— По-моему, это сделал кто-нибудь из психов. Громилы — те более разумны. То есть они могут укокошить, чтобы ограбить кассу, взять деньги или драгоценности, а не просто так, для забавы. Вот какой-нибудь псих, из этих, как они здесь называются, с психическими отклонениями, мог убить просто так. Чего ради им было убивать дядю Кристиана? Конечно, для забавы. То есть не то чтобы для забавы, но…
— Как я понял, вам неясен мотив?
— Да, вот именно, — сказала Джина, — Ведь его не ограбили?
— Но, видите ли, миссис Хадд, здания Школы тщательно запираются. Никто не может выйти оттуда без пропуска.
— Неужели вы этому верите! — весело засмеялась Джина. — Эти мальчишки откуда угодно сумеют выбраться. Они мне столько фокусов показывали!
— Веселая дамочка, — заметил Лейк после ухода Джины. — Я в первый раз разглядел ее вблизи. Фигура уж очень хороша. У нас тут таких не водится.
Инспектор Карри бросил на него холодный взгляд. Сержант Лейк смутился, но повторил, что дама веселая:
— Ее все это вроде забавляет.
— Не знаю, прав или нет Стивен Рестарик, пророча, что ее брак недолговечен, но она постаралась подчеркнуть, что Уолтер Хадд вернулся в Зал еще до выстрела.
— Это ведь показали и остальные.
— Да. А вот чего она не сказала, так это про мисс Беллевер. Что та ходила за ключами.
— Верно, — задумчиво произнес инспектор. — Не сказала.
Глава 14
Миссис Стрэт куда больше, чем Джина, вписывалась в интерьер библиотеки. В миссис Стрэт не было ничего яркого и экзотического. Она была в черном, с бусами на шее и сеточкой на тщательно уложенных седых волосах.
Как ни странно, она выглядела именно так, как следовало выглядеть вдове каноника господствующей Англиканской церкви. Уж инспектор-то знал, что внешний облик почти никогда не отражает внутренней сути человека.
Даже в линиях ее сжатых губ было нечто пасторское. Они выражали Христианскую Стойкость, Христианскую Неколебимость, но отнюдь не Христианское Милосердие, решил инспектор.
К тому же миссис Стрэт была явно обижена.
— Я полагала, инспектор, что вы дадите мне знать, когда я вам потребуюсь, хотя бы примерно. Мне пришлось все утро просидеть в ожидании.
Инспектор понял, что она восприняла это как попрание ее авторитета и прав в этом доме. Он поспешил умиротворить ее:
— Очень сожалею, миссис Стрэт. Быть может, вам не совсем знакома наша процедура. Видите ли, мы обычно начинаем опрос с менее важных свидетелей, чтобы поскорее покончить с ними. А к концу мы приберегаем тех, на чьи суждения можем положиться. На тех, кто наиболее наблюдателен. По ним мы проверяем все, что нам сообщают до этого.
Миссис Стрэт заметно смягчилась.
— Понимаю. Я не вполне себе представляла…
— Вы — женщина зрелых суждений, миссис Стрэт. И женщина, которая разбирается в людях. К тому же это ваш родной дом, и вы лучше всех можете рассказать нам о его обитателях.
— Конечно, могу, — сказала Милдред Стрэт.
— В поисках убийцы Кристиана Гулбрандсена вы можете очень нам помочь.
— Но разве надо искать? Разве не ясно, кто убил моего брата?
Инспектор Карри откинулся на стуле. И провел рукой по своим небольшим, аккуратно подстриженным усам.
— Однако… нужна осмотрительность, — сказал он. — А вы считаете, что дело ясное?
— Конечно. Убил этот ужасный американский муж бедной Джины. Он здесь единственный чужак. Мы абсолютно ничего о нем не знаем. Возможно, что он один из этих ужасных американских гангстеров.
— И все же разве это вполне доказывает, что он убил Кристиана Гулбрандсена? Зачем бы он стал его убивать?
— Вероятно, Кристиан что-нибудь о нем узнал. Из-за этого он и приехал так скоро после своего последнего визита.
— Вы в этом уверены, миссис Стрэт?
— Да, для меня это совершенно очевидно. Он дал всем понять, будто приехал по делам Фонда, но это чепуха. По этим делам он приезжал всего месяц назад. С тех пор ничего важного не произошло. Значит, на этот раз его вынудили приехать какие-то обстоятельства, касающиеся семьи. В прошлый свой приезд он увидел Уолтера, возможно, узнал его. Или навел о нем справки в Штатах — у него есть агенты во всем мире — и узнал что-нибудь порочащее. Джина очень глупа. Всегда была глупа. Это в ее духе — выйти за человека, о котором она ничего не знает. Она всегда была помешана на мужчинах. Может быть, его разыскивает полиция, потому что он уже женат или известен в преступном мире. Но моего брата Кристиана нелегко было провести. Вот он и приехал сюда, чтобы покончить с этим недоразумением. Разоблачить Уолтера, показать, кто он таков. Поэтому Уолтер и убил его.
Инспектор Карри, дорисовывая огромные усы кошкам, которыми был изрисован его блокнот, сказал:
— М-да.
— Вы согласны со мной, что это именно так?
— Могло быть так, — уточнил инспектор.
— Но разве это не очевидно? Врагов у Кристиана не было. Не понимаю, как это вы до сих пор не арестовали Уолтера!
