взгляд, он чинно поклонился и, перегнувшись, дал ей только что прочитанный журнал, который она с благодарностью приняла. Позади норвежца сидел худой темноволосый француз. Вытянув ноги, он, похоже, спал.
Хилари оглянулась назад. Суровая монахиня сидела за ней, и, когда их глаза встретились, Хилари ничего не смогла прочитать в ее безразличном, безучастном взгляде. Она сидела неподвижно, сложив руки. Женщина в традиционном средневековом одеянии, и при этом путешествующая самолетом, показалась Хилари довольно курьезной приметой времени.
Шесть человек, летящих вместе в течение нескольких часов, подумала Хилари, направляющихся в разные места с разными целями. Возможно, после полета они разойдутся и уже никогда не встретятся. Она как-то читала роман, построенный на этой коллизии. Там прослеживалась судьба каждого из пассажиров. Француз, скорее всего, летит в отпуск, уж больно он усталый. Молодой американец похож на студента. Эриксен, наверное, собирается поступить на работу, а монахиня явно едет к себе в обитель.
Хилари закрыла глаза и забыла о своих спутниках, сосредоточившись на данных ей инструкциях. Вернуться в Англию! Что за бред! Может быть, ее сочли подозрительной? Вдруг она не сказала каких-то слов, которые должна была произнести Олив Беттертон, не предъявила каких-то документов? В конце концов она решила, что сделала все возможное. Если она потерпела неудачу, значит, так тому и быть. Во всяком случае, ее совесть чиста.
Тут ее пронзила другая мысль. Анри Лорье воспринял как должное то, что за ней в Марокко следили, — может, ее вызвали сюда, чтобы развеять подозрения? После внезапного возвращения миссис Беттертон в Англию все решили бы, что в Марокко она ездила явно не за тем, чтобы, подобно мужу, исчезнуть. Подозрения улеглись бы, и ее сочли бы bona fide[167] туристкой.
Она могла бы вылететь в Англию рейсом «Эр Франс» через Париж, а в Париже…
Да, именно в Париже — где исчез Томас Беттертон. Насколько там легче инсценировать исчезновение. Может быть, Беттертон вовсе и не уезжал из Парижа. Может быть… Устав от бесполезных размышлений, Хилари заснула. Иногда она просыпалась и без особого интереса заглядывала в лежащий у нее на коленях журнал. Проснувшись в очередной раз, она заметила, что самолет резко пошел на снижение. Она взглянула на часы, однако до конца рейса было еще далеко, а в иллюминатор не было видно никаких примет аэродрома.
На мгновение ее охватило смутное чувство тревоги. Худощавый француз встал, потянулся, зевнул и бросил что-то по-французски, но что — она не расслышала. Зато Эриксен перегнулся через проход и сказал:
— Мы снижаемся… только почему?
Миссис Келвин Бейкер повернулась к ним и радостно закивала в ответ на слова Хилари:
— Кажется, мы заходим на посадку.
Самолет кружил, постепенно снижаясь. Местность внизу казалась пустынной, ни домов, ни деревень. Самолет заметно тряхнуло, когда колеса коснулись земли, он еще несколько раз подпрыгнул во время пробега и наконец замер. Посадка была не слишком мягкой, но ведь то была посадка в никуда.
«Интересно, что-нибудь с мотором или кончилось топливо?» — подумала Хилари. Летчик, смуглый, красивый парень, вышел через переднюю дверь и прошелся вдоль кресел.
— Прошу всех выйти, — сказал он.
Он открыл заднюю дверь, опустил трап и подождал, пока все вышли из самолета. Пассажиры стояли кучкой, дрожа от холода: с покрытых снегом необычайно красивых гор дул пронизывающий ветер. Холодный воздух опьянял свежестью. Пилот тоже сошел на землю и по-французски сказал:
— Все здесь? Извините, придется немного подождать. А, да вот они.
Он указал на приближающуюся точку на горизонте.
Хилари растерянно спросила:
— Но почему мы сели здесь? В чем дело? Сколько все это продлится?
— Насколько я понимаю, сюда едет микроавтобус. Дальше мы поедем на нем.
— Что, сломался мотор? — поинтересовалась Хилари.
Энди Питерс жизнерадостно улыбнулся.
— Не похоже, — сказал он. — Никаких перебоев слышно не было. Ничего, они должны были устроить что-нибудь в этом роде.
Хилари окончательно перестала понимать, что происходит.
— До чего же зябко стоять, — пробормотала миссис Келвин Бейкер. — Самое ужасное в здешнем климате, это то, что холод наступает прямо с заходом солнца.
Летчик вполголоса бранился. Насколько Хилари могла разобрать, он говорил что-то вроде:
— Toujours des retards insupportables[168].
Микроавтобус подлетел к ним на бешеной скорости.
Водитель-бербер[169] с шиком затормозил, выскочил из машины и вступил в яростную перепалку с пилотом. К удивлению Хилари, миссис Келвин Бейкер вступила в дискуссию, и притом по-французски.
— Не тратьте времени попусту, — безапелляционно заявила она. — Споры ни к чему не приведут. Нам нужно убираться отсюда.
