Что ни говори, запасливость — вещь хорошая.
Подошли забрызганные кровью Шим и Нита, начали деловито вязать руки.
Трясущаяся Мама Маша прижимала к себе внуков. Мелкие восторженно вопили на двух языках, и основной звучащей темой было: какая у нас крутая бабушка! Раз — и башка в лепёшку! А прыгает как! Круче её на свете нет!
Маленькая Юма пришла в себя, и Сэйла не спускала её с рук.
Остальные девушки бодро сортировали валяющиеся по поляне тела на раненых и убитых. Мира, уперев руки в бока, оценила стонущую кучу и резюмировала:
— Нормально получилось, отхода мало. Глядишь, к следующему лету и тракт подлатают.
— И не затянули. Минут пятнадцать от силы, — согласилась Рита.
Холодных было всего двенадцать. Среди раненых были, конечно, и тяжёлые, но это мелочи жизни. Ждать, пока они помрут, никто не собирался. Крепость рядом. Какой бы тяжёлой ни была рана — целитель всегда заштопает. А дальше — искупление вины ударным трудом. Все были в курсе, что Игорь составил для барона Денисова несколько специальных клятв, в том числе и для преступников.
Больше сотни работников! Будет тракт, не сомневайтесь.
Стоящие на коленях связанные басмачи мрачно следили, как зелёные девки споро крепят к их лошадям веточные волокуши, грузят на них неходячих раненых. Остальных связали длинными верёвками, как обычно вяжут рабов, когда гонят на рынок.
— Ну, веселей, залётные! — чёрная пантера гибко потянулась, выпуская серповидные когти. — Тиша, детка, приберись там!
Её золотистая сестра прошла на помятую, залитую кровью поляну, оттуда послышался гул большого огня, а ветер донёс тошнотворный запах горящей человеческой плоти.
— Подъём! — Мира весело оскалилась; белоснежные зубы резко выделялись на угвазданном кровью и грязью лице. — Шагаем бодро! Никого не ждём! Отставших подбирают пантеры, ясно вам?
Судя по вытянувшимся лицам, всё было предельно ясно, дальше некуда.
Они дошагали до дома минут за сорок.
В пределах прямой видимости крепостных стен, когда стало ясно, что больше никаких коварных засад не предвидится, Сэйла помчалась вперёд. Так что маленькая Юма встречала отряд уже вполне здоровой и жизнерадостной. И не только она. Посмотреть на триумфальное возвращение собирательниц шиповника (и ни одно ведро не было брошено, будьте уверены) собралось всё население маленькой крепости. Мужики хлопали в ладоши и улюлюкали, и только Юра чесал в затылке, лихорадочно перекраивая план медицинских мероприятий. Эх, хорошо, что целители умеют восстанавливать собственные силы, иной раз и передохну́ть некогда, впору передо́хнуть
12. ВИТЯ-КАМАЗ БЕРЕТСЯ ЗА ДЕЛО
СТАТУСЫ
Тот же день, 10.06 (октября).0055, Крепость у Маленького портала и её окрестности
Джумагулы Машимбеков
Книга неожиданно увлекла его. Джума проглатывал страницу за страницей и не сразу обратил внимание на происходящее во дворе веселье. Наконец шум и вопли прорвались сквозь реалии Средней Азии времён Великой Отечественной Войны, и он подошёл к окну. От увиденного глаза у бывшего курбаши полезли на лоб. В распахнутые ворота крепости входил его же отряд, причём потрёпанный гораздо больше, чем в предыдущий раз. И родичи, приезжавшие с выкупом — с ними вместе! Все они сворачивали направо, в наспех отгороженный угол двора. Маловато их что-то.
Джума сместился в сторону, стараясь разглядеть, что там происходит и с досадой выругался. Вот где остальные! Орочьи зелёные бабы, угвазданные в кровище, как фартук мясника, снимали с волокуш неходячих раненых и складывали их в сплошной ряд. Многие мужики кричали от боли, не в силах сдержаться. Это что за госпиталь такой? Вон, Саид-перекупщик, брюхо разрублено, кишки только что не руками держит… Помирать привезли? Смысл? Ничего не понятно…
Дверь стукнула, и Джума резко развернулся на звук. Пришёл его давешний провожатый.
— А-а-а, видел уже?
Джумагулы настороженно кивнул.
Орк поставил на стол корзину, накрытую белым полотенцем, ткнул в неё пальцем:
— Обед. Не велено тебя по двору водить, — он выглянул в окно, так же стараясь разглядеть отгороженный угол. — Дружки твои сильно выступили. Решили на обратном пути на девок наших напасть. Думали: перевес у них, осилят, — орк развернулся и подмигнул Джуме, криво усмехаясь. — Не осилили.
Вот идиоты. Что, прошлого раза мало было?
— А сюда их чего приволокли? — хмуро спросил Джума.
— Как — чего? — орк удивлённо поднял брови. — Баронский суд! Самый гуманный суд в мире!
Джума представил, как с раненых сдирают кожу, и невольно скривился.
— А чего ты хотел? — философски продолжал орк. — Ручкой помахать что ли? Натворил делов — изволь в дорожные строители, тракт вон, весь позарос да заколо́дел. Пусть потрудятся для общества.
Ушам поверить невозможно!
— Да какие из них работники! Сам посмотри, да — помирают лежат!