— Видите ли, миссис Стрэт, нам все-таки нужны доказательства.
— Ну, это не проблема. Телеграфируйте в Америку…
— Мы, разумеется, наведем справки о мистере Уолтере Хадде. Я вам обещаю. Но, пока мы не докажем, что у него имелся мотив, ничего предпринять нельзя. И еще надо установить, была ли у него возможность…
— Он вышел сразу вслед за Кристианом, якобы из-за короткого замыкания.
— Замыкание действительно было.
— Это он легко сам мог устроить.
— Верно.
— Вот вам и предлог. Он пошел за Кристианом в его комнату, застрелил его, потом починил электричество и вернулся в Зал.
— Его жена говорит, что он вернулся до того, как вы услышали выстрел.
— Ничего подобного! Она может сказать все что угодно. Итальянцы вообще лживы. К тому же она наверняка католичка.
Проблему вероисповедания инспектор обошел молчанием.
— Вы полагаете, что жена была его сообщницей?
Милдред Стрэт немного заколебалась.
— Нет… этого я не думаю. — Казалось, ей было досадно, что она этого не думает. — Отчасти это и был его мотив: чтобы Джина не узнала о нем правду. Ведь Джина для него источник благополучия.
— И очень красивая женщина.
— Да. Я всегда говорила, что Джина хороша собой. Впрочем, в Италии это очень распространенный тип. Но я считаю, что для Уолтера главное — деньги. Поэтому он и приехал сюда. И живет за счет Серроколдов.
— Как я понял, миссис Хадц богата.
— Сейчас нет. Мой отец завещал одинаковые суммы мне и матери Джины. Но той пришлось принять гражданство своего мужа-итальянца (сейчас закон, кажется, изменен). А из-за войны, из-за того, что итальянец, отец Джины, был фашистом, у Джины почти не осталось денег. Моя мать ее балует, ее американская тетка миссис Ван-Райдок во время войны тратила на нее огромные суммы. Покупала все, что она хотела. Но Уолтер, наверное, считает, что больше всего ему достанется по смерти моей матери, когда Джина унаследует очень большое состояние.
— И вы также, миссис Стрэт.
Милдред Стрэт слегка покраснела.
— Да, и я также. Мы с мужем всегда жили скромно. Он очень мало тратил, разве только на книги — он был ученый. Так что мой капитал почти удвоился. Этого более чем достаточно для моих скромных потребностей. Конечно, с помощью денег можно делать много добра. Все деньги, которые я унаследую, я буду считать вверенными мне для этой святой цели.
— То бишь для поддержки Фонда? — с невинным видом спросил Карри. — Или вы распорядитесь ими по собственному усмотрению?
— Именно так, инспектор.
Тон, каким были сказаны последние слова, заставил инспектора Карри быстро поднять голову. Миссис Стрэт не смотрела на него. Глаза у нее блестели, на тонких губах появилась торжествующая улыбка.
— Итак, по вашему мнению, — а вы, конечно, имели достаточно возможностей об этом судить, — мистеру Хадду хочется получить деньги, которые его жена унаследует по смерти миссис Серроколд, — раздумчиво сказал инспектор. — Кстати, она, кажется, не слишком крепкого здоровья?
— Моя мать всегда была хрупкой.
— Однако люди такого склада часто живут столько же, сколько здоровяки, а то и дольше.
— Да, так действительно бывает.
— Не заметили ли вы, что в последнее время здоровье вашей матери ухудшилось?
— У нее ревматизм. Но ведь в старости болезни появляются непременно. Я не сочувствую людям, которые ахают и охают над неизбежными болезнями и недугами.
— А миссис Серроколд ахает и охает?
Милдред Стрэт немного помолчала, затем сказала:
— Сама она не охает, но привыкла, чтобы над ней охали. Мой отчим чрезмерно заботлив. А мисс Беллевер доводит свою заботу просто до абсурда. Вообще, присутствие мисс Беллевер в доме крайне неприятно. Она здесь появилась много лет назад. Ее преданность моей матери сама по себе, конечно, трогательна, но это и стало настоящим бедствием. Она буквально тиранит мою мать своей опекой. Привыкла тут всем распоряжаться, и вообще, слишком много себе позволяет. Мне кажется, что Льюиса это иногда раздражает. Я не удивилась бы, если бы он дал ей расчет. У нее совершенно нет такта. А кому понравится, что его жена в полном подчинении у какой-то выскочки?
На все это инспектор Карри кивал головой.
— Так… так… понимаю. — И при этом задумчиво смотрел на свою собеседницу. — Одно мне не совсем ясно, миссис Стрэт. На каком положении в доме братья Рестарик?
— Опять-таки глупая сентиментальность. Их отец женился на моей бедной матери ради ее денег. Через два года он ушел от нее к одной бездарной певичке. Это был бесчестный и отвратный тип. Моя мать, по своему мягкосердечию, пожалела двух его мальчиков. Нельзя было допустить, чтобы они приезжали на каникулы к этой сомнительной особе, кстати, она еще и югославка. И моя мать как бы усыновила их. С тех пор они и живут здесь нахлебниками. Да, в этом доме прихлебателей хватает, что и говорить.
— У Алекса Рестарика была возможность убить Кристиана Гулбрандсена. Он приехал на машине и ехал через парк. А Стивен?