Водитель, пожав плечами, открыл микроавтобус, в котором оказался здоровенный ящик. Судя по тому, что для его выгрузки понадобилась помощь летчика, Питерса и Эриксена, ящик был весьма и весьма тяжелым. Когда водитель начал открывать крышку, миссис Келвин Бейкер, положив руку на плечо Хилари, сказала:
— Не стоит на это смотреть, милая. Зрелище не из приятных.
Она отвела Хилари подальше, за микроавтобус. К ним присоединились француз и Питерс.
— Что они там делают? — спросил француз на родном языке.
— Вы доктор Баррон? — в свою очередь осведомилась миссис Келвин Бейкер.
Француз поклонился.
— Рада познакомиться, — сказала миссис Бейкер, делая рукой жест хозяйки, встречающей на приеме гостей.
— Ничего не понимаю, — сказала сбитая с толку Хилари. — Что в этом ящике? И почему туда нельзя смотреть?
Энди Питерс сочувственно взглянул на нее. «У него хорошее лицо, честное и открытое», — подумала Хилари.
— Я знаю, что там, — сказал Питерс. — Слышал от летчика. Приятного мало, но, пожалуй, без этого не обойтись В ящике трупы.
— Трупы?
— Нет-нет, никаких убийств, — ободряюще улыбнулся Питерс. — Тела получены на вполне законных основаниях для опытов — медицинских опытов.
— Не понимаю, — упорствовала Хилари.
— Видите ли, миссис Беттертон, здесь наш путь — точнее, один из этапов пути — заканчивается.
— Заканчивается?
— Ну да. Они загрузят тела в самолет, летчик кое-что подкрутит, и мы, уезжая, увидим языки пламени. Обычное дело — самолет упал в пустыне, взорвался, спасенных нет.
— Но зачем?
— Позвольте… — вступил в разговор доктор Баррон. — Позвольте, вы же знаете, куда мы направляемся?
— Конечно, знает, — весело отозвалась миссис Бейкер. — Просто она не ожидала, что это будет так скоро.
После паузы Хилари растерянно спросила:
— Так значит… мы все?.. — и огляделась по сторонам.
— Мы все едем вместе, — мягко закончил фразу Питерс.
— Да, — с почти фанатичным воодушевлением подтвердил молодой норвежец, — мы все едем вместе.
Глава 9
К ним подошел летчик.
— Поезжайте, пожалуйста, и скорее, — сказал он. — Дел невпроворот, а мы выбились из графика.
Хилари отшатнулась. У нее перехватило дыхание, и пальцы невольно рванули жемчужное колье. Она подобрала рассыпавшиеся жемчужины и сунула в карман.
Все сели в микроавтобус. На длинной лавке Хилари оказалась зажата между Питерсом и миссис Бейкер. Повернувшись к американке, Хилари спросила:
— Так вы… так вы… вы, если можно так выразиться, связник, миссис Бейкер?
— Именно. Не сочтите за хвастовство, но я для этого очень подхожу. Все привыкли к американкам, всюду сующим свой нос и путешествующим по всему миру.
Она была такой же пухленькой и улыбчивой, однако Хилари почувствовала в ней (или внушила себе, что почувствовала) перемену. Куда-то пропали недалекость и напускная любезность. Теперь это была знающая свое дело и, похоже, безжалостная женщина.
— Вам, милочка, место на первых полосах, — расхохоталась миссис Бейкер. — Представляю себе заголовки: «От судьбы не уйдешь» и прочую чушь. Сначала едва не погибли в Касабланке, потом сгорели в самолете.
До Хилари только теперь дошло все совершенство этой операции.
— А остальные? — пролепетала она. — Они действительно те, за кого себя выдают?
— Ну конечно. Доктор Баррон, кажется, бактериолог. Мистер Эриксен — талантливый молодой физик, мистер Питерс — химик. Мисс Неедгейм, разумеется, никакая не монахиня, она эндокринолог. Ну, а я — скромная связная, к науке отношения не имею, но уж эту Хетерингтон провела как девчонку.
— Так мисс Хетерингтон… она… она была…
— Ну да, — закивала миссис Бейкер. — Уверена, что она за вами следила. Приняла в Касабланке эстафету от какого-нибудь вашего попутчика из Англии.
— Почему же она тогда, несмотря на мои уговоры, не полетела сегодня с нами?
— Это выглядело бы неправдоподобно. Она бы выдала себя, снова отправившись в Марракеш, где уже побывала. Нет, она наверняка позвонила или послала телеграмму, чтобы кто-нибудь ждал вас в Марракеше. Ну-ну, пусть дожидается. Глядите-ка, глядите! Вот это фейерверк!
Выглянув в окошко мчащейся по пустыне машины, Хилари заметила позади яркое зарево. До ее ушей донесся отзвук взрыва. Питерс расхохотался и, подделываясь под разносчика газет, произнес:
— Катастрофа в пустыне! Шестеро погибших!
— Вы… вам не страшно? — выдохнула Хилари.
— Шагнуть в никуда, в неизвестность? — посерьезнел Питерс. — Страшно, однако другого пути у нас нет. Мы покидаем прошлое и вступаем в будущее. — Лицо его внезапно озарилось воодушевлением. — Пора освободиться от всей этой рухляди, от продажных правительств и поджигателей войны. Мы вступаем в новый мир — мир науки, очищенный от подонков и отбросов общества.
Хилари глубоко вздохнула, но сдержалась.
— Вот и мой муж так говорил, — не без задней мысли отозвалась она.