— Эх вы, отсталые! — добродушно усмехнулся зелёный, — В какой тмутаракани-то живёте? О целителях не слыхали, что ль? Не резон нам, чтоб кто-то помирал. Нам трудовые резервы позарез нужны, — орк снова выглянул в окно. — Вон, Юра уж пришёл, щас враз всех залатает. О! Чуть не забыл! Ты, короче, вот что: обещай мне, что до следующего распоряжения выходить будешь только в туалет — и сразу назад.
— Обещаю, — несколько ошарашенно от свалившейся информации, поклялся Джума.
— Ну и молодец! — похвалил орк, открыл дверь и ткнул пальцем: — Туалет — вон, напротив. Букву М видишь? Мужики, значицца. Оправился — сразу сюда. К бабам не лезть, разговоров ни с кем не заводить. Сиди вон, книжки почитывай. Некогда мне караулить, сам видишь, сколько делов привалило. Ужинать будешь тоже здесь.
Орк многозначительно пошевелил бровями и ушёл. Дверь (Джума проверил) и впрямь осталась открытой. Посмотрел на корзинку с едой. Жрать не хотелось совершенно. Он снова приник к окну.
Около лежачих в так интересующем его углу происходило какое-то копошение. Видимо, тот самый целитель Юра делал свои медицинские дела. Разглядеть подробности мешала живая стена из четырёх здоровенных орков. Охрана, понятное дело. Вот зелёные на мгновение разомкнули строй, выпуская парня с болтающимся окровавленным рукавом рубашки. Незнакомый какой-то. Видать, чей-то родич.
Парень ощупывал левую руку. Неужели и правда залечил целитель? Зря этот орк дремучим его обозвал. Слышать о целителях Джуме приходилось. В Серых землях все они были чрезвычайной редкостью, и все наперечёт состояли на службе у очень больших людей. Или были их собственностью. Сеанс лечения у целителя стоил целое состояние, да. Так что над этим доктором, Юрой, местный барон должен трястись, как над курицей, несущей золотые яйца.
Исцелённый парень остановился, озираясь, и один из орков довольно резко махнул ему рукой — иди, мол, вон туда! Джума влип в самый угол между окном и откосом оконного проёма, прижимаясь щекой к стеклу, чтобы разглядеть…
Чуть в стороне кучкой сидели окровавленные и оборванные, но целые мужчины. Вон и Саид! Сидит и даже за живот не держится!
Джумагулы отошёл от окна и сел на кровать. Значит, и остальное — тоже правда. Все, участвовавшие в нападении, пойдут на каторжные работы. А он, выходит — нет? Или новый барон — под горячую руку да за компанию?..
Вообще паршиво стало.
Джума покосился на корзину и решительно сел за стол. Если уж идти на каторгу, то хотя бы сытым!
День тот же, всё там же
Барон Денисов
Палыч смотрел в аккуратно переписанные списки.
— Что решил? — поинтересовался Олег.
— Знаешь, решил не изобретать велосипед, воспользоваться опытом старших товарищей.
— Во́рона имеешь в виду?
— М-гм. Тем более, Игорь клятвы составлял, под их схему всё заточено.
— Логично. И сколько у нас сегодня будет категорий?
— Думаю, две.
— Кандальники, понятно…
— Да. И пожизненное рабство.
— Всё-таки по полной решил?
Барон решительно захлопнул гроссбух:
— Пока — да. Сам посуди. Шведки эти — курицы. Голые и босые, фактически. Какие из них хозяйки получатся — писями на воде виляно. А выкупные — все почти рождены в рабских бараках. А есть и в третьем поколении. Я вообще не уверен, что они смогут жить своим умом. Время пройдёт — посмотрим, как себя покажут. Глядишь, кого-то в ограниченно-свободные переведём.
— Ты им сразу и скажи, обрисуй, так сказать, перспективы.
— Обрисую, не переживай. Тем более, переводчик, когда с ними беседовал, наших блондинок предварительно в курс дела уже ввёл. А обменные вряд ли и рассчитывали на что-то. Что там Юра?
— С тяжёлыми закончил. Остальные, говорит, до завтра не помрут.
В косяк открытой двери дробно постучали. На пороге нарисовался эльф. Лёгок на помине! Палыч оживился:
— Мастер Глирдан! Заходи! Как удачно, что ты у нас задержался. С моджахедами этими поможешь?
— Много неговорящих по-русски?
— Хватает. Или так говорят, что…
— Да без проблем. Сейчас хотите?
— А чего тянуть?
Джумагулы
Он силился разглядеть своих. Вон хромает Кавуз, Бяшимов отец. Ни Ришата, ни деда Рустама не видно. И из его отряда человек пять не хватает, точно.
Под окном разыгрывалось какое-то странное действо. Пришёл барон с целой кучей народа и давешним эльфом-толмачом, говорил недолго, но весомо. Слышно не было, но Джума и так понял. Смысл простой: «или вы делаете, как я велю — или прямо тут всем несогласным наступает немедленный кирдык». И даже колоду с топором притащили, не поленились. Эльф для верности переводил и даже жесты делал похожие.
К удивлению Джумы, волчаре-барону поверили не все. Вперёд протолкались несколько человек, начали выступать. Сильнее всех махал руками Нияз. Торговаться, должно быть, решил. Он всегда так. Будет выкуп предлагать, людей или деньги…
Мысль оборвалась посередине.
Барон сделал короткий жест, и двое его людей выдернули Нияза, ловко уложили на колоду — и вот уже его голова катится по вытоптанной земле двора…