стреляют в комнате, где убили дядю Кристиана, — сказала Джина. — Не понимаю зачем. И в парке тоже.
Дверь снова открылась, и вошла Милдред Стрэт. Она была в черном платье — и в ожерелье из оникса[42].
Ни на кого не глядя, она пробормотала «доброе утро» и села.
Потом сказала приглушенно:
— Чаю, Джина, пожалуйста. Нет, есть я не буду. Только немного тостов.
Она деликатно промокнула нос и глаза носовым платком. Потом подняла глаза на братьев, но словно не видела их. Стивену и Алексу стало не по себе. Они перешли на шепот, а вскоре встали и вышли.
Обращаясь не то к мисс Марпл, не то к пустому пространству, Милдред Стрэт сказала:
— Хоть бы черные галстуки надели!
— Не думаю, — извиняющимся тоном сказала мисс Марпл, — что они заранее знали о готовящемся убийстве.
Джина как-то подозрительно пискнула, и Милдред Стрэт сурово на нее взглянула.
— Где же Уолтер? — спросила она.
Джина покраснела.
— Не знаю. Я его еще не видела.
И потупилась, как провинившийся ребенок.
Мисс Марпл встала.
— Пойду в библиотеку, — сказала она.
В библиотеке у окна стоял Льюис Серроколд.
Больше там никого не было.
Он обернулся к входившей мисс Марпл, подошел к ней и взял ее руку в свои.
— Надеюсь, — сказал он, — что потрясение было не слишком сильным. Столкнуться с убийством — а это несомненно было убийство — тяжелое испытание для тех, кто видит это впервые.
Скромность не позволила мисс Марпл ответить, что она вполне привыкла к подобным испытаниям. Она сказала только, что жизнь в Сент-Мэри-Мид вовсе не столь чиста и безгрешна, как думают те, кто там не живет.
— В деревне случаются весьма нехорошие вещи, уверяю вас, — сказала она. — Вот где можно наблюдать жизнь и людские нравы, не то что в городе.
Льюис Серроколд слушал ее с вежливым, но рассеянным видом. Потом сказал напрямик:
— Мне нужна ваша помощь.
— Я готова, мистер Серроколд.
— Дело касается моей жены Каролины. Я знаю, что вы очень к ней привязаны.
— О да! Ее любят все.
— Я тоже так думал. Но, оказывается, я ошибался. С разрешения инспектора Карри я сообщу вам то, чего другие еще не знают. Вернее один-то точно знает.
И он кратко повторил ей то, что сказал накануне вечером инспектору Карри.
Мисс Марпл пришла в ужас.
— Не могу поверить, мистер Серроколд. Не могу поверить!
— Мне тоже не верилось, когда я услышал это от Кристиана Гулбрандсена.
— Я думала, что у милой Керри-Луизы нет ни одного врага.
— Невероятно, но похоже, что есть. Вы понимаете, в чем дело? Ее травят, методично подсыпая небольшие дозы, такое возможно только дома. Значит, это делает кто-то из нашего тесного семейного круга…
— Если это действительно происходит. А вы уверены, что мистер Гулбрандсен не ошибался?
— Кристиан не ошибался. Он был слишком осмотрительным человеком, чтобы сказать такое, не имея оснований. К тому же полиция взяла бутылку с лекарством и то, что было в стакане. И там и там обнаружен мышьяк — а в рецепте его не было указано. Будет сделан еще количественный анализ, это требует больше времени. Но что касается ингредиентов, найденных в микстуре, здесь нет никаких сомнений… мышьяк!
— Значит, ее ревматизм и то, что ей трудно ходить, все это…
— Судороги в ногах — очень типичный симптом, насколько я знаю. Перед вашим приездом у Каролины было раз или два что-то похожее на острый гастрит. Но мне и в голову не приходило, пока Кристиан…
Он не договорил. Мисс Марпл тихо сказала:
— Значит, Рут была права.
— Рут? — удивленно переспросил Льюис Серроколд.
Мисс Марпл покраснела.
— Я кое-чего не сказала вам. Мой приезд сюда не случайность. Сейчас объясню. Боюсь, что я неважный рассказчик. Пожалуйста, наберитесь терпения.
Льюис Серроколд слушал, а мисс Марпл рассказывала ему, как тревожилась Рут и как торопила ее ехать.
— Поразительно! — сказал он. — А я ничего не подозревал.
— Все было очень неясно, — сказала мисс Марпл. — Рут и сама не знала, откуда у нее такие опасения. Я все допытывалась. Я по опыту знаю, что причина всегда есть. Но Рут только твердила: «Что-то у них там неладно».
Льюис Серроколд мрачно заметил:
— Что ж, она, как видно, была права. Теперь вы понимаете мое положение, мисс Марпл. Надо ли сказать Керри-Луизе?
— О нет! — выпалила мисс Марпл, но, вспыхнув, с сомнением взглянула на Льюиса.
Он кивнул:
— Значит, и вы так считаете? Так же, как считал Кристиан Гулбрандсен, да и сам я так думаю. А если бы дело касалось обычной женщины?
— Керри-Луиза — необычная женщина. Она живет своей верой в людей. Боюсь, что я плохо выражаю свою мысль. Но пока мы не знаем, кто…
— Да, в этом вся трудность. Ведь если ничего ей не говорить, мы рискуем…
— Поэтому вы хотите, чтобы я оберегала ее?
— Вы единственный человек, которому я могу довериться, — сказал Льюис Серроколд. — Здесь все как будто преданы ей. Но так ли это? А вашей дружбе уже столько лет.
— И я приехала всего несколько дней назад, — очень кстати добавила мисс Марпл.
Льюис Серроколд улыбнулся.
— Вот именно.
— Прошу прощения за такой меркантильный вопрос, — сказала мисс Марпл. — В случае смерти нашей милой Керри-Луизы, кто ее наследники?